АнтиСУМЕРКИ. Блог вампира - Юлия Зябрева

       Ещё Вольных Волков сюда, и будет полный комплект.

       -- Со мной всё в порядке, -- я постаралась говорить уверенно, но голос был слабым, и это съедало две трети уверенности.

       У меня самой, кстати, и съедало...

       Решительно стряхнув оцепенение, села на кровати. Мокрая тряпочка сползла по лицу и шмякнулась на ногу. Стряхнув её на пол, встала: никому не пришло в голову переодевать меня, поэтому я была готова к бою.

       -- Так, -- сказала я, и орда сердобольных дружно отшатнулась. -- Кто-нибудь может рассказать мне, что за мутанты бродят по фролищенским лесам?

       Папа с тётей Валей переглянулись и усмехнулись, Гар вскинул бровь и вытянул шею, Вера с Филом моментально залились густой пунцовой краской.

       -- Я пойду чайку скипячу, -- сказала тётя Валя и вышла, перепрыгнув чисто символический порог.

       -- Угу, -- сказал папа и вышел за нею следом.

       -- Э-э... -- беспомощно оглянулся на них Игорь.

       -- Ну... -- сказал Фил.

       -- Ну... -- повторила Вера.

       -- Понятно, -- вздохнула я, и в тот момент мне действительно было понятно, что кролики-гиганты мне не привиделись и некое мутированное зверьё по Фролищенским борам всё же разгуливает.

       И тут что-то щёлкнуло и встало на своё место в моей голове.

       -- Вера. Фил... вы пахнете в точности как те кролики.

       Мои друзья побледнели, а Игорь басовито заржал и получил под дых сразу от меня и от Веры. Чей удар был сильнее, судить не берусь.

       Глава девятнадцатая. Встреча.

       Игорь стонал и кашлял, пытаясь продышаться, Фил делал вид, что помогает ему прийти в себя, а на самом деле прятался от нас с Верой.

       -- Выйдем? -- спросила Вера.

       Я отрицательно покачала головой:

       -- Нет. Если у тебя есть какие-то секреты от Гара, тебе придётся с ними расстаться. Я не намерена ничего от него скрывать. И от вас тоже.

       -- Ничего? -- как-то слишком уж понимающе усмехнулась Вера.

       -- Да, -- кивнула я. -- Ничего, представь себе. Вера.

       Она снова усмехнулась. Я тоже.

       -- Фил.

       Он заискивающе улыбнулся и попытался понадёжнее прикрыться Игорем.

       -- Гар!

       -- Да? -- единственная адекватная реакция меня порадовала.

       -- Я -- вампир.

       Наученный горьким опытом, Игорь не засмеялся, но выражение лица парня текло и плавилось, словно он собирался сменить разрез глаз и высоту скул путём искривления губ.

       А вот братцы-кролики приняли мои слова как должное.

       Вера тяжко вздохнула:

       -- Вот видишь... никто тебе не поверит.

       -- А ты? -- сам собой вырвался у меня вопрос.

       -- А я подумаю, -- загадочно усмехнулась культуристка. -- Но давай лучше сейчас оставим этот разговор. С тобой всё в порядке, с... с этим твоим Клюевым тоже. Пойдём лучше пить чай.

       Она улыбалась так, что было ясно: больше от неё сейчас ничего не добьёшься. Странный кроличий запах останавливал меня от выбивания или выдавливания признаний путём причинения Захарченко тяжких телесных. Если бы не эта звонко-тревожная нотка сомнений в том, что Вера всего лишь человек, она бы уже лежала на полу, скрученная в крендель.

       И мы пошли пить чай.

       Почему-то папа и тётя Валя, которые мирно чаёвничали на кухне, испарились, стоило там появиться мне, Гару и сладкой парочке. Может, конечно, совпадение, но кто знает? У меня уже развилась хорошая такая паранойя.

       Пока Вера хозяйничала, заваривая и разливая по чашкам чай, пока Фил и Гар пытались то ли помочь ей, то ли переколотить все наши чашки, я сидела, обхватив голову руками.

       У меня никогда не возникало потребности думать о чём-либо кроме развлечений и внимания поклонников. Ну разве что ещё о школьных уроках -- изредка. А теперь мне нужно было думать сразу о стольких разных вещах, что мозг закипал от натуги. Как же это всё так складывалось раньше-то, что мама, вроде, и не мешала моей жизни, и не вмешивалась в мои дела, но... ведь как-то же всегда оказывалась рядом, помогала и поддерживала! А я-то думала, что это я сама такая умная и сильная, справлялась со всем самостоятельно. Но, вот, пожалуйста, жизнь закрутилась тугим узелком особо изысканной конфигурации, и только теперь мне стало понятно, как много раньше в моей жизни решалось стараниями мамы!

