Срезанная ветвь - Андрей Валерьевич Скоробогатов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Себастьян Яковлевич, — вспомнил я. Первый моб на пути к принцессе в замке.
Глава 30
— Вы по какому вопросу, юноша? — спросил он, а затем, разглядев меня, вспомнил. — А-а. Эльдар Матвеевич. Наслышан. Поздновато вы, сударь, родителей Нинели дома не будет до утра, а я уже собираюсь ставить на сигнализацию и покинуть вахту.
Он кивнул на небольшую пятиэтажку, расположенный через три участках, за перекрёстком. Я вспомнил этот дом — там были квартиры крепостных с нашей улицы, а на первом этаже магазинчики.
И что теперь делать? Ударить его? Этого милого старикашку? Впрыснуть лекарским навыком в кровь что-то усыпляющее? Нет, такой стадией развития навыка я ещё не обладал, да и слышал, что это редкость.
— Мне очень хотелось бы проникнуть внутрь, Себастьян Яковлевич, — твёрдо заявил я. — Нинель Кирилловна приготовила для меня подарок.
— Подарок? — усмехнулся дворецкий, глядя на бутылку вина. — Нет уж, давайте завтра. Я могу, конечно, её позвать, но без хозяев…
Тут он посмотрел наверх. В приоткрытом окне, за шторами показался силуэт Нинели Кирилловны. Лица не было видно, но я помахал рукой.
— Впрочем, пойду-ка я домой прямо сейчас, — сказал мой собеседник, посмотрев на меня внезапно сменившимся остекленевшим взглядом и, как есть, в тапках, зашагал за ворота, руками закрыл их и пошагал по улице.
Минус один моб — навык принцессы из замка оказался очень кстати.
В окне её уже не было видно, но произошедшее однозначно говорило о том, что приглашает войти! Это придало достаточно новых сил, я подошёл к парадной двери — там тоже оказалось заперто. Что ж, новое препятствие — найти вход в замок. Пошёл вокруг, с одной стороны — там был въезд в подземный гараж, а рядом ещё одна закрытая дверь, видимо, для прислуги. Пошёл с другой стороны, через сад, мимо террас с виноградом. Сорвал по дороге небольшой цветок — то ли астру, то ли хризантему, присовокупив к подаркам. Невысокий, в метр с небольшим заборчик в задний двор — такие обычно делают неспроста.
Я перелез — у задней стороны здания была просторная веранда, в которой горел свет, а дверь была приоткрыта. Рядом виднелась небольшая детская площадка, уже давно покинутая Нинелью Кирилловной, но всё ещё ухоженная — грибочек, домик, песочница. Я уже направился к веранде, но из будки, запрятанной далеко в кустах, послышался лай — хотя, скорее, тявканье, а не лай.
Вот он — босс сегодняшего вечера. Кажется, здесь это зовётся «корейская курносая». Зловредный вислоухий парень ниже моего колена ростом. Пятнистый, молодой и смешной, но настроенный весьма серьёзно.
— Тише, тише… — скомандовал я. — Парень, я друг.
Но парень прыгал вокруг меня, норовя схватить за штанину. И ведь я абсолютно точно не мог его толкнуть и тем более ударить! Мне с ним ещё предстояло дружить, судя по всему. Я не махал руками, да и рука у меня была всего одна свободная. Смотрел в сторону, а не в глаза — полезное правило при встрече с агрессивной собакой. Поспешно отступал к веранде, пока не упёрся в дверь — а она оказалась на цепочке изнутри, на проветривании.
Но пока я пытался протиснуть свободную от подарков руку и открыть цепочку изнутри, пёс всё-таки изловчился и цапнул меня за ногу — ощутимо, но, как мне показалось, не до крови.
После тут же послышался голосок откуда-то сверху, над верандой.
— Тэпходон! А ну — место!
Пёс тут же, стремглав, убежал в будку, поворчав напоследок.
Цепочка на двери так и не поддалась, толщины ладони не хватило, а крепление было слишком далеко. Пока я думал, чем бы поддеть — уж не кинектировать же мне дверь со всего размаху? — я услышал в голове тихий бесцветный голос.
«Лестница».
Я вышел из веранды, снова вызвав рычание пса, посмотрел наверх. В узком окне над верандой горел тусклый свет, и окно снова было открыто.
Что, повторить подвиг, который я совершил там, в Петербурге? Тут было даже проще — покатая крыша веранды и всего второй, а не третий этаж. Лестницу я обнаружил у дальнего конца веранды, под ветвями раскидистой яблони. Полез осторожно, но по дороге, изловчившись, сорвал сочное яблоко и сунул в карман. Осторожно прошагал по скользкой металлической крыше до окна, в котором уже погас свет, протиснулся откровенно с трудом — внутрь.
Здесь я оказался в тёмном коридорчике, в котором было пять дверей.
