Мишень - Кэтрин Коултер

«Господи, как все просто! – подумал Рамзи. – Миг, всего одно мгновение, когда мать ничего не заподозрила. А потом было уже поздно».

Он искоса взглянул на Молли. Она совсем раздавлена угрызениями совести! Придется выводить ее из этого состояния. Она ни в чем не виновата, но он знал, как беспощадно может терзать презрение к себе.

Эмма уткнулась лицом в грудь Рамзи. Он инстинктивно обнял ее, ощущая тоску и отчаяние ребенка, как свои собственные.

Следуя кивку Элинор, Молли нехотя поднялась.

– Спасибо, доктор Лу.

– Была рада познакомиться, миссис Сантера, мистер Хант. Эмма, надеюсь, мы подружимся. Ты мне очень понравилась. Умная и храбрая. Вот увидишь, все будет лучше некуда. Но я бы хотела еще как-нибудь поговорить с тобой, когда немного успокоишься и начнешь забывать плохое. Договорились?

– Не знаю, доктор Лу, – нахмурившись, выдавила Эмма. – Может, на будущей неделе?

Рамзи заметил, что Молли облегченно вздохнула.

Эмма соскользнула с его колен и, подойдя к матери, ухватила ее за руку и потащила к порогу.

– Мистер Хант, уделите мне несколько минут, пожалуйста.

Рамзи согласно кивнул.

– Как вам это удается?! – восхитился он. – Сначала я засомневался в правильности ваших методов, но, кажется, ошибся. Все получилось!

– Эмма действительно на редкость умна. Однако на первом сеансе всегда приходится рисковать. Не знаю, какова ваша роль во всей этой истории. Но девочка безгранично вам верит. Поэтому, что бы вы с ее матерью ни предприняли, все будет на пользу Эмме. А я попытаюсь, чтобы она выговорилась, выплеснула свои страхи и сомнения, оставила их в прошлом и жила дальше.

Кстати, полиция в курсе событий?

– Не совсем, – покачал головой Рамзи. – Ни я, ни Молли не хотели лишних расспросов ради блага Эммы.

Ей постоянно снятся кошмары.

– Неудивительно. Насколько я поняла, врачи уже провели обследование?

– Да, по нашей просьбе педиатр дал ей снотворное и лишь потом осмотрел и взял анализы. Ее били, многократно насиловали, но физически она сейчас здорова.

Правда, несколько раз в полусне Эмма заговаривала о негодяе. Вроде бы он связывал ее шпагатом, потому что она слишком маленькая, чтобы переводить на нее веревку. И еще твердил, будто нуждается в ней куда больше, чем Господь нуждается в нем.

– Вот это, пожалуй, реальный след, который может привести к преступнику. ФБР еще не знает? Советую срочно сообщить.

– Обязательно.

– Ну а пока продолжайте в том же духе. Увидимся во вторник.

– Превосходно. Значит, через четыре дня. И еще кое-что…

Элинор взяла со стола палочку и запустила ее под гипс.

Рамзи невольно уставился на нее. Врач улыбнулась:

– Боже, как хорошо! Самое большое удовольствие на свете – почесать там, где чешется. Ну а вы, конечно, хотели сказать, что я действую слишком поспешно. Вероятно, но наша задача – как можно быстрее вскрыть гнойник и вывести яд, которым отравлена ее душа, прежде чем он разольется. Поверьте, чем дольше она будет таить в себе это, тем труднее пойдет исцеление. Истина – штука неприятная, как клистир, но такая же полезная. Не волнуйтесь, при малейшей опасности я отступлю. И скажите ее матери, что она настоящая героиня. Но если станет по-прежнему винить себя в случившемся, долго не выдержит и сломается, и тогда кто поможет Эмме? До свидания, судья Хант. И не удивляйтесь, что вас узнали, вы национальная знаменитость.

