Голливуд и Сталин - любовь без взаимности - Владимир Абаринов

Блендон: Мистер Айслер — Мэтт Саватик.

Айслер: Фанатик — это неплохо. Но мы должны быть и реалистами. (Поднимает наполненный бокал.) За товарища Сталина!

Выпивают.

Айслер: Мистер Саватик, я слышал хорошие отзывы о вас. Ваши родители, кажется, словенцы?

Мэтт: Да.

Айслер: Согласно отчетам, вы привлекли в партию сотни своих соотечественников, живущих в Питсбурге.

Хармон: Саватик работает в отделе кадров Североамериканской сталелитейной компании. Он занимается наймом и увольнением.

Блендон: Да, наймом членов партии и увольнением нечленов.

Айслер: Отлично! Национальный комитет решил поощрить вас, Саватик. Питера переводят на другую работу. Вы займете его должность секретаря по оргработе в Питсбургском округе.

Мэтт: Большое спасибо, мистер Айслер. Для меня это большая честь.

Айслер: Питсбург производит больше стали, чем вся остальная страна. Сдвиньте Питсбург на дюйм — и мы сможем сдвинуть всю страну на милю. Питсбург — слишком тихий, слишком мирный город. Чтобы добиться победы коммунизма в Америке, нужен бунт, недовольство, открытая война между людьми. Это цель сегодняшнего заседания. (Смотрит на часы.) О, уже поздно. (Блендону.) Начинайте, мы присоединимся позже. (Предлагает новый тост Саватику.) За Советский Союз! (Выпивают.) Икры?

Мэтт возвращается домой, в свою квартиру одинокого мужчины. Он удручен неприязнью родственников. Даже с соседями отношения из рук вон. Мэтт решает написать письмо сыну.

Мой дорогой сын! Это письмо будет храниться у нашего приходского священника отца Новака. Если со мной что-нибудь случится, он передаст его тебе из рук в руки. Он единственный человек, не связанный с ФБР, который знает, что я веду подпольную работу в интересах нашего правительства…

Очередное разочарование постигает Мэтта в личной жизни: сблизившись с учительницей Евой Мэррик, тоже членом компартии, он узнает от Кена Краули, установившего прослушку в штаб-квартире коммунистов, что Ева приставлена к нему партийными боссами, чтобы следить за ним. Вернувшись вечером домой, Мэтт обнаруживает, что потерял письмо сыну. В следующем кадре мы видим распечатанное письмо в руках у Евы…

Однако Ева не выдала Мэтта. К этому моменту она стала сомневаться в коммунистической доктрине. Сомнения превращаются в твердую уверенность после того, как на профсоюзных лидеров, пытавшихся разобраться в причинах организованной коммунистами забастовки, набрасываются специально обученные боевики.

После побоища, учиненного подручными Блендона, Ева заявляет ему о своем выходе из партии.

Теперь она в смертельной опасности. Мэтт убеждает ее немедленно уехать. За домом Евы следят. Едва разминувшись с агентами Блендона, Мэтт и Ева уезжают. Агенты вскрывают квартиру и собираются обыскать ее, но тут в квартиру входит вооруженный агент ФБР и объявляет взломщиков арестованными, но они не собираются подчиняться…

На вокзале Мэтт снова обнаруживает слежку. Оторваться от нее беглецам не удается. Тогда Мэтт вступает в неравную схватку с ними.

Суд над вождями коммунистов в Нью-Йорке вызывает взрыв беспорядков в городе. Толпа, подзуживаемая провокаторами, неистовствует.

Пришло время Мэтту снять маску.

В Конгрессе комитет по расследованию антиамериканской деятельности допрашивает питсбургских партийных боссов.

Председатель: Мистер Хармон, вы, возможно, не поняли вопрос.

Хармон: Разумеется, понял. Я отказываюсь отвечать на вопрос, чтобы не давать повод для обвинений против меня.

Председатель: В настоящее время не существует закона, который запрещал бы членство в коммунистической партии.

Хармон: Первая поправка к Конституции запрещает Конгрессу принуждать свидетеля отвечать на такие вопросы. (Вероятно, Хармон хотел сослаться на Пятую поправку, освобождающую от необходимости свидетельствовать против самого себя. — В. А.)

Председатель: Являетесь ли вы или являлись в прошлом членом коммунистической партии? Отвечайте «да» или «нет»!

