Мятежный князь. Том 2 - Яростный Мики
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как оказалось, еще горячий кофе с тремя пакетиками сахара. Зато снова почувствовал себя живым, как никогда прежде.
Автомобиль остановился как раз в тот момент, когда я уже доедал и допивал свой полноценный перекус.
— Ну что, веди в свою берлогу, — сказал я химику, облизнув пальцы после трапезы и вытерев те салфеткой.
— Это артефактная лавка, а не берлога, — для проформы подправил меня синеволосый, на что я пожал плечами.
— Как будет твоей душе угодно, химик, — парень передернул плечами и не сдержал усталого вздоха. На моих же устах всплыла коварная усмешка. Ну нравится мне людей подначивать, ничего поделать с собой не могу. У всех свои слабости.
Мы покинули салон, пока водитель остался дожидаться нас внутри. Двор выглядел бедно, за ним явно пытались ухаживать, но не так чтобы успешно. Серость бетона и облезлые стены зданий все равно создавали подавленную атмосферу вокруг.
Идя следом за Менделеевым, я уже даже не удивлялся тому, что их лавка подверглась нападению триады. Находись она в центре Питера или хотя бы в более-менее приличном районе, то и казуса бы могло не быть. Мафия изначально контролирует только нижние сферы бизнеса, до каковых способна дотянуться, потому как выше уже идет пригляд самой Империи.
А так, рэкет даже сейчас, как оказалось, никуда не исчез, лишь перекочевал на вот таких вот одиноких торговцев, которые не могут себе позволить адекватное место.
Меж тем мы уже спускались в полуподвал здания и замерли у тяжелой стальной двери.
— Слушай, Миш, — обратился я к ищущему в карманах ключи парню, — А как так вышло, что на твоего деда устроили облаву и вы даже не сообщили в «ВЭБ»? Разве Империя позволяет подобные непотребства в отношении дворян?
— В отношении дворян как раз нет. Но тут всё зависит от случая к случаю. Дела дворян — это дела дворян. Им дается самостоятельное право решать свои проблемы, некая дань уважения с древних времен и привилегия, что сравнима с некоторой независимостью. Если тебе нанесли ущерб, то ты можешь, конечно, доложить об этом в спецслужбы, но разве ты один такой на всю страну? Проблем хватает везде и всюду, а «ВЭБ» никогда не славилась своей оперативностью. Они делают всё нерасторопно, зато так, чтобы после не осталось никаких хвостов. Но до этого момента еще следует дожить... — все же разобрался с дверью парень и с некоторым трудом открыл ее.
Петли протяжно скрипнули, и мы нырнули в темноту лавки.
— Но разве у дворян нет протекции Императора? Все же это не какие-то дрязги между родами или кланами, а полноценная мафиозная организация под Питером, — сказал я, проходя через проем и едва не упав с уходящей вниз лестницы.
Хотя, казалось бы, куда уж ниже-то?!
— Если аристократ просит помощи у Императора и его клана в собственной защите, то это едва ли не прямое признание собственной слабости. Конечно, когда на другой чаше весов находится твоя жизнь и тех, кто тебе дорог, то вроде бы ответ очевиден, но... Что дальше? — прохрипел Михаил.
— Что ты имеешь ввиду? — не понял я.
— Кто будет иметь дело с родом, что официально признал свою слабость? Это серьёзные репутационные потери, считай, пятно на историю своих предков и тех, кто был до тебя. Признавая свою неспособность нести данное нам бремя, ты, по сути, плюешь на всех тех, кто пережил лишения до тебя, кто терпел невзгоды и боролся для того, чтобы их потомки жили лучше. Дворянин — это не сколько право, сколько обязанность. Так что смысл тебе именоваться аристократом, если ты даже не способен защитить себя и своих близких, не говоря уже о других гражданах нашей страны? Это может показаться со стороны дуростью или даже бредом, но таково наследие наших предшественников. Перед тем, как спасать других, ты обязан найти силы, чтобы защитить свою семью, иначе всё происходящее станет простым фарсом, — взволнованно сжал кулаки синеволосый, — Поэтому я и обратился к тебе. Лучше быть обязанным кому-то из аристократов — чем в перспективе стать изгоем для общества. Для кого-то вроде Чёрных или Воронцовых это может и не является такой уж и проблемой, но для моего рода да. Скажем, мы и так обрели статус аристократов относительно недавно, при моем прапрадеде во время правления Александра Третьего. У нас не так много денег, не так много связей, как и самих знаний, чтобы обрести силу, сравнимую с высшими кланами из Москвы.
Тут в подвале включился свет, на секунду ослепив меня своей резкостью. Но, стоило мне проморгаться, как перед моими глазами открылась порушенная и разграбленная мастерская. Когда-то аккуратные и ухоженные ряды полок на стенах и в переходе оказались разломаны на куски древесины и осколки стекла и зеркал, который безабвенно хрустел под подошвой.
От кассового аппарата и прилавка не хватало половины, будто кто-то притащил огромную акулу, что отгрызла целый кусок, что от аппарата, что от столешницы.
— Нехило у вас тут прошлись, однако, — присвистнул я, наблюдая за разрушениями. Их сделали даже не с целью ограбить. Достаточно было бы смести товар с полок и можно было на том остановиться, но нет.
Мастерскую разобрали по винтикам, а то, что не смогли, решили привести в негодность и уничтожить. Словно невысказанное напоминание о том, какое место занимает хозяин этого заведения в иерархии большого и страшного мира.
— Если сдержать десятичасовую лекцию, на процентов восемьдесят состоящую из мата и ругательств, то да. «Нехило» и вправду отлично подходит, — хотел было сплюнуть Михаил, но в последнюю минут сдержался, сообразив, где находится.
— Мне жаль, — бросил я в спину парню, что пошел в следующую комнату.
— Пустое, — ответил он, включая свет уже в самом сердце их артефакторной лавки.
А поглазеть тут было на что...
Множество сломанных аппаратов, механизмов, разбросанных по полу, куски чертежей, расчетов, деталей, запчастей, разломанная на две половинки учебная доска. Мерцающие и отбрасывающие скопы искр производственные лампы над головой.
Я бы сказал, что попал в самый настоящий заводской цех на столярном заводе или сталелитейном. Больно все походило на место работы очередного мастерового, а не артефактора.
С другой стороны, и я в своем мире не уделял данному моменту особого внимания, так что не буду ничего утверждать.
— Повезло, что они спешили
