Вечная Спутница Ночи - Инга Дмитриевна Ольховская

Гефеста и начала копаться в шкафу, выбирая себе одежду.

 

«Да что же это со мной? Стою голая перед мужчиной и мне совершенно не стыдно. Наоборот, мне нравится это…»

 

Гефест долго не заморачивался, когда обставлял для меня новую комнату в подвале и просто скопировал обстановку и даже содержимое шкафа, но как оказалось теперь – мне все это не нужно. Пока я мучилась с выбором одежды и живо представляла как на мне это все будет выглядеть, по моему телу то и дело пробегали волны, адаптируя мой внешний вид под выбранный мной образ.

 

— Очень удобно – хмыкнула я, разглядывая себя в зеркале.

 

Моя новая тушка стояла в моем старом охотничьем кожаном костюме в обтяжку, идеально подогнанном под мой новый рост, но выглядела я теперь в нем намного, намного аппетитней.

Как мне было видно в зеркало, стоявший за спиной Гефест все еще находился в ступоре.

 

— Ну что, — ехидно спросила я оборачиваясь – так и будем стоять, или все-же займемся ретранслятором?

— Ыгы – вновь промычал Гефест и остался стоять на месте.

— Нда-а-а-а – протянула я, — случай тяжелый.

 

Я быстро подошла к Гефесту и залепила ему пощечину.

 

— А?

— Очнулся?

— Что? А, да… Все нормально. — Растерянно промямлил Гефест – ты что-то сказала?

— Говорю: «поехали к ретранслятору» – как тупому по слогам повторила я.

— Ну да, ну да – закивал головой мой поклонник и как сомнамбула двинулся к выходу.

— О-хо-хо – вздохнула я и двинулась за ним.

 

У выхода меня ждала вторая часть «марлезонского балета» в виде двух эльфов, уронивших челюсти, ну и то, что было у них в руках, при виде меня. Их тоже пришлось растормаживать, похлопав по щекам.

Усадив своих «зомбей» в машину, я сама села за руль и уже через двадцать минут мы входили в наколдованное Гефестом здание с ретранслятором.

 

«Черт бы побрал этого профессора» – зло зашипела я.

 

Оставленное надолго незавершенное плетение ретранслятора частично развеялось и мне пришлось начинать практически сначала. Радовало только то, что у меня уже был опыт работы с плетением и процесс шел значительно быстрее, чем в начале так что уже через два дня я достигла той отметки, на которой остановилась в прошлый раз.

Еще через два дня меня посетил Гефест чтобы «подкормить» меня и я смогла продолжить роботу.

Так и повелось, я как пчелка трудилась над плетением, а Гефест каждые три, четыре дня приезжал меня «подкармливать».

Но вот в один из дней вместо Гефеста в дверях показался Ильфельнир.

 

— Ты что тут делаешь и где Гефест? — удивилась я.

— Они с Финбринором разыскивают станции мет… Метро.

— И чего это их пробило? — подозрительно спросила я.

— Гефест обнаружил следы русалок недалеко от площади и жутко разозлился.

— Олаф никак не успокоится – хмыкнула я.

— Олаф? — Не понял эльф.

— Профессор – хмыкнула я. — Так его зовут. Олаф.

— Ясно – кивнул Ильфельнир.

— А тебя значит послали ко мне?

— Да – кивнул эльф и покраснел.

— И чего ты стесняешься? — томно улыбнулась я – мы же вроде уже занимались с тобой любовью.

— Я… Я не знаю, что на меня тогда нашло… — залепетал Ильфельнир.

— Ладно, не заморачивайся – спокойно сказала я – если не хочешь, или боишься, то можем ограничиться кровью.

 

Я предложила стеснительному эльфу этот вариант, хотя сама с последнее время предпочитала альтернативный способ питания. Тем более что после посещения лаборатории профессора жажды я больше не ощущала, она полностью трансформировалась в желание.

 

— Хорошо – быстро закивал Ильфельнир, закатывая рукав – давай лучше кровь.

— Как хочешь – пожала я плечами.

 

Вот уже час как ушел Ильфельнир, а я все еще сижу в прострации, переваривая новые данные о себе любимой. Да, кровь по-прежнему выполняет свою функцию, но не более. Пропала та легкая эйфория, сопутствующая процессу насыщения, незабываемые вкусовые ощущения тоже пропали, и как результат – возбуждение прошло, но желание осталось.

 

— Черт! Черт! Черт! — шипела я – Откуда это? Неужели Гефест прав и я теперь мифическая суккуба.

 

«Везет мне как утопленнице. То я баньши, теперь вот суккуба. Черт ногу сломит.»

 

Сегодня водружаем на место ретранслятор. Да-а-а, снимать эту хрень было легче. Нам потребовалась целая ночь чтобы попасть в пазы, и чтобы при этом совпали все точки крепления.

Я еще как я, а вот у Гефеста, несмотря на всю его божественную силу и подключение к источнику, затекали руки, постоянно поднятые вверх, что очень и очень тормозило работу, а эльфы не могли подстраховать его, поскольку не могли удержать тяжеленую конструкцию даже вдвоем. Наконец, почти на рассвете, нам таки удалось поставить эту хреновину на свое место и, оставив эльфов прикручивать крепления, мы с Гефестом завалились в лабораторию: Я прятаться от солнца, а он спать. Запуск ретранслятора мы назначили на следующую ночь.

Как только зашло солнце возбужденные эльфы чуть ли не пинками выгнали меня на улицу и потащили к башне ретранслятора. Я провела последнюю проверку и удовлетворенно хмыкнула. За день плетение наполнилось силой из источника и было готово к работе. Медленно, ряд за рядом я начала активировать магическую конструкцию, каждый раз проверяя правильно ли распределяются энергетические потоки и не собирается ли развеиваться выстраданное мной плетение, на которое я потратила полтора месяца почти непрерывной работы.

Вот активирован последний ряд плетения и…

 

— Работает – радостно выдохнул Финбринор.

 

Глаза старшего эльфа сияли как у ребенка, получившего на Новы Год долгожданную игрушку.

 

— Я… Я тоже чувствую – радостно улыбнулся Ильфельнир.

 

Связанные с магией своих лесов, эльфы сразу почувствовали присутствие родственной им силы, и это было лучшим индикатором того, что у меня все получилось. Я удовлетворенно кивнула и устало уселась прямо там, где стояла – голова после неимоверного многочасового умственного напряжения напоминала дом советов.

 

— Днем отдыхайте и завтра ночью выдвигаемся в обитаемые места – облегченно объявила я эльфам.

 

К сожалению, ни завтра, ни послезавтра мы не выдвинулись. Гефест с эльфами наглым образом обломали мои планы напившись в зюзю, отмечая запуск ретранслятора. На следующий день у эльфов было ужасное похмелье, которое, с подачи вызвавшегося «полечить» страдальцев Гефеста, переросло в повторную