Визит к Тёмным - Валерий Иванов

Прокрутив в голове файлы на эту тему, я узнал, что впервые «spiritus vini»[6] изготовил в одиннадцатом веке персидский врач Ар-Рази, который выделил этанол путем перегонки. Полученная жгучая жидкость использовалась исключительно в медицинских целях, так как Коран строжайше запрещает употребление алкоголя. Европу осчастливил первой перегонкой спиртосодержащей жидкости итальянский монах и по совместительству алхимик Валентиус.

В России водка появилась в конце четырнадцатого века. Ее завезли предприимчивые генуэзцы и представили Дмитрию Донскому, надеясь получить льготы по своим торговым делам. Ну, а ее дальнейший путь известен каждому.

С полчаса я с неослабным интересом изучал все перипетии, связанные с изобретением и употреблением алкоголя.

Зачем Малышу понадобилось сливать в меня всю эту информацию? Загадка. Но как же мне она пригодилось на далекой скудной чужбине.

Одолжив у добрейшей Тилны некоторые хозяйственные приспособления, а также большую флягу пива из запасов Мальена, я помчался в свое секретное логово.

Никогда не гнали самогон? Ну и воздержитесь от этого. Поэтому не буду приводить конструкцию простейшего самогонного аппарата, который я соорудил буквально из ничего в считанные минуты. И вот из отводной трубки капнули первые капли, а чуть позже потекла в подставленную миску и тоненькая струйка полученного пахучего экстракта.

Производительность аппарата была не очень, но через пару часов я имел уже пару литров продукта возгонки. Теперь следовало его опробовать и убедиться лично в качестве самодельной водки.

Я зачерпнул треть кружки мутноватого зелья прямо из миски и принюхался. Пахло скверным ячменным канадским виски с примесью аромата бобровой струи. Как бы не отравиться этим зельем. С минуту я колебался. Эх, была, не была! Нужен только подходящий тост.

— За всех, кто меня любит! — с чувством промолвил я и опрокинул содержимое кружки в рот.

Не усмехайтесь. Налейте в подходящий сосуд любимого пойла и прикиньте про себя, сколько же найдется таковых, кто действительно испытывает к вам эти искренние чувства. Уверяю, число, вряд ли будет двузначным. Если только вы не популярнейшая поп-звезда, всегда имеющая пару батальонов готовых на все фанатов.

Обжигающая жидкость, тем временем, миновала пищевод и обосновалось приятным горячим комком в желудке. В голове закружилось, и я на всякий случай присел на скамейку. Самогон оказался крепчайшим, градусов под семьдесят. Опьянение пришло довольно быстро и принесло недурственное настроение. Окружающий мир заблистал яркими красками.

— Когда бы водку гнать не из опилок…, - характерная хрипотца незабвенного барда всех времен и народов Владимира Высоцкого мне не удалась, однако известную юморную песенку я исполнил с чувством и старанием.

К концу дня процесс самогоноварения был полностью завершен. Выход пахучего обжигающего напитка был неплохим. Из примерно восемнадцати литров пива, находившегося во фляге, получилось почти четыре литра первача. На радостях я хватанул еще полкружки самогона и сидел опьяневший, расслабленный и счастливый.

Нет, алкашом я никогда не был и даже в любители по этой части не записывался. Самогон был нужен мне для иных целей. Экономическая зависимость от Мальена тяготила и так долго продолжаться не могло. Сивушный напиток я собирался продавать именно ему, с тем, чтобы он торговал им в своем трактире.

Прежде всего, самогонку следовало довести до привычной сорокаградусной кондиции. Именно автор периодического закона химических элементов и соответствующей таблицы Дмитрий Менделеев обнаружил, что сорокаградусный раствор спирта в воде обладает необычными физико-химическими, биохимическими и физиологическими свойствами и защитил на этом докторскую диссертацию. И именно в таком соотношении он легче всего усваивается человеческим организмом и быстро разносит хмель в крови, принося блаженное чувство опьянения.

К Мальену я шел с флягой, в которой плескалось более шести литров сорокаградусного самогона. В трактире было с десяток любителей пива. С заговорщицким видом я зачерпнул прямо из фляги треть кружки мутноватого зеленоватого напитка и протянул ее Мальену.

— Попробуй-ка моего пива, — предложил я, ухмыляясь.

— Что это?

— Изготовленное мной пиво. Только очень крепкий сорт.

Он принюхался и лизнул жидкость языком.

— Фу, какая горечь, — его лицо приняло выражение человека, слопавшего ложку злющей горчицы вместо ожидаемого варенья.

