Собственность короля - Морган Хауэлл

— Может, и не знаю, — сказала Дар. — Если мы с тобой пойдем позади орков, возможно, он сам к нам подойдет.

Когда Дар и Тви добрались до хвоста колонны, Ковок-ма уже был там и ждал их. Тви бросилась к нему.

— Кови!

Ковок-ма растянул губы в улыбке.

— Маленькая Птичка. Мы идти вместе.

Тви, видимо, поняла, что Ковок-ма улыбается, и улыбнулась ему в ответ. Дар тоже не смогла удержаться от улыбки, глядя на эту странную парочку — здоровенного орка и тоненькую девочку Ее поразила перемена, случившаяся с Тви.

«Она ему доверяет всем сердцем», — думала Дар.

Она и представить не могла, что Тви так быстро освоится.

«Интересно, это он ей что-то сказал или что-то сделал, или она все чутьем улавливает?»

Дар еще побаивалась орков, но она наблюдала за Тви, и остатки ее сомнений насчет Ковока развеивались.

Тви разговорилась. Похоже, она решила по дороге поведать всю историю своей жизни.

— Матери у меня нету, — щебетала она. — Отца тоже. Только тетушка, да она и не родная тетка мне. Солдаты меня ей отдали. Только я не помню, маленькая совсем была.

Дар сразу вспомнила о Фрей.

— А тетушки были свои дочки, родные. И когда прискакал человек верхом на лошади, она… она… — Тви погрустнела. — Она сказала, что я принадлежу солдатам и что они приехали забрать меня обратно. Это правда?

— Ты принадлежишь королю, — сказала Дар. — Как и я.

— Урквашавоки нук таш, — пробормотал Ковок-ма. («Вашавоки жестокие».)

— Что это ты только что сказал? — спросила Тви.

— Он сказал, что мужчины жестокие, — ответила Дар. — И он прав.

— Они не быть жестокие к Маленькой Птичке, — заявил Ковок-ма.

— Тетушка была жестокая. Она меня то и дело била. И говорила, что я ни на что не годная.

— Она ошибаться, — сказал Ковок-ма. — Ты мать.

— Вот уж нет!

— Орки всех женщин называют матерями, — объяснила Дар. — Даже девочек.

— Ну и очень глупо.

Дар, не задумываясь, повторила то объяснение, которое сама когда-то услыхала от Ковока:

— Если миска пуста, она все равно остается миской.

Тви на секунду задумалась.

— Значит, ты тоже мать?

— Хай, — ответила Дар. — Так орки говорят «да».

— Даргу ло-нат мутури ала Тави Ки, — сказал Ковок-ма.

Дар перевела:

— Он сказал, что я буду твоей матерью.

— Не надо мне матери, — помотала головой Тви. — Моя меня бросила. Выкинула, как мусор.

— Кто тебе так сказал?

— Тетушка.

— Она солгала, — сказала Дар, вспомнив о Лораль. — Когда у женщин в войске короля родятся дети, солдаты забирают их и увозят. Твоя мать любила тебя.

Тви удивленно уставилась на Дар.

— Откуда ты знаешь?

— Я видела материнскую любовь. Моя подруга Лораль умерла, чтобы дать жизнь своей маленькой дочке.

— Это правда? — спросила Тви скорее с надеждой, чем с недоверием.

— Да, — ответила Дар. — Клянусь священным именем Карм.

Тви взяла Дар за руку и лучисто улыбнулась.

— И раз твоей матери здесь нет, — сказала Дар, — я буду заботиться о тебе вместо нее.

— И Кови тоже обо мне будет заботиться.

— Хай, — без колебаний ответил Ковок-ма.

Когда Тви устала, Ковок-ма поднял ее и усадил себе на плечи. Она обхватила руками его шею, а он — ее тонкие ноги могучими ручищами. Сидеть Тви было удобно, потому что колпак на голове Ковока был длинный и накрывал металлические пластины на его кольчуге. Тви радовалась тому, что она так высоко, что ей видно все вокруг, а Дар решила воспользоваться этой возможностью и возобновить изучение оркского языка.

— Откуда ты узнал язык вашавоки? — спросила она у Ковока.

Ковок-ма поправил ее:

— Где ты выучить язык вашавоки.

— Где выучил, — повторила Дар. — Так где ты его выучил?

— Отец научить меня.

— А он где выучил?

— Его мать часто бывать у старого короля вашавоки. Она выучить это наречие и научить всех своих детей.

Дар стало интересно.

— А зачем она бывала у короля?

— Она быть королева. Это быть обычно.

Дар изумленно посмотрела на Ковока. «Да он, оказывается, принц!»

Не зная подходящих оркских слов, Дар переключилась на язык людей.

— Вот не знала, что в твоих жилах течет королевская кровь.

Ковок-ма явно не понял ее.

— Как это — «течет королевская кровь»? Дар ответила по-оркски:

— Мать твоего отца была королевой. Это делает тебя таким, как она, — вождем.

— Не делать. Я пасти овец. Мой отец делать твердое молоко.

Ответ Ковока удивил Дар.

«Его отец — всего-навсего сыродел? Похоже, орки не знают, что такое королевская кровь».

Они стали разговаривать дальше, и оказалось, что Дар угадала верно. Среди орков правление не передавалось по наследству, и положение Ковока не становилось более высоким из-за того, что он состоял в родстве с королевой. Еще Дар узнала о том, что тот колпак, который носил Ковок-ма, служил не столько знаком высокого поста, сколько знаком признания его мудрости. Такой колпак обозначал орка, за которым другие пойдут в бой, а наделил его этим колпаком совет, на который собирались все орки. Точно так же они могли своим решением лишить его этого знака.

Дар продолжала упражняться в познании оркского языка и традиций до тех пор, пока Тви не наскучило сидеть на плечах у Ковока. Девушка попросила, чтобы орк опустил ее на землю. Вскоре девушка уговорила Дар помочь ей собирать цветы. Собранными цветами Тви принялась украшать кольчугу Ковока. Она засовывала стебельки за металлические пластины. Мало-помалу ржавая кольчуга стала похожа на весенний лужок.

День шел своим чередом, и Дар часто ловила себя на том, что радуется жизни. Чувствуя себя защищенной рядом с Ковоком, она открыла для Тви свое сердце. Дар представляла себе мать Тви — клейменую, одинокую, — и ей казалось, что к ней переходит любовь этой женщины. Таким радостным было чувство, что она кому-то нужна. Оно заполняло пустоту, от которой так долго страдала Дар. Но стоило ей вспомнить о том, как зыбко их счастье, — и радость сменялась тревогой. Они шли на войну, где жизнь и судьба могли измениться в одно мгновение. Орки не были неуязвимы; одна стрела, один удар меча могли лишить Дар и Тви их защитника. Если бы это случилось… Дар не сомневалась, что их в самом скором времени настигла бы месть мерданта Коля — сначала она обрушилась бы на Тви, а потом на нее.

Не будь Дар горянкой, она впала бы в отчаяние. Жизнь, полная лишений, научила ее дорожить малой толикой радости, какую дарил каждый день. Она с опаской смотрела в будущее, но не позволяла тревоге овладеть целиком собой. Да, она тревожилась — но и улыбалась. Порой, когда Тви веселилась, Дар забывала обо всем и становилась беззаботной, будто отправилась на прогулку.