Соло - Кайли Скотт

― Я не хочу видеть, как вы страдаете. За последние полгода Джимми проделал огромный путь, чтобы собрать себя воедино, ― Эв тяжело вздохнула. ― До твоего появления он вёл себя опрометчиво. Но задумывалась ли ты над тем, что ему пока что не по силам справляться с подобным давлением? Ему рекомендовали воздержаться от серьёзных отношений на первом году выздоровления.

― Думаешь, я чем-то задену его?

― Не специально, нет.

И внезапно я разозлилась, а если точнее, слегка взбесилась.

― Знаешь, как говорится, нельзя получить всё и сразу. Я должна переживать за него в достаточной мере, чтобы остаться, и ставить его предпочтения на первое место, ― я вскочила на ноги, чтобы отодвинуться от неё подальше. ― Но мне запрещается переживать слишком уж сильно и осложнять отношения.

― Лена, подожди.

― Думаешь, я не знаю, что он очень ранимый?

Эв взяла блокнот и тоже встала.

― Мне кажется, в данный момент в этом плане вы с ним одинаковы.

И, скорее всего, в этом она была права. А ещё, вполне возможно, я слишком остро отреагировала.

― Что за шум? ― спросил Джимми, появляясь внизу у лестницы, выглядя при этом далеко не ранимым, если не сказать больше.

Зашибись. Теперь здесь был и Дэвид. Он обеспокоенно посмотрел на Эв.

― Детка?

― Это я виновата, ― сказала Эв, переминаясь с ноги на ногу. ― Я сказала то, чего не должна была говорить.

― Лена? ― Джимми начал подниматься ко мне.

Дэвид увёл Эв, оставляя меня с Джимми наедине.

― Нет, я... чёрт, ― я прислонилась к стене, чувствуя себя в десять раз глупее и морально вымотанной. ― Всё нормально.

― Ничего подобного. Не лги мне. В чём дело? ― спросил он, останавливаясь на пару ступенек ниже меня. Теперь мы были почти одного роста.

Блин, как же он прекрасен, что внутри, что снаружи, и ему никогда не быть моим. Данный факт чётко и ясно отложился в моей голове, и из-за его неоспоримости мне не оставалось ничего, кроме как, окаменев, стоять на месте. Но я всё-таки надеялась остаться рядом с ним, поддерживать его, выполняя работу, которую желала, но в то же время, не хотела всем своим сердцем.

― Я снова повела себя до жути непрофессионально, ― ответила я.

Джимми прищурился.

― И всё?

Это был риторический вопрос, но я восприняла его серьёзно. Внутри меня бушевали эмоции, создавая дикий хаос. Дело было не только в отсутствии профессионализма с моей стороны.

― Мне нужны утешительные объятия, ― выдала я.

― Что? ― охренел Джимми.

― Обнимашки, ― кивнула я, загоревшись идеей. ― Да, именно это мне нужно. Давай, я не стану напоминать о твоём косяке, связанным с тем фарсом на моём свидании с Беном. Но, знаешь, прошлый вечер с Рисом выдался тоже довольно паршивым.

У него открылся рот, но я продолжила свою тираду.

― Джимми, сейчас ты мой самый близкий друг. А такое звание предполагает определённые обязанности.

С широко раскрытыми глазами и страдальческим видом он долго и вопросительно смотрел в потолок.

― Твою ж мать. То есть следить за тем, чтобы твой любимый шоколадный торт с кремовой начинкой постоянно был в холодильнике в тех самых числах месяца недостаточно? Неужели мне ещё и объятия придётся терпеть?

― Да. Видимо, придётся, ― по идее, его слова о торте не должны были меня удивить, но удивили. Мы жили вместе уже несколько месяцев, и для человека, которого я когда-то расценила как эгоцентричного, Джимми делал странные вещи. Месячные, которые наступили посреди утра, определённо объясняли моё дерьмовое настроение в последние сутки. ― Хотя за торт я благодарна.

― Не стоит. Я не обнимаюсь, ― ответил он.

― Все обнимаются.

― Не я. Прикосновения не по моей части, ― он скрестил руки на груди, затем опустил их. ― Только если за ними последует секс, а этим мы заниматься не станем.

Он пытался меня шокировать. С этим его качеством я уже была знакома. Интересно, насколько шокированным был бы он, если бы такое предложение поступило бы от меня. Но я осталась невозмутимой.

― В прошлом месяце ты прикасался ко мне не меньше шестнадцати раз. К прикосновениям ты предрасположен лучше, чем думаешь.

У него снова расширились глаза, потом опять сузились.

― Ты же взяла эту цифру просто с потолка, да?

― Ты считаешь стаканы с алкоголем, а я считаю прикосновения.

― Хм. Я не стану обниматься.

― Ты мужик или тряпка? ― спросила я с вызовом.

― Твой босс.

Хороший ответ. И всё же, в Кер-д’Алене, когда Джимми нуждался в утешении, он просто схватил меня. Без лишних слов и обсуждений. Блин, да он никогда не интересовался, чего хочу я, просто делал то, что хотел. А то, что хотела сейчас я, это был Джимми. И каждая моя молекула знала об этом.

К чёрту всё это. Я ринулась к нему.

Охнув, Джимми поймал меня и вцепился руками в мою талию. Мои руки крепко обернулись вокруг его шеи. Я могла нечаянно сломать нос о его ключицу, но это не имело никакого значения. Теперь он был обязан утешить меня, в физическом плане. А на боль в переносице можно не обращать внимания. Джимми застыл на месте, я почти ощущала его страх. Но стоять вот так, настолько близко к нему, было для меня равноценно нирване.

Абсолютному чистейшему блаженству.

Он затаил дыхание, но затем его грудь начала быстро подниматься и опускаться, соприкасаясь с моей. Я ждала, когда он оттолкнёт меня, или, скорее, отдерёт с помощью лома. Понемногу его твёрдые, как камень, мышцы стали расслабляться. Его рука неуверенно похлопывала меня по спине, сбившись с ритма. По всей видимости, годы музыкальной карьеры и его врождённый природный талант потерялись из-за моих объятий. Ах, вот это, понимаю, сила, я никогда его не отпущу.

Наше дыхание отдавалось эхом по лестничному проёму.

― Лена?

― Ш-ш-ш-ш, я наслаждаюсь моментом.

Я сжала его крепче, на случай, если он вдруг попытается вырваться и сбежать.

От него безумно хорошо пахло каким-то приятным дорогим одеколоном с нотками пота и запаха самого Джимми. Спасибо тебе, Господи, за то, что он забыл об украденной мною футболке. Она хранила в себе тот же запах, только слабее. Но его нельзя было сравнить с тем, когда вдыхаешь прямо возле источника. И совсем не важно, что кончик моего раненного носа с пострадавшей кожей уткнулся в основание его шеи. Как замечательно.

― У тебя нос холодный, ― заскулил он.

― Тихо. Ты портишь весь настрой.

― Нет никакого настроя. Ты ведёшь себя как сумасшедшая, вот и всё.

Снизу доносились разговоры ребят, приглушенное постукивание по барабанам, но ничего не волновало меня больше, чем то, что происходило здесь и сейчас.