Представил план здания, вспомнил, в каком окне горел свет тогда, когда я увидел это из окна своей игровой.
Третья дверь — и действительно, тусклый свет пробивался из-под двери.
Я подошёл и постучал.
— Входите, — послышался несмелый голос за дверью.
«Входи», — послышался куда более смелый голос у меня в голове.
Я открыл дверь.
Спальня, совмещённая с кабинетом и гардеробной, оказалась просторной, квадратов тридцать. В комнате горели лишь лампочки над трюмо и над столом с рихнером, а огромная, ровно застеленная кровать стояла дальше, в углу, за ней — шкаф, на котором восседали огромные плюшевые игрушки — мишка, львёнок и пингвин.
Нинель Кирилловна сидела в четырёх метрах от меня, за трюмо, стоящим между окнами. Увидев меня — поднялась и потянулась. Лёгкий джемпер слегка задрался вверх, короткая юбка, колготки… Я любил, когда девушки так потягиваются, а когда потягивается любимая девушка…
Я не спешил напасть и заключить её в жарких объятиях. Стадия флирта.
— Принцесса в замке, я прошёл все испытания. Я думал, что вы уехали в Питер!
— Тэпходон вас не покусал? — наконец, спросила она.
Этот чертовский голос колокольчиками.
— Нет. Это вам, вы же любите пингвинов, — сказал я и положил на пол картину.
— О, это же… Бородов-Кириллин, как-то так. А бутылка? — улыбнулась она. — Только не шагайте сюда, снимите обувь! Здесь ковролин. И я вижу цветок… Мама очень не любит, когда рвут с грядок.
Я воткнул цветок в дверной косяк, скинул ботинки, повесил сюртук на вешалку, оставшись в рубашке. Дезодорант, несмотря на активные физические упражнения, судя по всему, справлялся.
— Бутылка — на всякий случай. Ещё сорвал яблоко, — я достал из кармана и положил на пол.
— С закуской, как говорят, «за встречу»? Открывайте, я не умею, не разбираюсь. Хотя — я не знаю… — она снова замялась. — Это же надо идти до кухни. За штопором и фужерами, у меня тут только кружечка.
— Потом решим этот вопрос. Пожалуй, сяду вот сюда, — я присел на край кровати. — Нинель Кирилловна. Я вам писал, очень много писал. Ваш телефон…
Нинель Кирилловна подняла со стола конверт и перебила:
— Мне пришло письмо сегодня. Дворецкому передал мужчина, похожий по описанию на того вашего водителя, с которым мы попали в перестрелку на одном из первых… свиданий. Я ещё не открывала. Мне открыть?
Волкоштейн-Порей, вспомнилось мне — действительно, я посылал через него бумажное письмо. То ли он затормозил, то ли в Москву пришло только сейчас.
— Можете открыть его, — я кивнул. — И я вижу на столе ножницы — можете подать их мне? Для бутылки.
— Ловите, — она кинула ножницы в дальний конец кровати, чтобы не задеть меня ненароком.
Дистанция по прежнему составляла четыре метра. Она достала пилочку для ногтей, открыла конверт. Я же принялся возиться с ножницами — воткнул в раскрытом положении в пробку под углом, зафиксировал, принялся поворачивать.
Поглядывал на эмоции на лице Нинели Кирилловны. Она улыбалась, несколько раз сказала «ох», наконец — спросила:
— Правда? На вас покушались и взорвали дом?
— Правда. Я писал куда больше электронных. Но я у вас в блок-листе.
— Нет, неправда… — она покачала головой. — Я же вам писала! Значит, связь работает.
— Правда, я могу вам показать. Примерно догадываюсь, где это делается в телефоне.
— Вы же не будете распускать руки? — спросила она. — Ладно, сейчас.
Она подхватила свой телефон и села рядом со мной на кровать. Запах, прядка волос, которую она заправила за дужку очков. Ох уж эти очки. Нулевой навык — не сильный, но жгучий, тянущий к себе, как к чему-то родному.
— Вот почта… вот вся переписка с вами. Только тогда… в общежитии, а потом — ничего.
Я наклонился над её плечом, взял телефон вместе с её хрупкой, холодной от волнения ладонью. Стал большим пальцем открывать один пункт меню за другим. «Специальныя настройки» — «Настройки безопасности» — «Блокъ-листъ».
— Видите, — шепнул я, инстинктивно переходя на более низкий тон голоса. — Мой адрес почты.
— Странно… кто это мог сделать…
Я убрал галочку — мои письма так не пошли. Тогда я достал свой телефон, открыл и показал письма у себя в приложении. Она принялась читать, наклонившись ещё ближе, в какой-то момент я не удержался, поправил волосы и поцеловал в мочку уха.
«Я не готова», — взорвалось сообщение в голове.
Я вздрогнул, она
