История катастрофических провалов военной разведки - Джон Хьюз-Уилсон

Для достижения своей второй цели, а именно принуждения американских военных к выполнению своих приказов, Макнамара применил методы деловой деятельности, сослужившие ему хорошую службу в гражданской жизни и вознесшие его на верхние ступени иерархической лестницы деловой Америки. Сразу по вступлении в должность министра обороны он организовал блицсерию гражданских инспекций на предмет соотношения затрат и эффективности на всех уровнях военной машины США, приведя в смятение более традиционно настроенных солдат, моряков, летчиков и морских пехотинцев. Несогласные были в срочном порядке уволены, а те, кто промолчал и остался, были вынуждены смириться с методами нового хозяина. Команды блестящих молодых магистров делового администрирования, только что покинувших стены лучших бизнес-школ США, с безжалостной эффективностью выявляли все случаи расточительности и некомпетентности военных — благо того и другого было достаточно, как в любой сфере, находящейся в ведении государства. Эти юнцы, ни разу не слышавшие звука выстрела, объездили все крупные военные части, где обращались с опытными офицерами с беспримерным высокомерием и презрением к добытому потом и кровью боевому опыту.

Как бы ни сокрушались военные традиционалисты, в некоторых отношениях Макнамара был абсолютно прав. Действительно, с экономической точки зрения было нерационально тратить 30 миллионов долларов, чтобы держать авианосец «Констеллейшн» на «Янки стейшн»[12]с единственной целью уничтожения северовьетнамских целей с воздуха, чтобы при этом его дорогостоящие самолеты и высокооплачиваемые экипажи беспорядочно разбрасывали свободнопадающие («железные») бомбы по зоне расположения целей. Чтобы получать отдачу от национальной «стратегии капиталовложений в продукцию», намного разумнее было бы использовать более дорогостоящие высокоточные управляемые боеприпасы, гарантированно поражающие свои цели: в этом случае все огромные капиталовложения в авианосец были бы разом оправданы. Такую экономику действительно можно было бы назвать здоровой. С этим не стал бы спорить ни один налогоплательщик.

Но Макнамара и его соратники не продумали проблему еще на один шаг вперед: действительно ли бомбардировка научно выбранных военных целей является лучшей стратегией для победы в войне с изобретательными и неуловимыми партизанами, преследующими главным образом политические цели. Числа и статистические данные составляют лишь малый фрагмент общей картины войны; большая ее часть не поддается количественному определению. К сожалению, Макнамара оказался плохо подготовленным к тонкому миру международной политики и иррегулярной войны, и он вернулся к тем вещам, в которых действительно знал толк, — таким, например, как сбор ежедневных статистических данных по точному количеству потерь Вьетконга во Вьетнаме. За годы, проведенные в американском бизнесе, Боб Макнамара привык считать, что «цифры» решают все. «Количество убитых» было для него итоговой строкой в счете прибылей и убытков.

Для генерала Уэстморленда, «менеджера» Макнамары во Вьетнаме, ключевым показателем была «точка пересечения» — тот волшебный момент, когда потери противника в Южном Вьетнаме, определенные путем подсчета убитых, оказались бы выше, чем способность Северного Вьетнама возместить эти потери новой живой силой. К середине 1967 года, когда потери врага, по данным MACV, составляли 6 тысяч человек в месяц, а пополнения — только 3,5 тысячи, точка пересечения была достигнута, что могло привести к ослаблению политического давления с целью сокращения численности американских войск. Но здесь подоспело ЦРУ со своей цифрой в 120 тысяч вспомогательных сил Вьетконга, ставившей под сомнение все тщательно собранные МАСУ статистические данные и включенной в национальную разведывательную оценку, которая, с учетом всегдашней «болтливости» Вашингтона, могла очень быстро получить огласку.

Чтобы устранить разногласия и сойтись на некой компромиссной оценке, в сентябре 1967 года в Сайгон в срочном порядке прибыли группы сотрудников ЦРУ и D1A. Согласно подсчетам ЦРУ, оценки сил северовьетнамской армии и Вьетконга, сделанные МАСУ, были ошибочными. Между сторонами состоялось ожесточенное бюрократическое сражение, в ходе которого один из сотрудников разведотдела MACV, в частности, бросил через стол главному аналитику ЦРУ: «Адамс, ты порешь чепуху!» Даже шеф резидентуры ЦРУ в Сайгоне был обвинен своим начальством из Лэнгли в «переходе на сторону военных».

