Каменный леопард (ЛП) - Форбс Колин

«Продолжить наблюдение…» Грелль откусил бутерброд, которым ему предстояло довольствоваться ужином. Обычно он обедал в Chez Benoit, эксклюзивном маленьком ресторанчике в старом районе Les Halles, где столик нужно было звать по телефону; он начал скучать по этому месту. «Мне только что звонил Петер Ланц из немецкой БНД, — сообщил он Буассо. «Он играл очень осторожно, но каким-то образом он узнал, что за дело берется советский спецназовец. Сегодня вечером во Фрайбурге убили бывшего офицера абвера. Он сделал паузу. «Человека из Абвера звали Дитер Воль…

«Одно из трех имен в списке Ласалля…»

«Точно. Так что теперь похоже, что этот коммандос был послан с явной целью уничтожить всех в этом списке — и они сделали это, ради бога. Все проспекты, по которым мы могли бы увидеть хоть немного света, закрыты…»

— Слежка за Роже Данчином и Аленом Бланом ничего не дает?

«Ничего…» Префект нахмурился, когда зазвонил его телефон. Он посмотрел на часы. 22:00. Лишь недавно вернувшись из своего полета в Марсель, когда он сопровождал президента, пока тот произносил свою самую ожесточенную антиамериканскую тираду, Грелль чувствовал себя очень усталым. Кто, черт возьми, это может быть в такой час? Он поднял трубку, проглотив последний сэндвич. Это был Ален Блан.

— Нет, министр, — заверил его Грелль. «Я пока не обнаружил никакой связи между президентом и Люси Дево… Теперь мы знаем, что ее отцом был Альбер Камор, богатый биржевой маклер, который умер несколько месяцев назад и оставил ей свою квартиру на площади Вогезов… Нет, мы больше ничего не знаем… Да, она должна была быть незаконнорожденной… Нет, никакой связи с Елисейским дворцом…

Грелль пожал плечами и положил трубку. (Он беспокоится о скандале, о том самом. Как я уже говорил, все пути кажутся нам закрытыми, так что все, на что мы можем надеяться еще раз, это неожиданный разрыв. И все же, Буассо, я чувствую, что где-то я что-то упускаю из виду что-то у меня под носом…»

«Что-то связанное с коммандос? Между прочим, мы можем также отменить тревогу по поводу человека, застреленного немецкой полицией во Фрайбурге. Ланц дал вам имя?

Грелль сверился с блокнотом. — Эмиль Боннар, — ответил он. «И я не думаю, что мы когда-нибудь увидим двух других мужчин — Дюваля и Ламберта. Они сделали свою работу. Они никогда не вернутся во Францию.

Карел Ванек и Антонин Лански подошли к контрольно-пропускному пункту, чтобы вернуться во Францию на следующее утро, в среду, 22 декабря, что было крайним днем, который Борисов дал им в Таборе для выполнения своей миссии. Они направлялись к Аннет Дево. К стойке паспортного контроля они подошли порознь, между ними было полдюжины человек, и Ванек явился на досмотр первым.

«Документы…»

Паспортный офицер взял документ, который ему протянул Ванек, открыл его, изучив лицо чеха, и затем сравнил его с фотографией. Имя он уже запомнил. Ванек ждал со скучающим выражением лица, жевал шоколадку и изучал чрезвычайно привлекательную девушку, ожидавшую следующей в очереди. Он обаятельно улыбнулся ей, и после минутного колебания она улыбнулась ему в ответ.

— Вы были в Германии по делам? — спросил паспортист.

«Да».

Чиновник вернул паспорт, и Ванек пошел дальше, а через несколько минут к нему присоединился Лански. Ванек представил третью пачку бумаг, которые он привез из Табора, бумаги, оформленные на имя Люсьена Сегара, бумаги, на которых была его фотография без усов. Только прошлой ночью в Келе он сбрил усы в станционной уборной, прежде чем проводить Лански в маленькую гостиницу, где они провели ночь. Лански также использовал свой третий комплект документов, на котором было написано имя Ива Гандуэна. Когда должностных лиц пограничного контроля просят следить за людьми, путешествующими под именами Дюваля и Ламбера, для них вполне естественно концентрироваться на людях с такими именами и не относиться с подозрением к другим именам.

