История Древнего Китая - Джон Грэй

Как я уже сказал, в девятом месяце свадеб не бывает, за исключением случаев крайней необходимости. Только ожидаемая смерть одного из родителей любого из нареченных супругов может повлечь такую необходимость. Если, например, отец считает, что его кончина близка, он велит помолвленному сыну или помолвленной дочери немедленно вступить в брак, – настолько велико стремление китайских родителей присутствовать при совершении этого знаменательного события. Конечно, такие браки совершаются в спешке. Я присутствовал на подобной свадьбе 27 июля 1870 года на улице Ань-юн-ли в Хэна-не – пригороде Кантона. Ее справляли в доме дворянина по имени Чжу Аюань, пожелавшего перед своей надвигающейся кончиной увидеть, как женится его сын. Молодому человеку, которого звали Ачжуй, шел пятнадцатый год; того же возраста была и невеста. Трогательное зрелище представляла собой молодая пара, кланявшаяся умирающему отцу, который едва мог благословить их, и нежность, с которой юная невеста поднесла ему традиционные чашку чая и пиалу риса. По завершении церемонии невесту увели обратно в дом ее родителей, где она должна была оставаться, пока не подрастет. Через два дня мой друг Чжу Аюань умер.

3 декабря 1871 года я присутствовал на похожей свадьбе мужчины по имени Пан Юн и женщины по имени Хэ Асин; оба они занимали скромное общественное положение. Бракосочетание совершилось в доме матери жениха, на улице Ма-чжу-пу в западном пригороде Кантона. Мать жениха, женщина преклонных лет, была при смерти. Она лежала на кровати в гостиной ногами к двери, дабы ее душа, оставив тело, могла беспрепятственно улететь в элизий{47}. К церемонии приступили безотлагательно и провели ее надлежащим образом. Какая же сцена последовала за этим! Был снят свадебный наряд, широкие складки которого скрывали фигуру невесты и ее руки, и обнаружилось, что она прокаженная! Когда это открылось, несколько родственниц жениха дали выход своему негодованию и гневу, разразившись самыми оглушительными воплями. Затем они, будто в едином порыве, обратились к невесте, которая теперь представляла такое страшное зрелище, чтобы излить на несчастную женщину лавину ядовитой брани и огульных обвинений. В конце концов бедняжка обратилась ко мне, ища сострадания, и, очевидно, боясь, что на ее долю могут выпасть более серьезные неприятности, горячо молила, чтобы я помог ей выпутаться из неудобной ситуации. Ей немедленно дали развод и возвратили к матери, которая, однако, категорически отказалась возместить жениху выкуп, который он заплатил за то, что справедливо посчитал невыгодной сделкой. В конце концов ему вернули лишь часть этой суммы. На всем протяжении этой сцены пожилая мать жениха, лежавшая при смерти, ни разу не шевельнулась. Казалось, что она уже умерла – так она была неподвижна. Она прожила до следующего утра, был на смертном ложе в течение краткого времени свидетельницей свадьбы своего единственного сына и ее странного результата – развода, сразу же данного невесте, на которой он так опрометчиво женился.

Могут спросить – и такой вопрос естественно возникает после прочтения этого фрагмента, – как в Китае заключают брачные союзы? Во всей стране распространено сватовство, чем занимаются посредники, или свахи, которые зарабатывают себе на жизнь, выбирая женщин и мужчин для желающих заключить брак. В основном эти свахи – женщины или пожилые мужчины. Родители, которые стремятся помолвить свое дитя, обычно обращаются к одному из представителей этого рода занятий. Сваха справляется со списком имен подходящих мужчин или женщин, который у нее всегда с собой. Молодые люди вступают в помолвку в возрасте от семи до четырнадцати лет. Однако в некоторых частях империи, особенно в районах, населенных хакка, практикуются помолвки в раннем детстве. Этот обычай многие китайцы осуждают на том основании, что, когда дети достигнут зрелости, может оказаться, что они поражены проказой, безумием или какой-либо болезнью, которая приведет к необходимости аннулирования помолвки. Я уже сказал, что в случае безумия одной из сторон помолвку расторгают.