Встреча завершилась неустойчивым компромиссом, который, как большинство дурных компромиссов, не был по-настоящему принят ни одной из сторон. В результате, по мере поступления все новых доказательств готовящегося Тетского наступления, в самом сердце национальной разведывательной политики США лишь усиливались споры о том, какую численность войск способен выставить неприятель против сил генерала Уэстморленда. Управление национальных разведывательных оценок, созданное генералом Беделлом Смитом с целью внесения гармонии в американскую разведку на всех уровнях, двадцать лет спустя было практически выведено из строя враждой между правительственными органами, каждый из которых пытался доказать, что прав именно он.

Ввиду этой политической грызни и бюрократических распрей тщательно проработанный план северовьетнам-цев по введению американцев в заблуждение имел лишь ограниченное воздействие. Хотя коммунисты, несомненно, преуспели в отравлении колодцев точной разведывательной оценки, их изощренные схемы обмана противника в общей ситуации играли некоторым образом второстепенную роль. Американское разведывательное сообщество во многих отношениях не нуждалось в том, чтобы быть обманутым: оно в совершенстве владело техникой самообмана. Как говорили в сердцах некоторые сотрудники разведки США, «для северовьетнамской армии самой было бы лучше, если бы в праздничную ночь она не пыталась атаковать военный штаб США в Сайгоне, так как успех этой операции только положил бы конец существующей неразберихе в рядах американского командования во Вьетнаме».

Какие бы политические бои ни велись в Вашингтоне, к началу января 1968 года в самом Вьетнаме ясно ощущалось приближение важных событий. Северовьетнамская пассивная стратегия введения противника в заблуждение получила новый стимул, когда Нью-Йорк выступил с предложением о проведении двусторонних переговоров (то есть переговоров без участия Южного Вьетнама, при условии что США прекратят бомбежку Севера). Это определило новую политическую повестку дня и отвлекло внимание американцев от подготовки противника к наступлению. На Юге была предпринята серия мелких атак на военные базы США, также, судя по агентурным данным, как минимум две дивизии северовьетнамской армии выдвинулись в направлении Кхешани на границе Северного и Южного Вьетнама. Подозрения США усилились, когда шесть северовьетнамских офицеров, одетых в форму американских морских пехотинцев, предприняли неудачную попытку пройти через главные ворота на территорию базы Кхешань. Бдительные американские часовые перестреляли лазутчиков.

Как и все остальные военные базы США в Южном Вьетнаме, база Кхешань представляла собой изолированный гарнизон. Расположенная всего в 12 милях к югу от границы с Северным Вьетнамом, в 6 милях от лаосской границы и в 800 милях от Сайгона, Кхешань надежно перекрывала один из транспортных путей «тропы Хо Ши Мина», ведшей из Северного Вьетнама в Южный. На базе были размещены два элитных полка морской пехоты США. База испытывала трудности со снабжением и, будучи расположена высоко в горах, часто была окутана туманом. С учетом ее изолированности и уязвимости взлетно-посадочной полосы и аванпостов Кхешань имела все предпосылки, чтобы стать еще одним Дьенбьенфу. И что хуже всего, она находилась в пределах дальности артиллерийского выстрела с территории Северного Вьетнама.

Предоставив послу в Сайгоне и Вашингтону заботу о переговорах с Северным Вьетнамом, генерал Уэстморленд приступил к работе над обеспечением боеготовности морских пехотинцев США и их сил поддержки на тот случай, если бы Кхешань действительно стала пунктом широко разрекламированного северовьетнамцами «генерального наступления с целью победы в войне». В рамках операции «Ниагара» вокруг базы были разбросаны с воздуха тысячи новейших автоматических наземных датчиков для слежения за действиями северных вьетнамцев, и аналитики, работавшие на строго засекреченных базах радиотехнической разведки в далеком Таиланде, вскоре начали перехватывать разговоры между озадаченными солдатами противника: «Что это за железяка, товарищ? — Спроси что полегче, товарищ. Нас уже заждались в Кхешани».

Операция «Ниагара» в районе Кхешани была крупной удачей разведки — в ее ходе к середине января 1968 года было точно установлено, что базу США постепенно окружают 325-я и 304-я дивизии северовьетнамской армии общей численностью в 15 тысяч человек. Патрули американских морпехов начали регулярно натыкаться на их солдат, окапывавшихся в соседних горах по мере затягивания коммунистической удавки. Генерал Уэстморленд и его штаб еще больше уверились в том, что именно Кхешань была целью давно обещанного решающего наступления коммунистов. Радиотехническая разведка, этот неизменно надежный способ выявления намерений врага, вроде бы подтверждала это мнение сообщениями об увеличении объема армейских радиопереговоров в районе Кхешани. Странным было то, что радиоразведка также докладывала о необычайно высокой активности вьетконговцев по всей стране, фактически предупредив о готовящихся нападениях на Юге. Но было уже слишком поздно — все внимание было сконцентрировано на двух дивизиях в окрестностях Кхешани, а не на попытках Вьетконга перегруппировать и пополнить свои войска на Юге.