Пиранья. Охота на олигарха - Александр Бушков

– Согласен, – сказал Мазур, пребывая в некоторой задумчивости и нешуточном удивлении. – И никакой ошибки?

– Да брось ты. Все перепроверено. Это она – п е р с о н а покруче иных европейских корольков. И коли уж такая персона старательно л е п и т перед простягой Мазуром пролетария умственного труда на службе у олигархов, речь идет о чем-то чертовски серьезном... Никакой пустышки, Кирилл. Мы все же вышли на что-то, стоившее всех усилий. Вот только не знаем пока, на что. Президента они в состоянии прикрыть и без тебя. Этого черта на вилле «Фортеция» они способны были вывести из игры и без тебя. Ох, чует мое сердце, не настал еще твой звездный час... – Лаврик цинично ухмыльнулся: – Челюсть нижнюю подбери. Вид у тебя все же ошарашенный, а тебе и впредь с ней нужно держаться так, словно и не подозреваешь, кто она такая... Вот кстати. Она тебе глазки не строит?

– Легонько.

– Вот и завали ее, на хрен, без особых церемоний. Авось и появится кое-какая ясность. Если она решит, что ты, простяга, поплыл, может и обозначить задачу...

– Есть, босс...

– Я серьезно, между прочим, – хмуро сказал Лаврик. Грустно улыбнулся. – Между прочим, я в этом плане всегда тебе завидовал. Вечно оборачивалось так, что ты не только морды бьешь и ножи метаешь, но еще и красоток в темном уголке прижимаешь, причем всякий раз как-то так оборачивается, что это идет на пользу делу и претензии тебе высказывать трудно. А дядя Лаврик где-то в сторонке уныло ведает безопасностью...

– Да ну, чему тут завидовать, – сказал Мазур. – Добрая половина из этих красоток всерьез собиралась меня прикончить, и тут уж важно было не пропустить момента.

– Исторической точности ради нужно добавить, что порой не ты сам справлялся, а вовремя возникал, как чертик из коробочки, дядя Лаврик... Ежели вспомнить очаровательную Мэй Лань, то еще неизвестно, кто кого пристукнул бы там, на палубе – ты ее, или наоборот. Будешь спорить?

– Не буду, – сказал Мазур. – Настроения нет.

– Ну-ну... А вот в Африке меня, учти, не будет. Так что ты уж там постарайся не словить свинца в организм.

– Постараюсь, – сказал Мазур. – Мы вам не что-либо где, а где-либо как...

Глава тринадцатая

В Африке акулы,

в Африке гориллы...

«...в Африке большие злые крокодилы...» – повторял про себя Мазур, шагая вслед за майором вдоль высокой темно-коричневой стены, сложенной из плоских, огромных камней. Дурацкие стишки, конечно. В Африке – как и на всех прочих континентах, кроме разве что Антарктиды – самое опасное животное как раз человек. И бояться его порой нужно больше, чем безобидных, в общем, горилл и не особенно опасных, если знать их повадки и охотничью манеру, крокодилов...

Майор резко свернул вправо, Мазур последовал его примеру, и они быстрым шагом отошли метров на двести от древнего города. Остановились на краю круглого склона. Вид отсюда открывался великолепный. Обрыв тянулся не менее километра, постепенно переходя в зеленую равнину, справа были горы и слева горы, а впереди, еще километрах в полутора, текла извилистая речушка, рощицы кудрявых деревьев и заросли кустарника окружали з а в е д е н и е – десятка три домов, старательно стилизованных под классические хижины здешних племен (оборудованные внутри всеми возможными удобствами и обставленные не хуже номера в европейском дорогом отеле). Круглые дома, высокие конусообразные крыши, покрытые пластиковой имитацией широких листьев... С такого расстояния никаких следов цивилизации и не усмотришь. Можно подумать, самая настоящая деревня то ли балубе, то ли фусу. Накатанные джипами колеи, вертолетная площадка...

– Посмотрите наверх, – сказал майор.

Вообще-то он держался хотя и чуточку натянуто, но все же довольно вежливо, если Мазур и вызывал у него определенную неприязнь, старался этого не выдать. Понять его, в принципе, можно: будь Мазур на его месте, командиром роты спецназа, оцепившей развалины в преддверии визита президента, и заявись к нему этакий вот, совершенно незнакомый столичный хлыщ, консультант хренов из президентской службы безопасности, да еще с кожей другого, не к о р е н н о г о цвета – Мазур, ручаться можно, чувствовал бы себя как минимум неуютно. Подобные визиты могут привести к мысли, что тебе, хотя ты и особо проверенный командир роты, все же не доверяют до конца, сомневаются в твоих профессиональных качествах, раз из столицы нагрянул контролер...

А потому Мазур старался держаться предельно корректно и вежливо, без единого намека на то, что он наделен полномочиями проверять и контролировать. Хотя те бумаги, которыми его снабдили и которые майор, разумеется, проштудировал усердно, именно этот смысл и заключали...