       Но мама в Москве.

       А я -- здесь, во Фролищах. Мысли вертелись в голове всё быстрее и быстрее.

       А ещё не давал покоя странный-странный запах, словно я принесла ароматы кроликов-гигантов на своих руках -- да, так пахли именно кролики, которые довели меня до истерики в бору.

       Так пахла Вера.

       И так пах Фил.

       Я зарычала, упираясь локтями в стол и пытаясь выдернуть пряди волос на висках.

       -- Что с тобой? -- тревожно завис надо мною Игорь, и огромного труда стоило не отшвырнуть его куда-нибудь далеко-далеко. Например, в сад -- прямиком через распахнутое окошко.

       -- Ничего, -- кое-как выдавила я не очень вежливый ответ.

       Впрочем, и вопрос был не слишком вежливым.

       -- Ничего! -- повторила я уже громче и решила: истерике -- быть!

       -- Ничего, совершенно и абсолютно! -- публичные истерики -- моя стихия. Давненько не истерила я при благодарных зрителях! -- Вы все что, меня за идиотку держите? Вам всем что, совсем надоело со мной нормально общаться? Почему никто не может мне спокойно и внятно сказать, кто меня принёс домой? Где меня нашли?! Кто меня нашёл?!?

       Тишина, послужившая ответом, заставила меня перейти на угрожающее шипение. Я ухватила Игоря за грудки, встряхнула и демонстративно медленно выпустила клыки:

       -- Ты видишь, кто я? Ты понимаешь, кто я? Ты понимаешь, что я убью тебя, не задумываясь, если ты будешь скрывать от меня то, что я хочу знать?

       Глаза Гара закатились и он, обмякнув, повис безвольной тряпочкой в моей руке.

       Я улыбнулась и небрежно повесила его на спинку стула.

       Вера и Фил попробовали передвинуться к двери, но там уже стояла я и злобно скалилась:

       -- Что, голубчики? Что, братцы... кролики! Что? Думали, я никогда не пойму, никогда не вспомню? У меня отличная память на запахи!

       Фил задрожал, покусывая нижнюю губу, и у Веры вдруг перекосилось лицо:

       -- Нет! -- взвизгнула она и, ухватив жениха за шкирку, вышвырнула на улицу через окно.

       В саду под окнами на землю упал громадный кролик.

       Белоснежный ангорский кролик.

       Блин, за что мне всё это?! Не хочу! Хочу любить Эдика. И чтобы он меня любил. А всё остальное по боку...

       Взвалив на плечо всё ещё бессознательного Игоря, я на ватных ногах выползла в сад. Меня придерживала под локоток Вера.

       Вот и попили чайку.

       Вера командовала:

       -- Вдох! Вдох! Вдох! Давай!!!

       Белый кролик фыркал и прыгал, нелепо кувыркаясь через голову.

       Вера командовала снова:

       -- Бегом! Бегом! Вдох, вдох, вдох -- давай!

       И кролик снова с разбегу кувыркался через голову. Он успел вытоптать приличную "взлётную полосу" вдоль нашего забора, благо, ума хватило покинуть сад, прежде чем начать физкультурные опыты, и почти все папины фрезии, арабисы, львиные зевы, ипомеи, сальвии, клещевины, петунии, агератумы и прочее пахучее и непахучее великолепие осталось в целости и сохранности -- кроме того, на которое приземлился выброшенный из окошка Фил.

       Кролик Фил.

       Гигантский кролик Фил...

       Я меняла моментально нагревающиеся компрессы на лбу Игоря, уложенного на скамеечку. Он стонал, ловил мои руки, пытался их целовать и уговаривал, чтобы его разбудили, но я была непреклонна.

       Саму бы кто разбудил.

       События последних часов худо-бедно выстроились в ряд, и я удивлялась тому, что всё случилось не за месяц и даже не за неделю. Ночь и утро! Ой-ёй...

       -- Отойди дальше! -- командовала Вера. -- Ещё дальше! Паааабежал! Вдох! Вдох! Вдох! Давай! Дурак! Никогда не научишься... Назад! Ещё дальше! Паааа...

       Ба-бах!!!

       Звук был такой, словно рухнула крыша дома позади нас. Оглядываться, проверять, всё ли на месте, было страшно. Вера присела на корточки, Игорь, прижимая к груди компресс, ошарашено вертел головой...

       Рёв мотоцикла расставил всё на свои места.

       Огромное сверкающее чудо, выдержанное строго в чёрно-серебрянных тонах, оглашая окрестности горделивым рёвом, вырулило из-за нашего дома. И вёл его... это мой папа?!

       Этот мужчина в чёрном хайратнике с серебристо-белыми скорпионами, кожаной безрукавке, шипастых напульсниках, кожаных брюках и ботинках, зашнурованных чуть ли не до колена...