Похороненный дневник - Пулли Д. М.

— Держи, — прорычал его отец. — Подмети солому и забросай все грязью. Уголья займутся вновь, если их не потушить, как надо. Заодно и стекла уберешь.

— Да, сэр!

Немедленно послышался звук царапающей по земле лопаты. Джаспер сполз на пол в своей щели между стопками тюков и в полной тишине выплакал все глаза за Уэйна, раз уж тому не разрешено плакать самому. «Это все я виноват. Такой уж я никудышный человек. Все я виноват!»

— И где он? — требовательно спросил дядя Лео.

— Не видал с тех пор, как мы задали коровам сено.

— Джаспер! — Голос дяди Лео прогудел так зычно, что одна из коров решила присоединиться.

Джаспер не двигался.

— Ты там, парень? От этого не уйдешь. От меня не спрячешься. Слышишь? — К царапанью лопаты Уэйна примешался звук тяжелых шагов: дядя обыскивал амбар. Одно за другим открывались коровьи стойла.

— Так хорошо, па? — спросил Уэйн.

— Сойдет. Иди, позови сюда мать, и бегом под одеяло.

— Да, сэр. — За звоном подвешенной на стену лопаты последовала тишина. Джаспер едва дышал. Невдалеке от места, где на корточках сидел мальчик, в сене заскреблось что-то мелкое. «Крыса, — подумал он. — Точь-в-точь как я сам».

— Джаспер? — долетел со стороны лестницы голос дяди Лео. Оттуда, где он встал, до убежища Джаспера и десяти футов бы не набралось.

Что-то с глухим шумом приземлилось на один из тюков сена над головой. Джаспер чуть не вскрикнул. На шелест соломы устремился яркий свет лампы.

— Джаспер? Это ты тут?

Доски пола зашевелились от тяжелых шагов. Света сделалось больше: дядя подошел вплотную. Сейчас схватит. Джаспер крепко зажмурился, тщетно надеясь стать невидимкой. И сразу услышал протяжный мяв.

— Черт тебя дери, Люцифер! — вздохнул дядя Лео. — Ступай лови крыс.

Кот мягко спрыгнул на пол и потрусил в глубину сеновала.

— Лео? — донесся снизу голос тети Вельмы.

— Спускаюсь, — ответил тот.

Свет быстро тускнел, удаляясь вниз по ступеням. Джаспер смог наконец выдохнуть.

— Господи боже! Что случилось?

— Похоже, Джаспер опрокинул лампу.

— С ним все в порядке?

— Не могу его отыскать. Снова сбежал.

— О, только не это… Он поранился. Взгляни! — должно быть, она нашла штаны Джаспера. Кровь на ноге уже подсыхала. Ожог на левой щиколотке начинал ныть тупой болью.

— Мозгов-то нет.

— Ох, Лео. Не будь к нему так строг. Бедняжка, должно быть, до смерти напуган.

— По заслугам и награда.

— Будь с ним поласковей, дорогой. Он же сумел потушить огонь, правда? Это было не просто.

— Перво-наперво, ему нечего было делать здесь в одиночестве. Ему вообще тут не место. Господи, и о чем она только думала!

— Ну, мальчик ни причем… Все могло быть намного хуже.

Джаспер не мог не согласиться. Могло быть намного хуже! Весь амбар мог с легкостью вспыхнуть как свеча и выгореть дотла. Эта мысль не очень-то утешала.

Дядя Лео только хмыкнул.

— Что сказал его отец?

— Да ни черта. Я не смог дозвониться. Линия отключена, домашний номер не отвечает. Пришлось звонить на завод, оставить для него сообщение у Мика.

— От Алтеи по-прежнему нет вестей?

— Не-а. Никто ничего не слыхал. Черт, что за женщина уедет неизвестно куда, бросив чадо? А? Отвечай, — брюзжал дядя. — Моя чертовка-сестра всю жизнь, с самого рождения, доставляла одни неприятности. Вечно вносила разлад своим сумасбродством. Спалила треклятый дом, потом сбежала… Ее выходки свели старика в могилу. Он просто не мог жить в таких муках. Господи, она лишила нас всего! Клянусь, еще раз ее увижу — сверну шею этими самыми руками.

— Ты это не всерьез.

Дядя Лео не ответил.

Сидя в сене с закрытыми глазами, Джаспер прижимал ладони к ушам. «Она ни в чем не виновата!» — хотелось крикнуть ему, встать на мамину защиту. С ней произошло нечто ужасное. Мистер Хойт сделал что-то ужасное. Глаза Джаспера распахнулись. Дневник! Он отшвырнул книжицу в угол амбара, и та лежит теперь где-то там, одинокая и беззащитная, у баков с кормом.

