Холодные медные слёзы. Седая оловянная печаль - Глен Кук

Плеймет исполнил мой фокус с приподнятой бровью.

— Девушка так много для тебя значит? А как же Тинни?

— Тинни есть Тинни. Давай не будем о ней. Она тут ни при чем.

— Ну, если ты так говоришь… Я могу тебе чем-нибудь помочь?

Он предлагал помощь искренне. И если бы дело дошло до мордобоя, Плеймет очень бы пригодился со своими девятью футами и силищей, которой хватало, чтобы поднимать его любимых лошадей. Но Плеймет не борец по натуре. Ему все время достается, потому что он исключительно, неимоверно добр.

— Нет. Не хочу тебя втравливать. Ты и так сделал достаточно, когда позволил мне взять эту четвероногую гадюку. Скорми ее собакам.

Плеймет рассмеялся. Он получает удовольствие от моей войны с лошадиным родом.

— Ты уверен, что тебе не нужна помощь?

— Да. Ты сделал все, что мог. Мне нужна подмога профессионала. — Придется послать к черту свое намерение исчезнуть. — Если ты действительно хочешь оказать мне любезность, сходи ко мне домой и посмотри, как там поживают Дин и Покойник. Я загляну к тебе утром. — Если доживу до утра.

— Конечно, Гаррет.

Я знал, что буду делать теперь. Они у меня поплачут. Но горше всех буду плакать я, если меня схватят.

45

Краск в полном одиночестве нес вахту в заведении Морли. Судя по его виду, он сидел там давно. Он не производил впечатления довольного жизнью человека. Я заметил его, когда одолел уже половину пути к стойке. Отступать было поздно.

Краск жестом подозвал меня к себе. Я смирил свой норов и подсел к нему. Краем глаза я видел, как Слейд говорит что-то в переговорную трубу, связывающую бар с кабинетом Морли.

— Чего тебе?

— Чодо теряет терпение. Он не любит долго ждать результатов.

— Чего-то я недопонял. Результатов у него — хоть отбавляй. Крысолюди работают сверхурочно, подбирая трупы.

— Не умничай, Гаррет. Он тебе задолжал, но это не значит, что он позволит тебе водить себя за нос.

— Краск, с каждым твоим словом я все больше и больше теряю нить.

— Ты должен был поймать для него какую-то девку. Где она?

Я недоуменно посмотрел через плечо, потом — опять на Краска.

— Я?! Поймать кого-то для Чодо? Что-то не припомню. Я слышал предложение объединить силы и обменяться информацией. Я играю только на таких условиях.

— Чодо Контагью — не тот человек, которого стоит злить, Гаррет.

С этим я согласился:

— Ты прав. Не тот. Но он и не тот человек, у которого я готов быть на побегушках. Сделка, заключенная между нами, — всего лишь сделка. Не больше и не меньше. Понял?

Краск встал:

— Я ему передам. Не думаю, что он будет доволен.

— Мне плевать, будет он доволен или нет. Я соблюдаю условия соглашения так, как я их понимаю.

Краск бросил на меня злобный взгляд. Я знал, о чем он думает. Когда-нибудь он с удовольствием оттяпает мне пальцы, по одному за раз.

— И еще. Куда бы я ни сунулся, меня все потчуют этим дерьмом, будто я работаю на Чодо. Я не работаю на Чодо. Я работаю на Гаррета, Если кто-то распускает слух, что я на содержании у Большого Босса, пусть заткнется.

Краск фыркнул. По-моему, это самое сильное проявление эмоций, на которое он способен. Ни слова не говоря, он вышел.

Я направился к бару. У меня тряслись руки. Этот проклятый Краск вывел меня из себя. Он всегда обрушивается на голову, словно стихийное бедствие — воплощение угрозы и беспощадности.

— Морли зовет тебя наверх, — сказал Слейд.

Я поднялся по лестнице. Морли был не один, но и он, и его гостья были одеты. Женщину я уже видел. Вчерашняя брюнетка. Она установила рекорд: не припомню, чтобы я дважды застал Морли с одной и той же подружкой. Может быть, он остепенился?

— Поцапался с Краском?

— Вроде того. Чодо пытается завербовать меня. Краск раздражен, что я не поддаюсь вербовке.

— Я слыхал о какой-то заварухе у твоего дома прошлой ночью.

— Да так, ничего особенного. Покойник обо всем позаботился.

— Напомни мне, чтобы я не восстанавливал его против себя. Зачем пожаловал?

— Мне нужен помощник, который прикроет мне спину во время одной работенки. Проникновение со взломом. Объекты непростые. Эти люди не поймут, если поймают нас с поличным.

Морли нахмурился:

— Такие чувствительные?

