Взгляд тигра - Уилбур Смит

– Пока все верно.

– Единственный вопрос – содержимое ящиков.

– Грязные носки.

– Четыре тонны грязных носков? – удивился я.

Шерри состроила гримасу – о весе груза она не подумала.

– Внимания не обратили, – усмехнулся я. – Естественно, так быстро читать – половину пропустишь. Четыре тонны, милая девушка, означает, что в ящиках много чего – что бы там ни находилось.

– Действительно, цифры мало что для меня значат. Наверное, вы правы.

– Столько же весит новый «роллс-ройс» – чтобы вы имели представление.

Глаза ее расширились и потемнели.

– Ничего себе.

– Очевидно, Джимми знал, что лежит в ящиках, и располагал доказательствами. Во всяком случае, весьма хитрые, расчетливые люди ему поверили и серьезно взялись за дело.

– Настолько серьезно, что… – Она запнулась.

На мгновение ее глаза затуманила горечь утраты. Смутившись, я отвернулся, с озабоченным видом достал из внутреннего кармана письмо и разложил его на столе. К Шерри вернулось самообладание.

Пометка, сделанная карандашом на полях, не давала мне покоя.

– Б. Муз. Е.6914(8), – прочел я вслух. – Какие-нибудь соображения есть?

– Бакалавр музыки.

– Недурно. – Я зааплодировал.

– Придумайте лучше, – рассердилась она.

Я неторопливо сложил письмо, сунул в карман, заказал еще два вермута и расплатился с официантом.

– Что ж, первый след взят неплохо. Остается еще одна зацепка.

Шерри наклонилась вперед и выжидающе молчала.

– Помните, я рассказывал о блондинке, выдающей себя за вас? В ночь перед отлетом леди отправила телеграмму в Лондон. – Я достал из бумажника копию бланка и вручил Шерри. – Мошенница сообщила своему патрону, что все в порядке. Этот Мэнсон наверняка и есть главный, стоит за всем, что произошло. Им я и займусь, а вас передам на попечение дядюшке-отставнику. Свяжемся завтра.

Ее губы упрямо сжались, а в глазах появился голубоватый блеск вороненой стали.

– Гарри Флетчер, если задумали от меня отделаться, когда все закрутилось, вы наверняка не в своем уме.

Такси высадило нас на Баркли-сквер, откуда мы дошли до Керзон-стрит.

– Быстро возьмите меня под руку, – пробормотал я, оглядываясь через плечо с видом заговорщика.

Шерри мгновенно послушалась и только через пятьдесят ярдов спросила шепотом:

– В чем дело?

– Ни в чем, – проговорил я обычным голосом. – Просто мне так нравится.

Она сделала вид, что хочет забрать руку, но я не отпустил, и она сдалась. Прогулочным шагом мы направились в сторону Шепард-маркет, то и дело останавливаясь поглазеть на витрины, как парочка туристов.

Здание под номером девяносто семь на Керзон-стрит оказалось одним из астрономически дорогих многоквартирных жилых домов – шесть этажей, облицованных кирпичом, вычурная входная дверь из бронзы и стекла, мраморный вестибюль и швейцар в ливрее.

– Можно зайти и спросить, живет ли мистер Мэнсон в пятой квартире, – предложила Шерри.

– А если скажут «да», передать привет от Гарри Флетчера?

– Довольно паясничать! – Она снова попыталась выдернуть руку.

– Наискосок от дома есть ресторан. Сядем у окна, выпьем кофе и понаблюдаем.

В начале четвертого мы расположились за столиком, откуда отлично просматривалась противоположная сторона улицы, и недурно провели следующий час. С чувством юмора у Шерри был полный порядок, и, чтобы ее развлечь, особых усилий не требовалось. Мне нравился ее смех.

Где-то на середине долгой и запутанной истории меня перебил «роллс-ройс сильвер-рейт», подъехавший к дому № 97. Шофер в красивой серо-голубой униформе зашел в вестибюль и заговорил со швейцаром. Десять минут спустя на другой стороне улицы закипела оживленная деятельность. Лифт то поднимался, то опускался, доставляя в вестибюль одинакового цвета чемоданы из крокодиловой кожи. Швейцар с шофером перетаскивали багаж в «роллс-ройс». Казалось, чемоданам не будет конца.

– Люди в отпуск уезжают… Похоже, надолго, – с завистью вздохнула Шерри.

– А как вам тропический остров с голубой водой, белым песком, бунгало под тростниковой крышей среди пальм…

– Прекратите! Осенью в Лондоне даже думать о таком невыносимо.

Я хотел пересесть, чтобы лучше видеть происходящее, но тут и швейцар, и шофер вытянулись по стойке «смирно» – из стеклянных дверей лифта вышли мужчина и женщина.

На женщине было длинное норковое манто, светлые волосы уложены в высокую замысловатую прическу в античном стиле. Узнав «Шерри Норт», которая отправила Джудит и «Морскую плясунью» в дыму и пламени на дно Гранд-Харбор, я задохнулся от ненависти – словно под ложечку ударили.

Ее спутник – среднего роста мужчина с мягкими вьющимися каштановыми волосами, модно прикрывающими уши, и загорелым – вероятно, в солярии – лицом. Одет очень дорого, но чересчур броско, вроде шоумена. Тяжелая челюсть, большой мясистый нос; томные, как у газели, глаза широко открыты, а алчный тонкогубый рот плотно сжат. Этот ненасытный рот когда-то врезался в мою память.

– Мэнсон! – воскликнул я. – Надо же, Мэнни Резник!

Так вот к кому обратился за помощью Джимми Норт. Давным-давно я точно так же изложил Мэнни план похищения золотых слитков в римском аэропорту. Резник уже давно подвизался в криминальном мире и высоко поднялся по иерархической лестнице.

«Ни в чем себе не отказывает», – подумал я.

Он уселся на заднее сиденье «роллс-ройса» рядом с закутанной в меха блондинкой.

– Ждите здесь, – бросил я Шерри.

Автомобиль тронулся в сторону Парк-лейн. Я выскочил из ресторана, но поймать такси не удалось. «Роллс» свернул за угол, плавно набрал скорость и влился в транспортный поток, двигавшийся в сторону Гросвенор-сквер. Огорченный, я поплелся назад, зная, что Шерри права – Мэнни с подружкой отправились в продолжительное путешествие. Дальнейшее наблюдение за домом на Керзон-стрит теряло смысл.

Шерри ждала на улице.

– Что произошло? – допытывалась она.

Я взял ее под руку и на обратном пути к Баркли-сквер все рассказал.

– Вероятно, это человек, приказавший убить Джимми. По его вине мне прострелили грудь, по его воле поджарили ваши хорошенькие пальчики. Одним словом, он – главный.

– Вы с ним знакомы?

– Приходилось иметь дело много лет назад.

– Милые у вас друзья.

– Последнее время стараюсь общаться с приличными людьми. – Я сжал ее руку, но она на мои ухаживания не ответила.

– А женщина? Та самая, что на Святой Марии взорвала вашу лодку и девушку?

Во мне снова вспыхнула ярость, как несколько минут назад, когда я увидел эту холеную, разодетую тварь.

– Больно! – охнула Шерри.

– Простите. – Я не заметил, что стиснул ее руку.