Однако бывают и исключения из этого правила, как будет видно из истории брака одного знакомого мне юноши. Лян Аманю, молодому человеку, жившему в Лянь-чжи-тун – деревне в окрестностях рыночного города Синань, некоторое время обрученному с одной юной девицей, понадобилось оставить дом и уехать в областной город Чжа-оцин по делу. Во время своего пребывания там он сошел с ума. В этом состоянии Лян Амань нередко высказывал убежденность в том, что за ним постоянно следует молодая женщина, которая хочет в конце концов стать его женой. Когда он вернулся домой, эта галлюцинация продолжала его преследовать. Его родители посоветовались с гадальщиком, и тот сказал им, что их сына преследует душа женщины, которая умерла девственницей, и поэтому даже в мире духов стремится найти себе мужа. Они решили разрушить замысел потусторонней преследовательницы, тотчас женив сына на девушке, с которой он уже был помолвлен. Однако из чувства долга они сначала предложили родителям девушки отменить помолвку, поскольку их сын безумен. Как ни странно, это предложение не понравилось ее родителям. Они утверждали, что, если свадьба не состоится, душа безумного юноши станет, в свою очередь, преследовать их дочь и, по всей вероятности, навлечет на нее такое же расстройство. Таким образом, 10 декабря 1871 года в деревне Лянь-чжи-тун был заключен этот странный брак.

Как и в Месопотамии и в других странах Востока, китайцы традиционно женят своих детей в порядке старшинства. Когда родители обращаются к услугам свахи для выбора жены своему сыну, они, согласно обычаю, должны попытаться внушить посреднице озабоченность более добродетелью избранницы, чем ее красотой, вероятно, на том основании, что добродетельная жена – венец для мужа своего. С другой стороны, по общему мнению, родители молодой девушки должны больше ценить мудрость молодого человека, за которого они собираются отдать свою дочь, чем его богатство, по той причине, что нет радости отцу дурака, да и к тому же известно, что у дурака деньги не задерживаются. Сваха также предположительно должна выбирать из известных ей мужчин и женщин, во всех отношениях наиболее подходящих друг другу. Кроме того, в ее обязанности входит удостоверяться в том, что семьи договаривающихся сторон вполне респектабельны, их члены не болеют проказой, не страдают безумием и не замешаны в преступлениях, а также не являются ни актерами, ни рабами и не принадлежат к людям, живущим на реке в лодках.

Смысл этой системы выбора жен для своих детей и заключения за них помолвок – не только сделать невозможным нарушение обещания, но и предотвратить тайные побеги. Это, разумеется, не исключает полностью подобных авантюр. Иногда, хоть и редко, китайцы убегают с девушками, уже помолвленными с другими. Когда в Китае происходят тайные побеги, виновниками, как правило, бывают молодые холостяки и незамужние женщины, чьи родители живут или жили по соседству. Я помню, как молодая женщина по имени Чжэнь Ачжэнь, помолвленная с молодым человеком, которого она никогда не видела, бежала с сыном их соседа. Сбежавшие влюбленные в конце концов были задержаны и посажены в тюрьму кантонской управы Паньюй за нарушение обещания и непослушание родителям. Вину молодого человека отягощало также похищение. Я часто навещал эту пару, пока они сидели в тюрьме. Весной 1874 года даосский священнослужитель по имени Ло-кун бежал с молодой девушкой из семьи Фэн. И в этом случае молодые люди были соседями: оба они жили на улице Байша в западном предместье Кантона. Они попытались укрыться в Паньтане, в одном из самых больших и населенных предместий города, но в конце концов их нашли и заставили вернуться домой. Родители девушки, которые принадлежали к более высокому слою общества, чем родители даоса, конечно, были опечалены, однако сделали мудрый вывод, что единственно правильным будет их поженить.