— Не бойся, пей! После этого ты забалдеешь, как от целой бочки пива.

— Да, это какая-то отрава. Разве ты умеешь делать пиво? Никто не умеет готовить настоящее пиво, кроме меня.

— А ты попробуй! — я взял другую кружку и, зачерпнув примерно такую же дозу, лихо опрокинул ее в рот, — смотри, со мной ничего не случилось. Только постарайся выпить одним глотком.

При этом я, конечно, постарался даже не поморщиться, как это обычно бывает, а, напротив, состроил блаженную гримасу. Некоторое время Мальен подождал, но, видя мою сладкую улыбочку, решился и хватанул налитую порцию.

Некоторое время он стоял, вытаращив глаза и задыхаясь от ядовитых сивушных паров. Затем на его глазах показались слезы. То ли старейшина оплакивал уже свою жизнь, то ли это были слезинки боли от жжения в гортани, я так и не понял. В следующее мгновение он рухнул на стул и застыл в полном ступоре, глядя мокрыми глазами в никуда.

Народ, с любопытством следивший за этой сценой, посбегался со всех сторон, приготовившись увидеть предсмертные конвульсии своего вождя. Вероятно, они решили, что таким способом коварный пришелец решил освободить для себя место старейшины. Что ж политическая борьба не терпит соблюдения хороших манер, и во все века славилась своими грязными приемчиками. И отравителей хватало, наверное, и в здешней истории. Уже раздались отдельные горестные вопли.

Вопреки ожиданиям, старейшина оклемался почти сразу же после наплыва зрителей. Он встал в полный рост и блаженно сощурив глазки, повел ими по потолку. Затем он поднял вверх руки и стал, кружась, притаптывать ногами. Ну, ровно, трехлетний карапуз вокруг новогодней елки. В общем, впал в полный кайф.

Толпа, терпеливо ожидавшая смерти главы селения, от этого зрелища испугалась по-настоящему. Вмиг кружок болельщиков распался, и все они оказались поодаль, прижавшись к стенам трактира.

Прибежавшая на крики Эмата наблюдала издали за своим папашей с выражением грибника, завидевшего у себя под ногами ядовитую змею. Она застала лишь финал выпивки и не могла сообразить, что же творится с почтенным старейшиной, и отчего это вдруг произошло.

Так продолжалось минут двадцать и все зачарованно следили за буйством вождя, ожидая, чем же все это закончится. Конец, впрочем, был прозаическим.

Старейшина внезапно остановил свой бесконечный бег по кругу, опустил руки и объявил заплетающимся языком:

— Хочу спать!

После чего и удалился неверной походкой в свои внутренние покои.

Не буду описывать всех последующих за этим событий. Старейшина оказался весьма сообразительным человеком и между нами возник соответствующий торговый диалог.

— Как ты сделал свое пиво?

— Главное, — подмигнул ему я, — знать, сколько мочи джалмы следует подбавлять в сусло. В том-то и пучок!

— Ты меня научишь?

— Нет. — здесь я был категоричен, — это тайна нашего рода, и она повязана страшной клятвой. Но я буду все отдавать тебе, а ты будешь продавать ее жаждущим диковинных грез. Но мне — двадцать процентов от выручки.

— А зачем тебе столько денег? — ушлый трактирщик, видимо быстренько прикинул предстоящие прибыли.

— Как зачем? Я хочу построить себе просторный дом, — вдохновенное вранье лилось из меня мечтательным тоном, — куплю несколько джалм, приобрету, все, что нужно в хозяйстве и заживу на широкую ногу. А, главное, куплю себе хорошую жену. Я хочу жить полноценной жизнью и стать полноправным членом твоего рода. Не вековать же мне бобылем, да ходить с протянутой рукой.

— Эмата умеет все, — тут же подхватил мою мысль о женитьбе Мальен, видя меня уже своим зятем.

— Посмотрим, — неопределенно произнес я, — конечно, она лучшая, но сначала нужно заиметь достаточно денег.

— Но я же кормлю тебя, — спохватился старейшина, — хватит с тебя и десяти процентов.

— Вот поэтому я и беру только двадцать процентов, оставляя восемьдесят тебе, а не наоборот.

— Пятнадцать и по рукам!

Но я уступать не собирался. Нельзя в глазах старейшины упасть ниже оговоренной суммы, иначе он перестанет уважать партнера. Это первый закон бизнеса. К тому же мне требовались очень большие деньги. Я не намеревался оставаться на этом бесперспективном ярусе и стремился в столицу. А в любой столице жизнь очень дорогая.