Россия – альтернатива апокалипсису - Виктор Ефимов

Но если браться за решение этой задачи, то необходимо понимать, что в каждом обществе представления о справедливости и несправедливости — результат его собственного историко-политического, нравственно-этического, мировоззренческого развития. По этой причине нормы внутриообщественных отношений, которые позволяют более или менее успешно развиваться другим государствам, поскольку не воспринимаются их населением как несправедливость, — вовсе не обязательно дадут тот же эффект при попытке переноса их в общество с иной предысторией и иными выработанными в прошлом представлениями о справедливости.

Соответственно проблематику несправедливости необходимо выявлять честно по совести в своём обществе самим без оглядки на нормы, сложившиеся за рубежом, и на связанный с ними «пиар».

Успехи США и Японии в научно-техническом развитии — прежде всего прочего — результат того, что достаточно широкие слои их населения убеждены в том, что труд оплачивается справедливо, а профессионализм и его рост — залог благополучия в настоящем и в будущем каждого, кто идёт по этому пути, и общества в целом. Именно этого не было в СССР в годы «застоя», и этого нет в постсоветской России спустя 20 лет после начала реформ.

И только в том случае, если государство огласит идеалы справедливости, на которые народ откликнется, то он начнёт вдохновенно работать на инновационное развитие страны.

Но после этого недопустимо обмануть его ожидания, как это было сделано в годы перестройки и начала реформ в 1990-е: в противном случае ставшее культовым мнение о том, что «Россия исчерпала лимит на революции», окажется иллюзией, разочарование в которой будет для многих весьма болезненным, хотя история и не повторит сценария развития событий 1917-1920-х годов.

На фоне вилл и «Бентли», принадлежащих представителям этой бросающейся в глаза социальной группы, призывы на тему «люди, надо перетерпеть трудные времена, сплотиться в “народном единстве”, много и честно поработать на модернизацию страны» — останутся без ответа.

И только в ходе устранения разного рода несправедливостей, уничтожающих мотивацию к творческому труду, и при введении в действие инструментов управления «финансовым климатом», встанет вопрос о государственной поддержке научно-внедренческих циклов в их полноте во всех сферах и отраслях деятельности внеэкономическими по их сути средствами.

Если обратиться к истории, то в ней можно найти примеры успешного осуществления разного рода инновационных проектов. Примерами такого рода являются Манхэттенский проект в США (создание первых атомных бомб в годы второй мировой войны) и создание Центрального аэрогидродинамического института (ЦАГИ, основан в 1918 г., когда шла гражданская война и победа в ней «красных» была под вопросом), положившего начало развитию авиации и космонавтики в СССР на научно-промышленной основе.

Для обоих проектов характерны общие черты:

● компетентные в определённых областях науки и техники люди уведомили представителей государственной власти о наличии определённой проблемы, о необходимости и путях её возможного решения;

● представители государственной власти осознали объективное наличие проблемы и необходимость её решения;

● представители государственной власти выявили и других компетентных людей, обладающих творческим потенциалом, необходимым для решения проблемы;

● представители государственной власти предоставили выявленным компетентным людям необходимые для решения проблемы ресурсы и властные полномочия;

● в процессе осуществления проекта представители государственной власти вели диалог по научно-техническому существу проблем и путей их решения (то есть вопрос о финансировании только сопутствовал обсуждению научно-технической проблематики, а не был доминирующим в этих диалогах) с компетентными людьми, принявшими на себя миссию решения проблемы, и оказывали их деятельности поддержку, предоставляя в распоряжение подвластные государству ресурсы по мере необходимости;

● проекты достигли успеха.

В русле такой алгоритмики на протяжении десятилетий и в США, и в СССР были успешно осуществлены многие проекты, некоторые из которых стали знаковыми характеристиками ХХ века. Однако научно-техническое отставание СССР от США, если оценивать уровень развития техносферы не по отдельным достижениям (пусть и эпохальным), а по массово производимой продукции, технологиям и организации производства и сбыта, стало к концу 1960-х гг. объективной данностью.