Хармон: Я хотел бы огласить заявление, из которого станет ясно…

Председатель: У нас нет времени слушать пропаганду. Отвечайте на вопрос или вы будете привлечены к ответственности за неуважение к Конгрессу!

В зал входит Мэтт Саватик. Обменивается взглядом с сидящими среди публики братом и сыном. Занимает свидетельское место.

Председатель: Мистер Саватик, вы член коммунистической партии Америки?

Мэтт: Я состоял в партии девять лет. Моя членская карточка у вас имеется.

Председатель: С какой целью вы вступили в партию?

Мэтт: Я вступил в нее в качестве тайного агента Федерального Бюро Расследований. Я был тем, что обычно называется подсадкой.

Председатель: Вы узнаете эти тома, мистер Саватик?

Мэтт: Да, сэр. Это копии моих ежедневных донесений ФБР.

Председатель: Изложите, пожалуйста, кратко, что вы узнали о коммунистической партии.

Мэтт: Главное, что я узнал, — это что ее политическая деятельность — не более чем вывеска. На самом деле это широкая шпионская система, созданная в нашей стране Советами. Она состоит из предателей, чьей единственной целью является превращение народа Америки в колонию рабов России.

Сын и брат Саватика раскаиваются в своем поведении. Теперь они гордятся Мэттом.

Пятая колонна{31}

Постер к кинофильму «Большой Джим Маклейн»

Картина «Большой Джим Маклейн» родившегося на Украине режиссера Дэвида Людвига снята в разгар антикоммунистической кампании в США — она вышла на экраны в 1952 году. Кассовый успех ей обеспечило участие Джона Уэйна, который отличался крайне консервативными взглядами — в этом отношении у него не было никаких разногласий с авторами. Но в золотой фонд Голливуда она все-таки не вошла.

Нэнси Олсон, сыгравшая главную женскую роль, была человеком противоположных убеждений. Заядлая либералка и демократка, она часто вступала в политические споры со своим партнером, но возможность провести шесть недель на Гавайях и сняться в одном фильме с такой звездой, как Уэйн, взяла верх.

В Европе, где не было такого ярого антикоммунизма, а компартии занимали видное место в политической жизни, картина вышла под названием «Марихуана»: при дубляже коммунистов переделали в наркодилеров.

Главные герои фильма Джим Маклейн и Мэл Бакстер — следователи комитета нижней палаты Конгресса по антиамериканской деятельности. Они не жалеют сил, разоблачая происки коммунистов. Но им всякий раз удается уйти от ответственности: будучи вызваны для дачи показаний, они отказываются отвечать на вопросы законодателей, ссылаясь на Пятую поправку к Конституции США, которая разрешает не свидетельствовать против самого себя.

Фильм открывается сценой в Конгрессе.

Маклейн (за кадром): Это зал слушаний комитета нижней палаты Конгресса по антиамериканской деятельности. Мы, граждане Соединенных Штатов Америки, в огромном долгу перед нашими избранными представителями. Не утратившие мужества вследствие злобной кампании клеветы, развязанной против них, всех вместе и каждого в отдельности, они неколебимо продолжают свое расследование, продиктованное их твердым убеждением в том, что быть коммунистом после 45-го года означает совершать государственную измену.

Первый конгрессмен: Являетесь ли вы в настоящее время или являлись в прошлом членом коммунистической партии?

Свидетель: Я требуют уважения к своим конституционным правам согласно Пятой поправке и отказываюсь отвечать на вопрос на том основании, что мой ответ может стать основанием для обвинений против меня.

Второй конгрессмен: Позвольте мне задать еще один вопрос. В случае вооруженного конфликта между этим правительством и советской Россией станете ли вы, если потребуется, защищать Соединенные Штаты с оружием в руках?

Свидетель: Тот же вопрос — тот же ответ.

Маклейн: Одиннадцать месяцев. Одиннадцать бесполезных месяцев мы звонили в двери, перелопачивали миллионы погонных футов унылых документов и доказывали каждому сотруднику разведки, что эти люди — агенты Кремля, и всякий раз они уходили безнаказанными. Мой товарищ по расследованию, Мэл Бакстер. Он ненавидит этих людей. Они стреляли в него в Корее…

Председательствующий: Свидетель свободен.

Маклейн: Добрый доктор Картер может возвращаться на свое хорошо оплачиваемое место профессора экономики в университете, чтобы по-прежнему разлагать детей.