Танцы в пыли - Дениз Робинс

У Магды разом высохли слезы. Она выпрямилась и все время, пока он говорил, сидела не шелохнувшись, лишь изредка сцепляя и расцепляя свои тонкие руки. Речь шла о серьезнейшем положении, в котором оказался великий военачальник, а также о том, что королева одобряет и приветствует решение Эсмонда отказаться от праздной жизни дома и предпочесть ей службу на благо родной страны.

— Впрочем, что тебе говорить о внешней политике, ты все равно ничего не поймешь… — добавил он, хмуря брови. — А между тем это очень и очень серьезно. Король Швеции заключил союз с Францией, а он — весьма опасный враг, один из гениальных полководцев нашего времени…

Неожиданно она перебила его, глаза ее возбужденно блестели.

— Я знаю. Я всегда читала сэру Адаму на ночь газеты. А еще мы обязательно обсуждали положение в мире с моим учителем… вернее, с учителем моих братьев. Мне кажется, сейчас самое главное, чтобы герцог Мальборо не допустил союза короля Швеции Карла с Германией.

Эсмонд изумленно уставился на девушку.

— Тебе так много известно?

— Просто я представляю, каковы будут последствия, если шведскому монарху удастся осуществить то, что он задумал. Не так ли, сэр?

— Все так, — согласился Эсмонд, немало удивленный. — Французы одержали слишком много побед в Испании, а это нам совсем ни к чему. Теперь еще Швеция…

— Куда, ты говоришь, едешь, — во Фландрию? Насколько я знаю, Гент и Бруджес — две самые опасные точки на карте, — сказала Магда, на время забыв о том, кто она такая. Географические карты были с детства ее страстью, она всегда внимательно изучала их вместе с учителем мистером Беконом, жадно впитывая его рассказы по древней и современной истории. Потом Магда взахлеб пересказывала услышанное своим братьям, при этом щедро добавляя подробности, взятые из головы, и собственные соображения о том или ином событии. Она жалела о том, что родилась девчонкой, — была бы парнем, обязательно пошла воевать…

Эсмонд, который привык, что женщины обычно только и делают, что кокетничают и болтают о всякой ерунде, слушал ее рассуждения, открыв рот. С ней можно было разговаривать так же, как с мужчиной. Один раз, когда она в чем-то ошиблась, он поправил ее. И все же не мог не признать, что Магда отлично разбирается в сложившейся ситуации и располагает глубокими знаниями. По всему, это была необычная девушка. Просто в глуши, где она жила, ее ум и способности оказались невостребованны.

Он сказал:

— Я как раз собираюсь присоединиться к герцогу Мальборо в Бруджесе. Ты права, там действительно опасно. Но что касается реального столкновения, то оно, вероятнее всего, произойдет в Оденарде. Впрочем, я не собираюсь принимать участия в военных действиях, я ведь не солдат.

— Но в случае внезапного нападения вас могут захватить в плен, как часто случается с людьми из верховного штаба…

Это заявление настолько его умилило, что он засмеялся в голос.

— Хм! Ты прямо как любящая жена, которая печется о безопасности своего господина. Ну к чему, право, это лицемерие…

Магда покраснела и отвернулась. Разве она лицемерит? Ведь она действительно не хочет, чтобы Эсмонд уезжал из Морнбьюри на войну. Как бы там ни было, но Магда на самом деле его жена. И он остается для нее тем же благородным принцем Эсмондом, которому так хотелось отдать всю свою любовь… Боже, ну почему, почему у нее такое лицо, что его противно любить и целовать? Мысль об этом отравляла ее.

Она так сильно прикусила губы, что на них выступила кровь и пришлось стереть ее тыльной стороной руки. Больше перед ним плакать нельзя.

Она вдруг спросила:

— Когда же ты… когда ты едешь?

— Я уже сказал тебе — через неделю.

— А как ты представляешь себе мою жизнь?

Он стоял перед камином и, хмуро глядя в огонь, барабанил пальцами по каминной полке.

— Ты останешься здесь и будешь вести себя, как обычная жена в отсутствие мужа. Когда объявят, что ты полностью выздоровела, сможешь вдоволь кататься верхом или выезжать в фаэтоне. Я распоряжусь, чтобы слуги выполняли все твои пожелания.

— Миссис Фланель не любит меня, — сдавленным голосом сказала Магда. — Я не хочу, чтобы она мне прислуживала.

— А моей матери она нравилась. Послужит теперь и тебе, — холодно ответил Эсмонд. — Доктор… э-э-э… старик Ридпат знаком с одним хирургом-голландцем, который готов осмотреть твое… м-м-м… лицо. — Он кашлянул и нахмурился, устыдившись того, что напомнил ей об ее увечье. — Я очень хочу, чтобы ты познакомилась с ним и доверилась его опыту. Он попробует уменьшить последствия несчастного случая.

— Хорошо, — прошептала Магда.

— Не забывай носить вуаль, куда бы ты ни пошла. Пусть все думают, что у тебя оспины.

— Как скажете.

Она поморщилась.

— Будет лучше всего, если ты не станешь встречаться с моими старыми друзьями. Пусть лучше все они считают тебя слабой и болезненной.

— Значит, у меня совсем не будет друзей? И не с кем будет поговорить? — обреченно спросила она.

Он принялся кусать губы. Что ей можно было ответить? Скрепя сердце Эсмонд сказал:

— Если даже ваша жизнь будет уединенной, мадам, то пусть это послужит вам уроком, который вы вполне заслужили. Займитесь вышиванием, клавикордами, чтением. В Морнбьюри прекрасная библиотека.

— Читать я люблю, а вот рукоделием никогда не занималась, да и в музыке ничего не смыслю.

— Придется подучиться. Найму для вас учителя музыки и мастерицу-швею, — строго сказал он. — Даме вашего положения надлежит разбираться в подобных вещах. Вы что, в вашем Страуде, все время бездельничали, и никто не занимался вашим воспитанием?

Она ничего не ответила. Да и стоило ли рассказывать ему о том, как ей с утра до ночи пришлось заниматься самой тяжелой и грязной работой? Ведь он только называется ее мужем, а на самом деле ему совершенно нет до нее дела. Ну, поговорили немного о политике, о войне… Вот и все его доброе отношение. Что теперь ее ждет? Унылая, одинокая жизнь без любви, без мужа, который как уедет в чужие края, так неизвестно, когда вернется. Страшно сознавать это, когда тебе всего лишь семнадцать лет…

Он вдруг почувствовал себя неуютно под пронзительным взглядом ее огромных глаз. Резко повернувшись, Эсмонд направился к двери.

— Желаю всего хорошего, мадам, — сказал он.

— Всего хорошего, — еле слышно ответила она.

Когда граф ушел, Магда скользнула под одеяло и едва не разрыдалась снова, теперь уже от злобы и досады на свою жалкую судьбу. Затем что есть силы зазвонила в колокольчик. Тут же появилась сиделка Маусли и увидела, что госпожа сидит на постели, щеки ее горят огнем, а все тело бьет дрожь.