— Всему этому должна найтись веская причина.

— Точно. Отправляйся спать. Я переночую здесь, посижу на вахте.

— Как поступишь с Джаспером?

— Он либо вернется, либо нет.

— Мальчишка бродит по округе в одном исподнем, в этакий собачий холод. Тебя это разве не волнует? — очевидно, тетя Вельма тревожилась. И Джасперу стало только хуже из-за этого.

— Даже бездомному псу хватит ума спрятаться от дождя. Он найдет обратную дорогу. Черт, да он одолел шестьдесят миль, чтобы попасть сюда. Вернется.

— Он всего лишь маленький мальчик.

Дядя Джаспера глубоко вздохнул:

— Перестань с ним нянчиться, Вельма. Чем скорее этот мальчик повзрослеет, тем будет лучше для всех.

Глава 32

Съежившийся в темноте между вязанками сена, Джаспер размышлял о полуразрушенном бабушкином доме, который медленно рассыпался на заднем поле. Значит, в этой катастрофе виновата его мама? Тоже, наверное, опрокинула лампу… Даже если это вышло у нее нечаянно, очевидно, что мамин брат Лео так и не простил ее. Как не простит и своего непутевого племянника.

Внизу под сеновалом дядя устраивал себе постель. Джаспер слышал, как он сдергивает со стены спальный мешок и раскладушку, убранные в ожидании очередной окружной ярмарки. Скрипнула, затворяясь, дверь амбара. По утоптанной земле прошаркали шаги.

— Кто-то забрал всю твою воду, Миртл? — спросил дядя Лео. Металлическая поилка брякнула о землю и с плеском забулькала, наполняясь. — Твое счастье, что рассталась с нею без боя. Спасибо, что не лягнула его, старушка. Хотя можешь и цапнуть дурачка в следующий раз, как встретишь. Разрешаю.

Тихие шлепки нежного похлопывания и скрип дверцы загона.

— Безголовый сопляк насмерть закоченеет в полях, разгуливая там без портков, — бормотал себе под нос дядя Лео. — У подзаборной крысы ума и то побольше.

В тусклом свете, что едва просачивался сквозь половицы, Джаспер сдвинул брови в раздумьях. Дядя Лео прав. Умным его не назовешь: нельзя же вечно прятаться на сеновале! Если сбежать в Детройт, отец попросту отправит его назад на ферму. «Парнишке его возраста нужен пригляд…» Но дело не только в этом. Если раньше Уэндел Лири мог на него обижаться, то теперь точно возненавидит. И может самолично оттащить сына в сиротский приют. Кровоподтек у заплывшего глаза почти совсем сошел, но моргать и теперь еще было в трудность.

«Чем скорее мальчик повзрослеет, тем будет лучше для всех».

Снизу донесся шепот:

— Я стараюсь, мама. Изо всех сил стараюсь заботиться о ней, как ты просила, но она вовсе не рвется упростить мне задачу, не находишь? Как можно проявлять заботу, если даже после… — во время наступившей паузы дядя Лео прочистил горло. — Ты постоянно твердила, что она не виновата. Я хочу в это поверить, правда хочу. Не ради нее, так хотя бы для тебя. Я молюсь за тебя… и за папу… да будет земля пухом вам обоим. Господи боже, помоги мне обрести силу простить прошлые грехи. Научи, как провести мою лодку сквозь нынешний шторм. Аминь.

Свет на нижнем уровне амбара угас.

Наверху, на сеновале, наступила настолько полная темнота, что Джаспер уже не видел собственных рук, поднесенных к лицу. Его сердце отщелкивало секунды, пока минуты медленно текли мимо, одна вслед другой.

Молю, чтобы дядя сумел простить меня. Молю, чтобы папа любил меня по-прежнему. Молю, чтобы мама была в безопасности где-то там, далеко. Молю, чтобы она благополучно вернулась домой.

Кажется, минула целая вечность, пока где-то во тьме внизу не зарокотал глубокий мужской храп.

Джаспер еще никогда не видел своего дядю в такой ярости. И никогда не слыхал, чтобы Лео хотя бы упомянул в разговоре своих родителей. Бабушка с дедушкой умерли задолго до рождения Джаспера, и мама будто о них и не вспоминала. Он никогда даже не видел их фотографий. И теперь, скорчившись на сеновале, ломал себе голову над дядиными словами. «Старик просто не смог жить в таких муках».