Когда приманка сработала - Блейк Пирс

Практически тут же она увидела, что к ней подъезжает Люси. Девушка припарковалась, подошла к машине Райли и села на пассажирское сиденье.

Она указала на дом.

— Это об этом доме ты говорила?

Райли кивнула.

— О, Райли, мне не хочется этого говорить, но это ошибка. Мы прошарили весь этот район. Этот дом я лично проверяла. Парень, который тут живёт, немного странный, но я уверена, что он не наш клиент.

— Он позволил тебе посмотреть подвал? — спросила Райли.

— Да, он был довольно мил.

У Райли появилась нотка неуверенности, но нет, история, рассказанная ей Ириной Горски, всё ещё держала её в полной уверенности. Человек, который жил в этом доме, Кейси Фиппс, был убийцей, которого они искали. А что насчёт подвала…

«Что ж, наверное, Люси что-то упустила», — решила Райли.

Возможно, она пропустила дверь, ведущую в другую комнату. Райли должна посмотреть на это сама.

— Пошли, — сказала она Люси.

Они вылезли из машины и пошли к дому. К ним подошла маленькая девочка.

— Не ходите туда, — сказала она, показывая на дом.

— Почему? — спросила Райли.

Один из мальчишек с мячом ответил:

— Дядя, который там живёт, очень странный. Мы стараемся держаться от него подальше.

Другой добавил:

— Кроме Хэллоуина, когда он раздаёт сладости.

— Что значит «странный»? — спросила Райли мальчиков.

— Он разговаривает сам с собой, — ответил первый.

Девочка топнула ножкой.

— Он разговаривает не сам с собой! Он разговаривает с духами!

Первый мальчик закричал:

— Заткнись, Либби! Они подумают, что ты сумасшедшая.

Девочка по имени Либби настойчиво прошептала Райли и Люси:

— Мой брат говорит, что призраков не существует. Но он ошибается. Я их слышала в лесу. А дяденька, который тут живёт, с ними разговаривает.

Слова девочки добавили Райли уверенности. Кейси Фиппс точно тот, кого они ищут — человек, который разговаривает с призраками. Райли поблагодарила девочку и они с Люси пошли по тротуару прямо к дому.

Глава сорок четвертая

— Это снова она! — прошептал Скрэтч дедушке, выглянув через окошко. — Та девушка с ФБР! И на этот раз она не одна.

Раздался стук в дверь.

— Что мне делать? — спросил Скрэтч.

— А ты как думаешь? — бросил дедушка. — Впусти их уже, ради Бога.

Скрэтч отпер дверь с надеждой, что не выглядит так ужасно, как ему кажется.

Девушка, которая уже приходила до этого, та, со смуглой кожей, вытащила свой значок. Она очень вежливо сказала:

— Сэр, вероятно, вы меня помните, — сказала она. — Агент Люси Варгас.

У Скрэтча высохло во рту, его ответ прозвучал хрипло.

— Конечно, я помню, — сказал он.

— Это моя коллега, агент Райли Пейдж.

Скрэтч осмотрел женщину. Она была старше первой, в её тёмных волосах просвечивала седина. Странно, но в отличие от девушки у неё, похоже, не было оружия.

— Чем я могу вам помочь? — спросил Скрэтч женщин.

— У нас появилось ещё несколько вопросов, если вы не возражаете, — с улыбкой сказала девушка. — Мы можем войти?

— Конечно, — сказал Скрэтч.

Женщины вошли внутрь. Та, что постарше, с явным интересом стала осматриваться.

— Я слышала, что это место использовалось для бизнеса, — сказала она. — Ваш дедушка был часовщиком?

Голос дедушки прозвучал негодующе: «Не часовщик, чёрт побери. Я хорологист!»

Скрэтч заставил себя улыбнуться.

— На самом деле, дедушка называл себя хорологистом. А почему вы интересуетесь?

Старшая женщина не ответила. От её взгляда ему тут же стало некомфортно, она как будто видела его насквозь.

— Не могли бы вы показать нам свой подвал? — спросила она.

— Зачем? — спросил Скрэтч. — Ваша коллега уже спускалась туда в прошлый раз.

— Мне бы тоже хотелось взглянуть, — сказала она с нервирующей улыбкой.

Скрэтч просто стоял, как в ступоре.

«Пусти её! — прошептал дедушка. — Там мы ничего не прячем».

Скрэтчу это нравилось всё меньше и меньше.

— Пожалуйста, как вам угодно, — сказал он. — Вход туда прямо на кухне.

Женщина исчезла на кухне. Скрэтч услышал, как она открыла дверь в подвал, а потом стала спускаться вниз.

