Ловцы человеков - Олег Геннадьевич Суслопаров

В ходе завязавшейся потехи после этих слов накачанный пивом и обидой школьник окатил директоршу школы из бутылки и кричал, как обезумевший, что-то и про учителей и про нижнее белье директорши, пока его не скрутили и не унесли в каморку завхоза. Там он громил от бешенства ведра и банки, упиваясь их грохотом…

Наказанием за эту выходку для него стало заключение в Центр временного содержания несовершеннолетних правонарушителей – мини-тюрьму, где такие как он, проводили по месяцу в наказание и в назидание на будущее. Работники учреждения знали свое дело – малолетние хулиганы лишены были возможности курить, свободно общаться друг с другом без присмотра, да и вообще не имели свободного времени: основным лекарством для прогнания вредных мыслей и привычек была трудотерапия. Не находилось работы веником и метлой – их заставляли мастерить какие-то поделки из веточек и шишек, складывать из бумажных листков оригами…

Он попробовал было сотворить для начала мелкую пакость, но когда он стал по привычке с самоуверенной слезливостью обиженного оправдываться, его не стали слушать, а отправили в местный карцер, лишив ужина и пригрозив продлением заключения за плохое поведение. После этого он стал, проглотив злобу, монотонно выполнять все отпущенное на день. Странное дело, ему начало нравиться насаждаемое здесь рукоделие, и даже к рисованию у него есть, оказывается, определенные способности.

– Я каждый месяц для тех, кого к нам привозят, рассказываю один и тот же пример, – стал говорить им однажды лекцию местный начальник, повесив на стену картинку, на которой был изображена сцена захвата викингами стоящего на берегу моря монастыря. На ней рыжебородые вояки в рогатых шлемах бежали убивать выставивших вперед кресты монахов. – Пример этот очень поучителен. Тысячу лет назад главной напастью в Европе были викинги. Ужас вселяли они всем при своем появлении на быстрых драконах – так они свои лодки называли. Дико вращая глазами и рыча от ярости, убивали они всех, кто пытался им сопротивляться! Грабеж и битва были их стихией, и даже мирная смерть старика в кругу семьи, а не в бою, считалась великим позором, ее они коровьей смертью называли. Тихий труд без убийств каких-нибудь иноземцев тоже считался позором. Типа земля у нас все равно бедная, не убиваешь иноземцев – значит, не желаешь лучше жить.

– Дикие люди даже по самым средневековым понятиям! – театрально возвысил свой голос начальник, а потом резко понизил его. – А вот как только завоевали они немного земель, осели на них – и что бы вы думали – превратились в самых мирных и очень хозяйственных тружеников, которые стали лучше всех соседей возделывать землю. Потому что позорным у них стало считаться совсем другое, а убийства никто уже не оправдывал. Так вот к чему я это говорю: из хулиганов порой самые способные работники получаются.

После месячной отсидки школьник имел долгую беседу с милицейским инспектором отдела по делам несовершеннолетних, на которой говорил, что возьмется за ум, бросит прежние выходки и т.д. Но в первый же вечер по привычке отправился к старой компании. Компанейцы тем временем придумали новое развлечение.

– Так вот мы решили, что порядок надо наводить. Хамство вокруг процветает, надо с ним бороться, – выдвинули они идею, обрадовавшись его появлению.

Идея была проста. Компания, распивая пиво, усаживалась где-нибудь в парке, примечала одиноких прохожих хлипкого телосложения и высылала вперед своего «сына полка». Тот начинал просить закурить.

– Дядька, а дядька, давай курить, дядька, я три дня не куривши, ты че… – елозил он перед прохожим. Если тот молча доставал пачку, «сын полка» клянчил уже пару сигареток, а тянул из пачки сколько сможет. Впрочем, случалось и так, что прихватив сигарет, школьник пинал в ногу прохожего и бежал к своей компании. Если тот отказывал, подосланный начинал кричать, увязывался за ним, хватаясь за одежду. Тогда со скамейки поднималась уже команда вожаков, обступала испуганного и «вступалась за обиженного». Потолкав его как следует в своем кругу и насладившись испугом, того заставляли извиняться и отпускали. Бить не били, просто опробовали всякие приемы для запугивания: резко замахивались, а потом отводили руку почесать за ухом, или делали выпад рукой к низу его живота и кричали: «а что это за мусор на пальтишке?». После пары удачно отыгранных сцен вожаки хлопали по плечу «сына полка», восторженно разбирали его приемы работы с клиентом, и тот был по-своему счастлив.

Но как только вожаки покинули школу, вся их компания распалась. Пару человек приглядели мастера криминального мира, легко «взяли на слабо» ищущих дешевого одобрения подростков и вскоре отправили их вместо себя на отсидку за колючую проволоку. Один и вовсе завершил свою жизнь довольно глупо. Маясь от скуки зимним днем вместе с товарищем у него дома на окраине городка, он после изрядной дозы выпитого ими придумал-таки развлечение. К отцовской машине товарища привязали веревкой большую накачанную камеру от трактора, оседлавший ее лихо помчался по заснеженной проселочной дороге. Сидящий за рулем прибавлял газ, глядя на то, как всадник прыгает на камере, мечущейся от одной высокой снежной бровки к другой. Да вот на беду оглядывающийся назад водитель совсем поздно заметил приближающуюся навстречу машину. Он резко крутанул руль вправо, избежал столкновения, но камера от этого метнулась в противоположную сторону. От удара веревка порвалась, камера отскочила назад, а беспечный устроитель потехи остался лежать животом на бампере, пробив головой и плечами обшивку радиатора и раскроив голову о треснувший радиатор.

– Вот это голубь нам залетел… – неспешно высказались вышедшие из машины мужчины. – Если бы радиатор не пробил, так бы его и оставить тут как свадебную куколку, только штаны ему спустить, цветочек воткнуть да ехать дальше…

«Сын полка» сильно тосковал – хотелось выйти и увязаться за кем-нибудь на улице, кричать, кривляться, врезать ему от беспричинной злости, чтобы понаблюдать, как тот согнется. Но если рядом нет тех, кто одобрительно похлопает по плечу и поддержит, тебя в лучшем случае посчитают придурком. В худшем получишь по морде. Поэтому страшно хотелось, чтобы рядом были те, кто оправдает твои тайные желания.

Он ввязался было в компанию футбольных фанатов, которые растолковали ему, каким образом надо фанатеть и как круто орать на матче, поддерживая свою команду. Но после пары матчей ему стало скучно: его товарищи, как ему показалось, только давали волю своим желаниям покричать, попрыгать да помахать руками, а ввязываться в драки, увязываться бегать за кем-то с кривляньями и не думали. Его же сейчас уже постоянно давило желание, чтобы рядом был кто-то оправдывающий и эти его желания.

В