Саньяси (СИ) - Алан Аюпов

— Мить, может, сегодня отдохнём от твоих знакомых и друзей? — Вкрадчиво начал я.

— Дуралей ты. — Хмыкнул Митька. — Ты себе не представляешь, от чего отказываешься.

— Ладно. Чёрт с тобой. — Тяжело вздохнув, согласился я. — Но, это в последний раз.

— Что именно?

— В последний раз я езжу с тобой в командировку.

— И это правильно! — Неожиданно радостно воскликнул Митька. — В следующий раз ты поедешь с личным секретарём‑референтом и переводчиком. Возможно, в одном лице.

— Не понял?

— Всему своё время, дорогой мой дружище. Всему своё время.

Мы подъехали к гостинице, и разговаривать стало некогда.

В начале восьмого вечера наше такси подкатило к какому‑то весьма респектабельному ресторану. Я так устал, что даже не удосужился взглянуть на его название. Всё сверкало и блестело, отражалось и множилось от зеркал, стекла и света.

У входа нас ожидали.

— Знакомься, — предложил Митька, — это господин Посадов Ефим Эдуардович. Поэт, писатель, журналист.

— Очень приятно. — Сказал я, пожимая довольно‑таки вялую руку не молодого человека. — Простите, но я не читал ни стихов Ваших, ни книг.

— Не мудрено. — Ответил Посадов. — Я в России не печатаюсь, и переводами не занимаюсь.

— Вы пишете на французском? — Удивился я.

— А на каком, по‑вашему, надо писать, живя во Франции? — Вопросом на вопрос ответил Посадов.

В холле нас встретил метрдотель и повёл кратчайшим путём к заказанному столику, за которым уже сидело несколько человек.

— Знакомьтесь, — предложил Посадов. — Князь Вадбольский Александр Николаевич, граф Бенингсен Юрий Адольфович, Дьяков Григорий Феодорович, свободный гражданин Гэлбрайтов Виктор Вениаминович. — Перечислил он поочерёдно, расположившихся за столиком, людей.

— Очень приятно, очень приятно!.. — Неуклюже бормотал я, не зная, что ещё можно и нужно говорить в подобных случаях.

— Перестаньте смущать молодого человека. — Прервал словесный поток посадова, князь. — Он и так уже готов бежать отсюда безоглядки.

— Извините. — Пробормотал я, и сел на указанное мне место.

— Посадов, как всегда, в своём репертуаре. — Сказал господин Гэлбрайтов, и посоветовал: — Не обращайте внимания.

— Простите, а почему свободный гражданин? — Осторожно поинтересовался я.

— Потому что в Париже живут либо титулованные особы, либо свободные граждане свободной республики. — Пояснил Гэлбрайтов.

— Это Посадов так шутит. — Заговорил граф Бенингсен. — Вы уже осмотрели город?

— Увы! — Я развёл руками. — Некогда было.

— Рекомендую! — Поднял палец граф. — Обязательно посетите церковь Сен‑Рок. Там проходят концерты органной музыки. Хорошие органисты, прекрасная акустика, и вообще, великолепное место для отдохновения.

— Спасибо! Только не в этот раз. — Разочарованно сообщил я.

— Это почему? — Удивился граф.

— Завтра рано утром мы покидаем Францию. — Информировал Митька.

— А! Вон оно, в чём дело?! — Произнёс граф, и принялся что‑то искать по своим многочисленным карманам. — Бывает.

— Тогда Вам сам бог велел отведать настоящей французской кухни. — Заявил Посадов.

— Я думал, что находясь во Франции, только этим и занимаюсь. — Сказал я.

— Не путайте обычные забегаловки с настоящей кухней. — Наставительно сказал Посадов. — В бесконечности национальной кухни отражается разнообразие природы и климата самой большой европейской страны. Горчица — дижонская, масло — нормандское, соль — с острова Ре, хлеб — из парижской булочной Poilane на улице Шерше‑Миди. Рыбный суп буйабес (bouillabaisse) надо есть в Марселе, блины (crepes) — в Бретани, фондю — в Савойе, жареных угрей (fricasse d`anguilles) — в Бордо, а улиток (escargots) — в Бургундии!..

— В граничащем с Германией Эльзасе любят choucroute — сосиски с тушёной капустой, — продолжил Гэлбрайтов, перебив пламенную речь Посадова. — Вокруг Перпиньяна, во французской части Каталонии, готовят наполовину испанские блюда.

— Я бы попросил!.. — Слегка обиделся Посадов.

И всё это есть в Париже. — Громогласно закончил Гэлбрайтов.

Князь слегка поморщился, выражая тем самым своё неудовольствие толи громким голосом Гэлбрайтова, толи его бесцеремонностью.

— Даже в самых экзотических заведениях следуют французскому ритуалу принятия пищи, — продолжил лекцию Посадов. — Неизменному уже двести лет. Сначала аперитив; самый распространённый — kir, коктейль из белого вина и черносмородинового ликёра. Вариант с шампанским называется kir royal. — Пояснил он. — Затем закуски (hors d`oeuvres), потом основное блюдо — plat principal. Если вы заказываете мясо, не забудьте уточнить, какое именно вы хотите: Saignant (с кровью), И point (прожаренное), или bleu (средней прожарки). Стандартный французский гарнир: haricots vers — зелёная фасоль, riz, или марсельское изобретение — frites, по‑русски буквально картофель фри. В финале — десерт, шоколадный мусс и крем‑карамель. Иногда — fromage (тарелка с сырами). Иногда — дижестив: коньяк, арманьяк, яблочная водка, кальвадос. Хлеб и вода подаются бесплатно, за что надо благодарить Наполеона, декретировавшего, что граждане и гражданки имеют право бесплатно воспользоваться туалетом или получить стакан воды в любом общественном месте.

— И как долго Вы учили сей монолог? — Поинтересовался Гэлбрайтов.

— Меня этому жизнь научила. — Высокопарно провозгласил Посадов, и продолжил: — Особое внимание стоит обратить на улиток в соусе из петрушки на тончайшем золотистом слоёном тесте или на ската, приготовленного в лимонном соусе, которого подают с лёгкими припущенными овощами.

Я невольно скривился при упоминании улиток.

— Вы обедали в La Cagouille на Place Constantin‑Brancusi 21? — Резко сменил тему он, видимо, заметив мою реакцию.

— Нет, разумеется. Когда?! — Растерялся от такого изобилия информации я.

— Нет?! — Всплеснул руками от обуревавших его чувств, Посадов. — Это одно из лучших в городе мест, специализирующихся на рыбе и дарах моря. Летом, когда густая листва скрывает от твоего взора площадь Бранкузи, можно сидеть на террасе и воображать себя в портовом ресторане где‑нибудь в Бретани.

— А потом обнаружить себя где‑нибудь на sen‑zhenevev‑de‑bua. — Ухмыляясь, подвёл итог Гэлбрайтов.

— Грубиян! — Сказал, вконец обидевшийся Посадов.

— Обижаться нельзя. Язва будет. — Сообщил граф Бенингсен, выкладывая на край стола курительную трубку и кисет с табаком.

— А от курения язвы не бывает? — Поинтересовался князь.

— От курения бывает рак лёгких. — Вместо графа ответил Гэлбрайтов.

— Вы пророчите мне такую страшную судьбу? — Спросил граф.