Однако две попытки модернизации СССР («косыгинские» реформы и перестройка, объявленная в 1985 г. М.С. Горбачёвым), оказались прогрессирующе безуспешными. Причём перестройка привела к краху культуры и распаду страны. Далеко не последнюю роль в крахе обеих попыток модернизации в СССР сыграла управленческая несостоятельность социолого-экономической науки страны и проистекающая из этого факта неадекватность задачам общественного развития содержание высшего образования в области социологии, экономики и финансов.

Если анализировать причины такого рода итогов развития обеих «сверхдержав» в ХХ веке, то выяснится, что:

● в СССР описанный выше алгоритм осуществления инновационных проектов был единственным и безальтернативным;

● а в США помимо этого алгоритма инновационные процессы массово протекали двумя другими способами:

1. в русле алгоритма, структурно аналогичного описанному выше, но в котором роль государственного аппарата принимали на себя директораты крупных корпораций (фирм, принадлежащих «планирующей системе», если пользоваться терминологией Дж. К. Гэлбрейта), и

2. инновации пролагали себе дорогу вне русла этого алгоритма в стихии рыночной самоорганизации макроэкономической системы.

Примеры успешного осуществления разного рода инновационных проектов: Манхэттенский проект в США (создание первых атомных бомб в годы второй мировой войны) и создание Центрального аэрогидродинамического института (ЦАГИ, основан в 1918 г., когда шла гражданская война и победа в ней «красных» была под вопросом), положившего начало развитию авиации и космонавтики в СССР на научно-промышленной основе.

Исследованиями вопроса о том, как научно-технический прогресс пролагает себе дорогу в жизнь (то есть тем, как реализуются научно-внедренческие циклы в их полноте), ни в одном, ни в другом государстве содержательно почти никто не занимался. Правящие «элиты» и обществоведческая наука обеих стран по разным причинам ограничились признанием факта выявившегося превосходства так называемой «рыночной экономики» ведущих капиталистических стран над экономикой СССР, управляемой централизованно директивно-адресным способом («командно-административной системой», если пользоваться терминологией времён «перестройки»).

Причины провалов инновационного развития в России

Как известно, переход в постсоветской РФ к «рыночной экономике» не только не решил проблем (в том числе и инновационного развития) народного хозяйства и общества в целом, но создал те проблемы, которых в СССР не было вовсе, и усугубил те, что были.

Если исходить из того, что большинство населения страны отдачи от реформ не получили и не получат при господстве идей монетаризма как наиболее экстремистского выражения буржуазного либерализма, то сам факт перехода к «рыночной экономике» в РФ не может расцениваться как неоспоримое достижение или, хотя бы, как создание основы, гарантирующей в последующем успешное развитие страны ко благу её народов.

Такой итог и перспективы общества на основе проведённых реформ — неизбежный результат крайне поверхностного понимания алгоритмики инновационного развития социально-экономических систем государств как политиками, так и консультировавшими их экономистами (идеологами реформ) в период, предшествовавший началу реформ, а также — и в период их проведения.

Причины такого положения дела состоят в том, что реформаторы 1990-х в своей политике опирались на неадекватные «теории» чикагской научной школы, олицетворяемой М. Фридманном (1912–2006), а переход к рыночной экономике (тем более не регулируемой целесообразно государством) вовсе не гарантирует инновационного развития страны, поскольку рыночная среда — только один из проводников процессов, в которых инновационные научно-внедрен чес кие циклы в их полноте могут реализовываться.

И в зависимости от объективно сложившихся параметров настройки рынка («финансовый климат», порождаемый узаконенной и фактически поддерживаемой в хозяйственной деятельности структурой функционально обусловленных расходов предприятий и налогово-дотационной политикой государства) и ряда других — внеэкономических по их сути — факторов (главный из них — нравственно обусловленная деловая этика) проводимость этой среды может меняться в очень широких пределах: от полной невозможности осуществления научно-внедренческих циклов вне русла директивно-адресного государственного управления (как это было в СССР и имеет место в постсоветской РФ) до осуществления их в сроки, близкие к объективно минимально возможным.