— Как назревший чирей. Одно неверное слово в неверном месте — и куча народу может поплатиться жизнью.

— Ладно. Я знаю человека, который поможет тебе. Подожди внизу.

Отлично. До него дошло, что женщина не должна услышать больше, чем уже слышала.

Хотя я сам все это затеял, на душе у меня было неспокойно. Морли вызовется на дело лично. Когда он выяснит, что я задумал, то переполошится по-настоящему. Морли, откалывая такие опасные номера, впоследствии избавляется от своих напарников, чтобы никто никогда ничего не узнал. И хотя он пытается меня понять, в глубине души он все-таки не верит, что я втайне не придерживаюсь таких же взглядов. У нас могут возникнуть проблемы.

Морли спустился по лестнице, когда я как раз допивал бренди, который плеснул мне Слейд. Слейд — единственный из подчиненных Морли — не сторонник вегетарианской кухни. Поэтому он держит под рукой настоящую выпивку. Должным образом припрятанную, конечно. Морли притворился, что ничего не учуял.

— Давай выйдем на улицу. Здесь слишком много ушей.

Мы вышли. Не дожидаясь его вопросов, я сказал:

— Я собираюсь влезть в Четтери. Хочу проникнуть в кабинет Перидонта.

Морли хрюкнул. Мое намерение произвело на него должное впечатление.

— Есть веская причина?

— Майю снова схватили. Чтобы получить шанс ее освободить, я должен кое-что украсть из кабинета Перидонта.

Я надеялся, что церковная братия не перевернула там все вверх дном после ухода Великого Инквизитора. Хотя мне с трудом верилось, что этот жуткий тип, Самсон, не сунул туда свой нос.

Мы с Морли прошли полквартала, прежде чем он заговорил:

— Скажи мне прямо. Без эмоций. Это возможно проделать?

— Я как-то там был. У них нет внутренней охраны. Эти простофили ничего не ждут. Им не приходит в голову чего-то бояться. Я не волнуюсь, сможем ли мы это провернуть.

Меня тревожит, сумеем ли мы провернуть все так, чтобы никто не выяснил, чьих это рук дело. Я не хочу, чтобы ребята из Церкви охотились за мной всю оставшуюся жизнь.

— Ты что-то задумал.

— Я рассказал тебе все.

— Нет. Я знаю тебя, Гаррет. Ты собираешься не просто что-то украсть. Ты собираешься устроить все так, чтобы никто не догадался о краже.

Я не стал ему возражать. Но и не согласился. У меня были кое-какие идеи. Может быть, они сработают, а может, и нет. Судя по моему всегдашнему везению, они не сработают. Нет необходимости посвящать в них Морли.

— Ты чертовски осторожен со своими картами, Гаррет. А что за второй объект?

Я покачал головой, но он не мог этого видеть в темноте, и мне пришлось открыть рот:

— Не стоит забивать себе голову, пока мы не управимся с первым. Если я не достану нужную мне вещь из кабинета Перидонта, мы в любом случае не сможем сделать следующего хода.

— Темнишь, Гаррет.

— А ты разве просветил меня в тот раз, когда мы охотились за вампирами?

— Это другое дело.

— Конечно, другое. Ты переставлял меня, как пешку, даже не намекнув, чем мы занимаемся. Так ты идешь или нет?

— Почему нет? Сам ты довольно скучный парень, но вокруг тебя всегда происходят интересные вещи. И потом, я никогда не бывал внутри Четтери. Говорят, он великолепен.

Морли никогда там не бывал, потому что его соплеменникам путь туда заказан. Согласно доктрине Церкви, у него нет души, несмотря на долю человеческой крови. Не очень мудрая позиция в мире, где нечеловеческие расы составляют половину разумного населения. И Церковь не особенно распространяется на эту тему в Танфере, где слишком многие могут принять ее догматы за оскорбление.

— Да, — сказал Морли, думавший, очевидно, о том же. — Я совсем не прочь побывать в Четтери.

— Только давай не будем сводить никаких счетов.

— Ладно. — Мы побрели в сторону Страны Грез. Помолчав, он вдруг спросил: — Ты втюрился в эту девчонку, Майю, да?

— Она чудесный ребенок. Она попала в беду, потому что помогала мне. Я ее должник.

— Понятно.

Я бросил подозрительный взгляд на его физиономию. Он ухмылялся.

— Она просто ребенок, за которого я в ответе, Морли.

Один из недостатков Морли — его чрезмерная понятливость.

46

Я так замотался в последнее время, что у погоды не было ни единого шанса привлечь к себе мое внимание. Теперь, когда мы сидели в густой тени напротив Четтери, присматриваясь и осваиваясь, она получила хорошую возможность отыграться.

— Чертовски холодно, — пробормотал я.

— Может пойти снег.