Изумрудное пламя - Лаура Грант

– Мы подождем, – сказал он канонику.

Он опустился на колени перед малышом и ласково говорил с ним, пока тот не осмелел и не сделал, что от него требовалось.

Когда наступила очередь Джоанны, она встала на колени и попросила:

– Пожалуйста, Святая Мария, успокой душу моей сестры Алисии Хокингем и помоги мне узнать, отчего она умерла.

Ей было очень любопытно, о чем так серьезно, закрыв глаза, молится Ричард, словно ради этого он задумал путешествие в Уолсингем. Прежде чем уйти, они купили две бутылочки со святой водой для Габриэлы и принцессы Элеоноры.

В конце концов, войдя в узкую калитку, они оказались перед каменной церковью Святой Марии, внутри которой разместился дом из Назарета. Вдове Рихельде де Фаверш было видение, после чего тут и построили церковь в честь Пресвятой Девы.

Здесь их остановил, как всех паломников до них, монах, спросивший, что они принесли Святой Деве. Большинство имело при себе лишь мелкие монеты, и монах пренебрежительно поторапливал их взмахом руки. Джоанна разглядела впереди Мод Малкин графиню Саттон, отдавшую монаху рубиновую брошь, отчего он сразу же расплылся в улыбке и почтительно проводил ее взглядом.

– Интересно бы знать, о чем она теперь будет молиться, – прошептал Ричард на ухо Джоанне, кивая в сторону виноторговца, который вскоре последовал за леди Клариссой.

Джоанна не удержалась от улыбки. Что ж, может, Ричард прав, и графиня больше не желает дарить своему мужу наследника, а предпочитает остаться с любезным Блэкхерстом, который обходится с ней, как с наследной принцессой.

Каноник принял у Джоанны пять серебряных марок и пригласил ее войти.

Внутри не было окон, однако Джоанна разглядела в облаке ладана большую статую Девы Марии с младенцем Иисусом на коленях. В руке она держала лилию, а ногой попирала каменную гадину, словно уничтожая все зло на земле.

На бело-синее одеяние статуи трудно было смотреть, так сверкали на нем драгоценные камни, подаренные состоятельными паломниками, – рубины, изумруды и даже бриллианты. Сквозь туман Джоанна глядела на белое лицо с нарисованными красными губами и, опускаясь на колени, подумала, интересно, самой Деве Марии нравится ее разряженное изображение. Неужели отсюда она лучше слышит молитву Джоанны, чем из другого места?

Однако Джоанна решила, что хуже не будет, и мысленно проговорила:

– Пресвятая Дева, дай мир и покой душе Алисии Хокингем. Пусть она знает, что я люблю ее и прощаю ей ее ошибки. Пожалуйста, молю Тебя, открой мне тайну. Пусть мой любимый поймет меня.

Статуя не подала знака, что молитва Джоанны услышана.

Она перекрестилась и заметила рядом монаха, который, видно, все время наблюдал за ней.

– Хотите видеть молоко Девы?

Джоанна кивнула. Только в Уолсингеме было такое. Так как монах продолжал стоять и смотреть на нее, Джоанна поняла, что надо заплатить. Она вынула шиллинг.

Монах посмотрел на нее так, словно ждал большего от благородной паломницы, хотя и одетой в скромное платье. Тем не менее он повел ее в монастырскую церковь, где после молитвы ей показали прозрачный сосуд в распятии из слоновой кости и золота.

Приглядевшись, Джоанна с трудом различила белый порошок внутри. Неужели это молоко самой Богоматери, ведь прошло столько столетий. Ей сказали, что если молитва принята благосклонно, то порошок превращается в жидкость и плескается в сосуде. Однако, как ни старалась Джоанна, она ничего не могла рассмотреть, тем более что вскоре ее вывели из церкви.

Пройдя по крытому коридору, Джоанна оказалась на главной улице города, и ее ослепило яркое солнце. Здесь же были и другие паломники. Все оживленно переговаривались и обсуждали увиденное. Ричарда нигде не было.

Когда на улицу вышли монахини, они направились прямо к ней.

– Сэр Ричард просил нас передать вам, что пошел искать постоялый двор, – сообщила ей сестра Мария-Анжелика. – Он сказал, чтобы вы ждали его в таверне «Одеяние Богоматери». Мы как раз идем туда. Пойдемте с нами.

Джоанна подумала, что Ричард не пожелал посетить Дом из Назарета, и ничуть не удивилась. Ей и то были неприятны здешние поборы, а каково ему, побывавшему в настоящем Назарете? Приняв предложение монахинь, она вспомнила, что не ела весь день, так как Дева Мария более благосклонна к просьбам голодных паломников.

Таверна оказалась заполненной людьми, повидавшими святыни. У каждого в руках было что-то, купленное на память, и за всеми столами говорили о чудесах и исцелениях.

Сестра Егелина не могла сдержать чувств.

– Когда я смотрела на молоко Девы, оно поднялось, словно на него подул ветер... это была целая буря! Правда! – лучезарно улыбаясь, рассказывала она Джоанне. – Теперь я знаю, Пресвятая Дева не оставит нас в беде.

– А как ваши молитвы, дорогая? – ласково спросила сестра Мария-Анжелика.

– Я... Я не знаю, – пролепетала Джоанна, вспоминая свою просьбу.

– Но разве вы не пришли сюда помолиться о душе вашей сестры? Разве не снизошел на вас покой? Ведь теперь ваша сестра в раю.

Джоанна не забыла, как, когда они все рассказывали, зачем идут в Уолсингем, она заявила, что идет молиться о душе сестры.

– Да, конечно... Но, может быть, не все обретают покой сразу, – сказала она сестре Марии-Анжелике, все еще ожидавшей ее ответа. – Наверно, и на меня он будет снисходить постепенно.

– Ах, как мудро, дорогая леди Джоанна, – кивнула монахиня, по-видимому, удовлетворенная ответом.

Как бы то ни было, но вскоре их разлучили, потому что в таверну входили все новые и новые люди.

– А вот и Мод! – воскликнула монахиня. – Дорогая, идите к нам с мальчиком! Ну, как наш маленький Уолтер?

– Мне не было никаких видений, статуя не улыбнулась нам, и молоко не потекло, – сообщила Мод. – Но после того, как я помолилась Пресвятой Богоматери, я услышала, как красивый голос внутри мне сказал: «Что бы ни случилось, на то Моя воля, и Я дам тебе сил все снести». И я поверила. Не знаю, почему я не верила раньше. Мне всегда казалось, что, если с Уолтером что случится, я не переживу, потому что он для меня все на свете. А теперь я знаю, проживи он год или сорок лет милостью Божьей или благодаря лекарствам, мне хватит сил все выдержать.

У Джоанны перехватило дыхание и на глазах появились слезы умиления. Вот оно настоящее чудо.

Марджери Эпплфилд плюхнулась на скамью рядом с ними и объявила, что ей было дано повеление продать все свое имущество и уйти в монастырь, так что домой она пойдет вместе с сестрой Марией-Анжеликой и сестрой Егелиной, в чьем монастыре потом примет постриг. Ну, разве это не чудесно? Господь специально направил ее совершить паломничество, чтобы она встретилась со своими будущими сестрами во Христе.