– Я передам Молли ваши слова. – Рамзи пожал протянутую руку, направился к порогу, но на полпути остановился:

– Доктор Лу, честно говоря, я насмерть перепуган. И дрожу как осиновый лист при одной мысли о том, что ждет Эмму впереди.

Глава 17

Молли вышла из кухни и наткнулась на Эмму, стоявшую у изящного столика в коридоре. Девочка недоверчиво смотрела на отца, вертя в тонких пальчиках знаменитое шоколадное пирожное Майлза. Луи явно был не в своей тарелке и не знал куда деваться от смущения.

– Я помню тебя, – сказала Эмма, принимаясь за пирожное. – Ты мой папа. Мама говорила, что ты приедешь ко мне.

– Ну да.., так оно и есть. Ты здорово выросла, крошка.

– Просто ты давно меня не видел, – пробормотала Эмма, не сводя глаз со смутно знакомого мужчины; Луи нервно дернулся. – Мама смеется, что я тянусь вверх, как волшебный боб. Наверное, от «Доктора Пеппера».

Это моя любимая вода.

– По мне, ты даже слишком высокая. Послушай, Эмма, мне пора. Нужно кое с кем повидаться, и дел у меня по горло.

– Да, папа, – кивнула Эмма. – Я знаю.

Луи молниеносно метнулся наверх. Там и отыскала его Молли, после того как уложила дочь в постель. Он как раз выходил из спальни. Гюнтер держался поодаль, скрестив руки на груди и жуя неизменную зубочистку.

– Ты и двух минут не поговорил с Эммой, Луи, хотя не виделся с ней два года. Мог по крайней мере попросить ее поиграть на пианино. Ты бы ушам своим не поверил!

В этот миг Луи казался скорее раздраженным, чем испуганным, хотя причин бояться у него было хоть отбавляй.

– Но, Молли, я же повидался с ней, чего тебе еще?

И что, по-твоему, от меня требовалось? Она в полном порядке… Ну ладно, так и быть, в следующий раз попрошу ее сыграть на этой дурацкой штуке.

– Прекрасно, но неужели нельзя было соврать, что любишь ее? Все-таки ты ее отец, и она в тебе нуждается!

Правда, вряд ли подобная мысль когда-нибудь возникала в твоей пустой голове.

– Это ты хотела ребенка, не я. Знаешь, Молли, ты была, в общем, ничего, пока не родила. Помнишь те мои фото, что потом купил «Роллинг стоун»? Могла бы сделать карьеру, но разве с тобой сладишь? Все смеялась, как идиотка, и твердила, что ничего особенного в них не видишь. Редактор «Роллинг стоун» считал их просто офигенными, но ты и слушать не желала о том, чтобы пахать на него.

– Луи, ты забываешь, что я в то время была беременна и каждое утро блевала так, что наизнанку выворачивало. Теперь, когда Эмма подросла, я снова при деле.

– Никто и никогда не снимал меня лучше, чем ты.

Ну вот, опять та же песня! Луи, как всегда, занят исключительно собой.

Молли с трудом подавила желание закатить глаза и отвесить бывшему мужу звонкую оплеуху. Ее губы тронула улыбка. Она не питала к нему ненависти и, собственно говоря, редко думала о нем, да и то с легкой неприязнью, потому что хорошо понимала страхи, глубоко въевшиеся в душу этого человека и ставшие неотъемлемой частью его натуры.

Эти страхи и комплексы были так сильны, что иногда затмевали самомнение и эгоизм. И жалость временами заставляла Молли забывать о том, какое зло способен причинить Луи. Поэтому и сейчас она чистосердечно заметила:

– Ты очень фотогеничен, Луи. Так и просишься на пленку. Будь терпелив. На свете много прекрасных фотографов, не я одна. Впрочем, это сейчас не важно. Лучше скажи, что знаешь о похищении Эммы, чтобы я смогла помочь тебе, прежде чем Мейсон выйдет из себя. А он обязательно осатанеет, Луи, и тогда берегись! То, что случилось в Денвере три года назад, – всего лишь цветочки!