Вернемся к церемониям, сопряженным в Китае с заключением брака. Когда сваха, нанятая родителями в интересах сына, сумела выбрать подходящую для него девушку, отцы жениха и невесты совершают церемонию, называемую вэнь-мин. Она довольно утомительна, но при всем при том показывает, с какой заботой и осмотрительностью действуют китайцы, если считают дело в высшей степени важным. Отец молодого человека представляет отцу девушки документ, в котором сообщается о часе, дне, месяце и годе рождения его сына, а также о девичьей фамилии своей жены, и какая она у него по порядку (первая, вторая или третья). Такой же документ он сам получает от отца девушки. Затем родители советуются с усопшими предками. Для этой цели каждый из них помещает полученный документ на их алтарь. Предполагается, что предки дают свое благословение, и тогда родители или назначенные ими люди обращаются к астрологу, который составляет гороскоп молодой пары. В случае благоприятного результата заключается помолвка. Ее осуществляют родители, поскольку молодым людям не позволено видеться друг с другом вплоть до дня бракосочетания. Отец юноши пишет письмо отцу девушки, где сообщает о своем желании выдать ее замуж за своего сына. В счастливый день, специально выбранный для этой цели, письмо доставляет друг жениха (церемония на-цай). Перед тем как передать письмо другу жениха, его автор становится перед алтарем предков и, обратившись на запад, встает на колени и совершает шестикратное коутоу. Поднявшись с колен, он передает письмо другу жениха и просит его со всей возможной поспешностью отнести его отцу девушки. В доме невесты, у дверей, друга жениха встречает специально отряженный для этого человек. Когда отцу девушки сообщают о приходе гостя, он выходит к дверям, навстречу. Затем он ведет гостя в святилище предков, где усаживает на отведенное ему место на восточной стороне – на западе должен сидеть хозяин. По знаку распорядителя церемонией они под-ходят к алтарю предков и низко кланяются табличкам с именами предков. Затем хозяин проходит в восточную часть зала и стоит, обратясь к западу, в то время как друг жениха занимает место на западе и смотрит на восток. Затем он обращается к хозяину с несколькими почтительными словами и подает ему письмо. Невскрытое письмо кладут на алтарь предков. Затем шафер от имени нареченного жениха дарит хозяину несколько коробок с печеньем и живого поросенка. В некоторых частях империи подарки включают пару диких гусей. Китайцы считают этих птиц символом супружеской верности. Говорят, что гуси моногамны, и если один из них умирает, другой проводит остаток жизни в одиночестве, не ища себе новой пары. Где диких гусей достать нельзя, их часто заменяют домашними. Изредка им предпочитают деревянные или оловянные изображения диких гусей. Печенье в дом приносят в больших красных коробках люди, одетые в красные куртки, к крышке каждой прикреплена широкая полоска красной бумаги, на которой начертаны китайские иероглифы «шуан си», что означает «дважды рады» или «двойная радость». По этому случаю отец искателя руки также передает вено (плата жениха за невесту), варьирующееся в зависимости от положения его семьи в обществе. Такой же обычай существовал и у древних иудеев. Согласно Моисееву закону, вено, которое уплачивал отец еврейского жениха, обычно составляло от тридцати до пятидесяти сиклей{48}. По всей видимости, этот обычай был распространен и у древних греков, поскольку древнегреческому писателю Павсанию кажется необычным, что человек выдает замуж дочь, не получая за нее выкупа, и приводит причины, по которым стало возможным исключение в особом случае. Когда печенье раскладывают на алтаре предков, хозяин становится перед табличками на колени и дважды совершает коутоу. После этого друга жениха проводят в гостиную и поят чаем. Он оставляет хозяина позади, тот тем временем достает письмо из коробочки, читает его вслух перед табличками, встает перед ними на колени, трижды совершает коутоу и начинает писать ответ. Затем письмо, должным образом надписанное и запечатанное, кладут в коробочку. В то же время коробки, в которых было принесено печенье, снова наполняют печеньем слуги хозяина. Перед уходом друга жениха опять ведут в зал предков, где хозяин, проведя его в левую часть зала, отдает ему коробочку с ответом. Потом хозяин еще раз становится на колени перед табличками с именами предков и два раза совершает коутоу. Поднявшись, он приглашает гостя пообедать, причем это приглашение принимается, только когда его повторят трижды. Они входят в столовую и, поклонившись друг другу, занимают места; гость сидит с восточной стороны стола, а хозяин – с западной. Поскольку это лишь церемониальная трапеза, хозяин и гость довольствуются тем, что трижды пьют вино за здоровье друг друга, хотя стол уставлен разнообразными яствами. Теперь шафер прощается с хозяином и в сопровождении людей, несущих коробки с печеньем, спешит вернуться с ответом в дом отца своего друга. Когда он приходит туда, его проводят в зал предков, где должным образом проходит такая же церемония. В обоих случаях печенье, которое полежало на алтаре предков, раздают родственникам или друзьям жениха и невесты.