Не имея ни малейшего представления о том, что их прежние личности были раскрыты, Ванек принял решение прошлой ночью, после того как они покинули «Мерседес». «Дважды мы пересекли французскую границу с нашими нынешними документами, — сказал он Лански, — и этого раза достаточно». Затем он сжег документы с именами Дюваля и Ламберта, прежде чем они дошли до ближайшей деревни и самостоятельно сели в автобус, битком набитый рождественскими покупателями для Келя. Внутри Германии им действительно ничего не угрожало: единственные люди, которые знали их имена, находились во Франции, а по телефону Марк Грелль не хотел сообщать Петеру Ланцу такую информацию из-за деликатности расследования, которое он вел.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вернувшись в Страсбург, Ванек держался подальше от пункта проката автомобилей Hertz на бульваре Нанси. «Никогда не возвращайся назад» было одним из его любимых афоризмов. Вместо этого двое мужчин взяли такси до аэропорта, где Ванек арендовал Renault 17 в отделении проката автомобилей Avis на имя Люсьена Сегарда. К 14:00 они уже были на пути в Саверн, что всего в двадцати пяти милях от Страсбурга.

* * *

Алан Леннокс не спал полночи в отеле «Коломби» во Фрайбурге, разговаривая с Питером Ланцем. Немец, которому незадолго до отъезда из Бонна вручили экземпляр «Frankfurter Allgemeine Zeitung», содержавший письмо Дитера Воля («Мне следовало показать его за несколько дней до этого, но никто не догадался прочитать столбцы корреспонденции»), сомневался, Аннет Дево была бы жива.

— Судя по тому, что вам сказал Воль, — заметил он, — она была бы уже очень старой женщиной, а если она слепа, как она могла бы кого-нибудь узнать? Даже если предположить, что она когда-либо знала, как выглядит Леопард…

— Больше ничего не осталось, — упрямо сказал Леннокс. — Пожалуй, мне следует сказать, что больше никто не ушел. То, что сказал мне Леон Жувель, очень неубедительно, хотя в то время он был убедителен. В любом случае, бедняга мертв. Завтра я возвращаюсь через Рейн, чтобы попытаться найти Аннет Дево.

— В третий раз возвращаться через границу по фальшивым документам? Я не прошу тебя об этом…

— Назовите это британским кровожадностью — мы известны этим. Я просто хочу докопаться до сути и узнать, кто такой Леопард на самом деле. Пожелай мне удачи».

— У меня такое чувство, что вам понадобится нечто большее, чем просто удача, — серьезно ответил Ланц.

Вспоминая атмосферу напряженной работы полиции в Страсбургском вокзале всего тридцать шесть часов назад, Ленноксу потребовалось определенное усилие воли, чтобы передать свои документы через прилавок французскому паспортному контролю, а затем подождать, пока они будут проверены. Их осмотрели лишь бегло и тут же вернули; никого не интересовал человек по имени Жан Бувье. Вероятно, самый простой способ пройти через блокпост — это выбрать время, когда за кем-то еще наблюдают.

Получив адрес от Боттена, телефонный справочник, Леннокс покинул Страсбургский вокзал и направился прямо в пункт проката автомобилей Hertz на бульваре де Нанси, где выбрал «Мерседес 350 SE». Это было дорого, но он хотел немного мощности под капотом. К полудню он уже покидал Страсбург и ехал на запад, в Саверну в горах Вогезы. Он, конечно, понятия не имел, что впервые с тех пор, как он отправился в эту поездку по распоряжению Дэвида Нэша из Нью-Йорка, он опередил советский коммандос на два часа.

Именно Буассо узнал о вырезке из газеты письма Дитера Воля в Frankfurter Allgemeine Zeitung, отправленного в Париж агентом французской секретной службы в Бонне. Как ни странно, ему показал фотоснимок вырезки комиссар контрразведки Суше, которого он взял на себя культивировать. У Суше сложилось впечатление, что это дало ему частный трубопровод в префектуру, тогда как верно было обратное; единственная информация, предоставленная ему Буассо, была предварительно проверена Марком Греллем. Было поздно утром в среду, 22 декабря, когда Буассо показал фотостат своему шефу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

«Значит, мог быть просто свидетель, который никогда не значился в списке Ласалля», — размышлял Грелль. «То есть, если предположить, что она все еще жива, после всех этих лет…»