– Мы здесь десантировались три дня назад, – сказал майор тем же ровным тоном, на безукоризненном английском. – С того момента Киримайо полностью взят под контроль. Город тщательно обыскали, он сразу же был оцеплен. Видите часовых наверху?

Мазур всмотрелся. Наверху, на гребне стены и плоских крышах зданий и в самом деле маячили в бдительных позах люди с автоматическими винтовками. Со своего места он мог насчитать не менее десяти, но наверняка их там было гораздо больше.

– Круглосуточные патрули, – продолжал майор. – Ночью мы их удваиваем. У нас есть четыре прибора ночного видения, снабженные к тому же детекторами.

– Движения или тепловыми?

– Тепловыми. Любое перемещение достаточно крупного по массе объекта не пройдет незамеченным.

Медленно продвигаясь к городу, они прошли мимо часового – он выглядел орлом, стоял, как на старом советском плакате «Граница на замке», расставив ноги, держа перед собой английскую автоматическую винтовку, не отводя глаз от равнины. Крепкий верзила с племенными насечками на щеках – их, насколько Мазур помнил, делают в двенадцатилетнем возрасте, когда мальчика официально посвящают в мужчину.

У самого майора таких насечек не было. Мазур спросил:

– У вас в роте много фусу?

– Примерно три четверти личного состава, – четко ответил майор. Поднял брови: – Вы в этом разбираетесь?

– Давненько, – сказал Мазур. – Я тут не впервые.

Майор поторопился добавить:

– Все эти трайбалистские штучки – в далеком прошлом. Всякий гражданин республики пользуется дарованными ему конституцией правами независимо от племенного происхождения. С пережитками мы боремся всерьез...

– Вы в Англии учились? – спросил Мазур.

– В Сандхерсте.

– Неплохо... – сказал Мазур тем же нейтральным тоном. – А можно узнать, вы из деревни или из города?

– Я – городской, из Кисунаяре.

Отец – работник министерства транспорта... А почему вы спрашиваете?

– Горожане посреди дикой природы порой чувствуют себя далеко не так х в а т к о, как деревенские...

– А вы, простите? – поинтересовался майор с хорошо скрытой иронией.

– Горожанин, – со вздохом признался Мазур. – Но меня кое-чему учили долго и старательно, да и опыт есть...

– Представьте себе, у меня тоже. Англичане дают спецназу отличную подготовку...

– Не сомневаюсь, – серьезно сказал Мазур.

Самое смешное, он чувствовал себя в некоторых вопросах гораздо компетентнее этого подтянутого вояки в безупречном мундире, пахнущего хорошим дезодорантом, хорошей туалетной водой, хорошим трубочным табаком. Горожанин, причем потомственный. И старые племенные обычаи для него, ручаться можно, не более чем пережиток колонизаторского прошлого, символ отсталости, с которым следует бороться. И вряд ли майор хорошо знает н ю а н с ы, с которыми Мазур-то как раз знаком гораздо лучше – поскольку двадцать лет назад никакой такой борьбы с «трайбализмом» еще не велось...

Три четверти личного состава роты – из фусу. А фусу – единственное племя, где люди с раннего детства привыкли испытывать мистический, суеверный, прямо-таки панический страх перед древним, заброшенным городом Киримайо, Королевским Краалем. Так уж повелось последние полторы сотни лет: с тех пор, как именно здесь был убит знаменитый король Бачака, убит заговорщиками как раз из племени фусу, и колдуны ньерале (родного племени короля) тогда же по всем правилам, после долгих и сложных обрядов населили развалины Киримайо полчищем злых демонов, специализирующихся исключительно на том, чтобы вредить фусу...

Совершенно неважно, есть эти демоны на самом деле или нет. Главное, полторы сотни лет фусу в это в е р и л и. И обходили Киримайо десятой дорогой. Эти бравые спецназовцы, конечно, парни в какой-то степени современные, их отлично вымуштровали... но в глубине души они все же остаются не абстрактными «гражданами республики», а ф у с у. Вековые суеверия – вещь специфическая и цепкая, особенно в Африке. И потому есть сильные подозрения, что фусу обыскивали развалины... ну, скажем, чуточку н е б р е ж н о. Не лезли в самые потаенные уголки каменного лабиринта (проконтролировать их трудненько), проявляли меньше рвения, чем следовало бы. И так далее. Мазур двадцать лет назад вплотную сталкивался с похожим – пусть и в других местах, по другому поводу. Так что имел все основания подозревать: некто вполне м о г пробраться в развалины еще до того, как нагрянула десантура. Тренированный человек, запасшийся кое-какой едой и питьем, способен просидеть в укрытии тихонько, как мышка, гораздо дольше, чем трое суток. Прецедентов несчитано. А президентом, как показывает вдумчивое изучение вопроса, занимаются отнюдь не растяпы, укрывшиеся в сопредельном государстве...