Серебряная роза - Джейн Фэйзер

Встав со стула, он проковылял к кровати, наклонился и вытащил из-за спинки злополучное складное ложе.

— Когда я согрею ногу, то уступлю грелку вам.

— Слабое утешение для человека, которого лишили собственной кровати, — надув губки, произнесла Ариэль.

— Но я вовсе не лишал вас кровати. Мне кажется, я ясно дал понять, что буду рад разделить ее с вами.

— Только если вы положите между нами обнаженный меч, — заявила она.

— Несите его.

С этими словами Саймон задул свечу у изголовья кровати и, повернувшись к жене спиной, сбросил одежду и забрался на высокую постель.

Ариэль быстро отвернулась, успев, впрочем, бросить взгляд на его обнаженное тело: длинная и стройная спина, узкие бедра, мускулистые ноги. Ей снова пришло в голову, что никто, взглянув на это сильное тело воина, не подумал бы, что ее муж так сильно искалечен.

Со вздохом облегчения Саймон откинулся на подушки, потом снова закинул руки за голову и в темноте нашел взглядом фигуру жены.

— Если хотите, можете взять мое покрывало.

— Чрезвычайно вам признательна!.. — с откровенной иронией пробормотала Ариэль, сдергивая с кровати толстый плед и набрасывая его поверх своего узкого ложа. — Но надо ли столь пристально смотреть на меня?

— Пусть я и не делю ложе со своей женой, но не понимаю, почему бы мне хоть не полюбоваться ею… Нет, серьезно, Ариэль, я искренне наслаждаюсь вашей красотой.

Молодая женщина покраснела.

— Я не очень-то привыкла к подобным комплиментам.

— Действительно, сомневаюсь, что вам приходилось часто слышать их от братьев, — с кривой усмешкой произнес Саймон. — Почти уверен, что Равенспирам не дано видеть красоту. У них из рода в род передается уродство.

Глаза его собеседницы, казалось, метнули молнии.

— Если, как вы считаете, моя мать любила вашего отца, она должна была увидеть его красоту; — произнесла она сдавленным от гнева голосом.

— Ваша мать по крови и по рождению не принадлежала к роду Равенспиров.

— Но я-то принадлежу к нему. Неужели вы считаете, что и мне не дано видеть красоту?

Лицо графа темным пятном выделялось на белом фоне подушки.

— Мне хотелось бы думать, что вы именно то исключение, которое подтверждает правило, Ариэль.

Она отвернулась от него и погасила лампу, так что теперь комната оказалась освещенной только огнем камина. Отступив подальше в темный угол, который не просматривался с кровати, она разделась и быстро скользнула под одеяло на свое узкое ложе.

— Ой, как холодно! — невольно воскликнула она, когда ее теплая кожа соприкоснулась с холодным как лед полотном простыни. — И вдобавок ко всему еще и сыро!

— Что ж, перебирайтесь сюда. Я положу между нами подголовный валик, — уже сонным голосом предложил Саймон, наслаждаясь теплом своей постели и тем, что боль затихала в ноге, впервые за последнее время. — Уверяю, что вам не следует бояться меня. Отведав вашего зелья, я не в состоянии претендовать на свои супружеские права.

Протяжный зевок подтвердил его слова.

Ариэль поежилась. Простыня казалась сырой, хотя Ариэль точно знала, что этого не может быть. Вдобавок сегодня она почему-то казалась еще и более холодной, чем предыдущей ночью.

— Если вы согрелись, дайте мне грелку, — стуча зубами, пробормотала она, сворачиваясь калачиком.

С широкой кровати до нее не донеслось ни звука. Ариэль прислушалась и различила лишь сонное посапывание Саймона.

— Саймон!

Снова сладкое посапывание.

Вполголоса выругавшись, она села на узкой, жесткой постели, повыше подтянув плед, и просунула руку под одеяло его постели, пытаясь на ощупь отыскать грелку. В широкой постели было почти жарко, и, когда пальцы Ариэль коснулись кожи его ног, она своей теплотой так и поманила к себе.

— Ты меня простудишь, девчонка!

От внезапно раздавшегося в темноте голоса, ничуть не сонного, она, испуганно ойкнув, отдернула руку.

— Иди сюда и перестань глупить!

Одеяло на большой кровати взметнулось вверх, и в следующую секунду Ариэль почувствовала, как мощные руки подхватывают ее под мышки. Неодолимая сила подняла и опустила на кровать ее дрожащее от холода тело; кожа сразу ощутила тепло толстого одеяла, ноги сами собой обхватили горячий камень грелки.

Ариэль вспомнила, что еще утром, рассматривая его обнаженный торс, подумала: какая, должно быть, неимоверная сила скрывается в его руках и плечах. Но сейчас она была слишком ошеломлена неожиданностью всего происшедшего, чтобы говорить. Саймон больше не прикасался к ней, но она всем своим существом ощущала его присутствие рядом с собой.

— У меня нет под рукой обнаженного меча, но подголовный валик вполне может заменить его. Вот так…

Вытащив из-под головы толстый длинный рулон, он уложил его между собой и женой.

— Черт побери, девочка, ты ведешь себя, словно девственница, воспитанная в монастыре. Да люди столетиями спали друг с другом просто так.

— Только когда у них не было достаточно кроватей, — обрела наконец голос Ариэль. — А в этой комнате ничего подобного не наблюдается.

— Мне кажется, что в этой комнате не хватает теплых постелей. А теперь давай спать. У меня уже слипаются глаза.

С этими словами Саймон повернулся к ней спиной, потянув одеяло на себя. Ариэль вцепилась в него обеими руками, чтобы сохранить тепло. Полежав так еще несколько минут, она, почувствовав, что ее начинает клонить в сон, тоже повернулась на бок и провалилась в темный омут забвения.

Когда она проснулась, комната уже была залита лучами солнца. А на ее спине, чуть пониже талии, покоилось что-то теплое и тяжелое. Полежав несколько минут и окончательно проснувшись, Ариэль наконец сообразила, что это рука Хоуксмура уютно обнимает ее под одеялами. Рука ничего не делала, просто лежала неподвижно, хотя было похоже, что она находится в таком положении уже довольно долгое время.

Соски ее грудей напряглись и затвердели, по коже пробежал холодок, волосы на голове шевельнулись. Ариэль хотела отодвинуться, но тело не повиновалось ей. Рука вдруг сдвинулась чуть ниже. Она затаила дыхание, притворяясь спящей и ожидая, что последует за этим. Пальцы руки нежно следовали изгибам ее тела…

Сдерживаемое негодование Ариэль разрешилось, наконец, яростным взрывом.

— Вы же обещали! — воскликнула она, сбрасывая его руку. — Вы обещали!

— Обещал что? — сонно спросил граф, поворачиваясь к жене лицом.

Приподнявшись на локте, он заспанными глазами смотрел на нее поверх валика.

— Я обещал не использовать создавшееся положение в своих целях. Вряд ли можно упрекнуть меня в том, что моя рука чуть-чуть соскользнула во сне.

— Вы вовсе не спали! — яростно воскликнула она, совсем собравшись выскочить из-под одеяла и тут только вспомнив, что на ней ничего нет. — Вы просто бесстыдный, Хоуксмур!