Теперь молодая девушка стала оглядываться, она заглянула в его спальню и кухню. Когда она отвернулась, он наклонился, чтобы поднять хлыст, который лежал рядом с креслом. Он частенько пользовался им для себя в последнее время. Когда девушка вернулась в гостиную, он быстро спрятал его у себя за спиной.

— Значит, это на самом деле была мастерская? — спросила она.

— Да, — ответил Скрэтч.

— Так где сейчас все часы?

Скрэтч едва не ответил, что унёс их все в бункер. Но дедушка вовремя его остановил: «Солги, вот идиот!»

На лбу Скрэтча выступил пот. Девушка задавала слишком много вопросов. И он не мог придумать ни одной лжи.

— Я не знаю, что сказать, — вслух сказал Скрэтч.

— Идиот! — сказал дедушка.

— Прости, — сказал Скрэтч. — Я просто не знаю, что сказать.

Женщина шагнула к нему, странно на него посмотрев.

— Вы со мной разговариваете? — спросила она.

Это было чересчур для Скрэтча. Женщина была всего в нескольких шагах от него. Он вытащил хлыст и ударил её им прямо по лицу. Она громко вскрикнула от боли и наклонилась, пальцами ощупывая лицо. Скрэтч ударил её по затылку рукояткой хлыста. Она упала на пол и не шевелилась.

— Что ты наделал! — зарычал дедушка. — Они придут за ней.

— Прости! — сказал Скрэтч.

Его голова закипела, в ней появились картинки того, как эта комната выглядела, когда он был ребёнком — везде тикали часы, они висели на всех стенах. Они начали отбивать час.

Он ударил хлыстом по собственной спине в надежде остановить это безумие.

«Сейчас на это нет времени, — сказал дедушка. — Ты должен позаботиться о второй. Ты знаешь, что делать».

Призрачные звуки и картинки исчезли. Да, Скрэтч точно знал, что делать. Когда он был маленьким, дедушка часто наказывал его, запирая в подвале. Окна его были забиты досками, так что когда гасили свет, там воцарялась кромешная тьма.

Он вернулся к двери в подвал, выключил свет и запер дверь. В темноте он услышал удивлённый крик женщины.

Неожиданно всё это обрело для него смысл. Дедушка поступал очень мудро, запирая его там. Скрэтч знал каждый угол подвала, со светом или без. У него хлыст, а женщина не вооружена.

Она никогда не выйдет оттуда живой.

Глава сорок пятая

Райли ощупывала обшитую панелями стену подвала, стараясь найти, где за ней может быть потайная дверь. Но стена казалась прочной.

Ещё она заметила кое-что, от чего слегка почувствовала себя не в своей тарелке. Она не сразу поняла что. Но потом осознала: это было полное отсутствие естественного освещения. Весь подвал освещала лишь одна лампочка. Почему сквозь окна наверху не проникает ни луча солнца? Она подняла голову и поняла, что все окна заколочены, причём давным-давно.

Тут её осенило. Она смутно почувствовала, что здесь кого-то держали. Здесь кто-то страдал.

Неожиданно она очутилась в полной темноте.

— Эй? — крикнула она.

Ответа не последовало, но она услышала, как по лестнице спускаются шаги.

Это был он, она поняла это. Его здесь мучали, а он мучал женщин в похожем на это месте. И мучения ещё не окончены…

Её захлестнула волна сверхъестественного, леденящего ужаса — жуткое ощущение дежавю.

«Я здесь уже была», — подумала она с содроганием.

Но когда? И где?

Она непроизвольно вжалась в стену. Воспоминания, от которых, как думала Райли, она избавилась уже давно, снова накрыли её.

Кромешная темнота, она заперта в небольшой самодельной клетке. Она сидит, скорчившись в пространстве под полом, в ожидании монстра с пропановой горелкой. Она не видит своего похитителя, но слышит его дыхание. Она знает, что скоро темноту прорежет свет от пламени…

Райли постаралась с воспоминаний переключиться на страшную реальность. Побывав в плену у Петерсона, она страдала приступами посттравматического синдрома, но последние несколько месяцев их почти не случалось.

«Возьми себя в руки», — скомандовала она себе.

Но иррациональный страх парализовал её, она сжалась в сыром углу. Она больше не слышала шагов. Мужчина уже был внизу, и теперь его шаги издавали лишь тихое шуршание по бетонному полу. Кто-то есть в темноте, рядом с ней. Она уверена, что он слышит её судорожное дыхание.

Она знала, что должна встать на ноги, выйти из угла, но просто не могла пошевелиться.

Тут в воздухе раздался свистящий звук. Она не понимала, откуда он, пока не почувствовала на лице острую, жгучую боль. Она вспомнила шрамы на телах убитых женщин — они были у них и на лицах, и на спинах. На Мире тоже были следы ударов многопрядным хлыстом.