Атланты, боги и великаны - Владимир Щербаков

Очень важна деталь: старуха заставляет своего старика передать рыбке, что она хочет быть владычицей морской, причем сама золотая рыбка должна служить ей на посылках. После этого старуха оказалась у разбитого корыта. Это не просто реакция рыбки — это ответ богини, место которой хотела занять старуха, к тому же — превратив богиню в свою служанку.

Но действительно ли в сказке речь идет о владычице вод днахите? Какими путями богиня пришла в Россию, став героиней сказки — довольно поздней по времени? Как объяснить выполнение золотой рыбкой, или, точнее, богиней Золотой рыбкой, чисто земных требований старухи, ставшей и столбовой дворянкой и коронованной особой? Ведь эти земные дела вроде бы вне ведения богини вод. Эти вопросы до поры оставались нерешенными.

Александр Пушкин так много поведал в своих сказках, что они вызвали к жизни почти нескончаемую череду исследований и комментариев. И все же, как сейчас представляется все яснее у за волшебством строф проступает нечто поразительное — картины и образы древнейшей славянской мифологии двухтысячелетней давности. Именно двадцать веков отделяют нас от того периода истории Боспорского царства на черноморских и азовских берегах, духовная жизнь которого — к величайшему изумлению автора этих строк — оказалась отраженной, к примеру, в «Сказке о рыбаке и рыбке». Трудно было сразу в это поверить. Боспорское царство — почти ровесник Рима и сверстник классического периода Эллады — примерно в течение десяти веков своего развития не только наследовало античное достояние в искусстве, но и развивало его в лице своих художников-мастеров.

В то же время в Приазовье и Причерноморье сохранялись традиции местного населения провинции — скифов. К ним античные авторы причисляли множество племен. Позднее Пришли сарматы. В регион проникло искусство ариев Средней Азии. Здесь почитали богиню священных вод Анахиту и вместе с ней — египетскую Изиду, фригийскую Кибелу, греческую Афродиту. Но есть универсальный ключ к многообразию божеств. В книге «Встречи с Богоматерью» мне довелось, Надеюсь, показать, что имена, прозвучавшие выше, относятся к разным ипостасям одной и той же великой богини — она же богиня-мать племен Малой Азии VII–I тысячелетий до н. э.

Можно было полагать, что священным животным Анахиты является рыба. Точно так же священной птицей Изиды была соколица, и сама богиня в Египте нередко изображалась с крыльями, а священной птицей Зевса был орел.

Находки археологов помогли перевести высказанное предположение из разряда гипотез в разряд реальности: на боспорских землях найдены рельефы и изображения богини священных вод с рыбой в руке. Чаще она держит по рыбе в каждой руке. Но эти рыбы не простые, а божественные, они являются как бы ее вторым образом.

Осознавая, что гипотеза, выстроенная мной лишь на археологических данных, нуждается в дальнейшей проверке, я пришел к необходимости анализа самой пушкинской сказки. Пушкиноведами было установлено, что наряду с русским фольклором поэт охотно использовал и поэтические традиции, сложившиеся в современной Европе. В этом — одна из проблем исследователей творчества поэта, далекая еще от разрешения.

Когда-то считалось, что начало «Сказке о рыбаке и рыбке» положила сказка из собрания А. Н. Афанасьева, с тем же, кстати, заглавием. Затем было высказано мнение прямо противоположное: как раз произведение поэта послужило источником сказки для сборника Афанасьева. Но заметим — в обоих случаях история золотой рыбки восходит к боспорским древностям.

В таком аспекте закономерно появление волшебной рыбки и в Европе после великого переселения народов в первых веках нашей эры. И действительно, рыбка-волшебница известна в немецких, шведских, французских, молдавских сказках, не говоря уже о славянских — хорватских и др. В сказках братьев Гримм героиней становится обычная камбала. Пушкинские черновики сохранили первоначальную редакцию последнего пожелания жадной старухи:

Не хочу быть Римскою папою,А хочу быть владычицей Солнца.

Соответственно, в предшествующих строках идет речь о выполнении желания старухи «стать Римскою папою». Этот эпизод сходен с гриммовским. Книга сказок братьев Гримм, изданная в Париже в 1830 году на французском языке, была в библиотеке поэта.

Однако сколько бы ни было сказочных героев и героинь, выполняющих волшебным образом желания людей, аналога золотой рыбке — божественной, неповторимой — мне найти не удалось.

Нет прямых свидетельств того, что образ золотой рыбки был навеян рассказами Арины Родионовны. Это не исключено, хотя и встречает возражения у филологов. Ни камбала, ни другие породы рыб, известные по зарубежным сказкам, не дают представления о древнем мифологическом образе. Золотая рыбка выглядела иначе. Как же?

Теперь ответы на этот вопрос дают раскопки древних городов Боспора. Один из них — Танаис, Тана, основанный в третьем веке до н. э. в устье Дона боспорскими правителями из фракийской династии.

Рельеф из Танаиса изображает богиню священных вод Анахиту, ее руки подняты до уровня груди, в каждой по рыбе. Размер каждой из них примерно с человеческую ладонь, но одна кажется изящней, стройнее. Сходство с морскими рыбами Северного моря отсутствует.

Терракотовая фигурка из Причерноморья I века до н. э. дает гораздо более отчетливое представление о воспетой поэтом обитательнице морских глубин. У терракотовой рыбки большие, почти идеально круглые глаза, прижатые к корпусу верхний и нижний плавники, передающие стремительное движение, закругленный хвост. Корпус рыбки необычный, почти ромбический. Все вместе создает впечатление энергии, силы и вместе с тем — изящества, фации. Мне не приходилось встречать таких очертании у реальных рыб. Та малая скульптура, возможно, рождена древним мастером как плод вдохновения, Как мифологическое пророчество. Рельеф из Танаиса обнаружен не так давно в хранилище Ново-Черкасского музея краеведения (Ростовская область) А. И. Болтуновой; находка терракотовой рыбки тоже сравнительно недавняя, публикация о Чей относится к 1970 году.

Вместе с людьми совершали дальние вояжи не только образы и сюжеты сказок, но и изделия мастеров. Переносились за тысячи километров и сами художественные традиции. Древние вещи, украшения и могильники свидетельствуют о переселении с Нижнего Дона на север — до поймы Оки, а затем и еще дальше вплоть до Вятки. Не ближние пути ведут и на запад! Фигура Анахиты на бронзовой пластине очень точно описана в книге М. М. Кобылиной «Изображения восточных божеств в Северном Причерноморье в первые века н. э.» (М., 1978. С. 26, 27):

«Изображена полуфигура женщины в подпоясанном хитоне с украшениями на руках, ее волосы распущены, пышной массой падают на плечи, на голове корона; на уровне живота изображена рыба, руки ее симметрично подняты вверх, ладонями к зрителю — в жесте обращения к небу» (в этом описании я позволил себе опустить некоторые детали. — В.Щ.).

После знакомства с подобными находками приходишь к заключению, что сказка А. Пушкина о рыбаке и рыбке в некотором роде закономерна. Но разглядеть или угадать волшебный образ в его существенных чертах удалось лишь поэту — тогда археология еще молчала.

Размышляя об этом, нельзя не отметить некоторую странность созданного поэтом образа. Привычно и естественно, когда морской царь распоряжается в своей собственной стихии — на дне морском он волен закатывать даже пиры. Но когда золотая рыбка в мгновение ока создает дворцы на суше, а затем целые царства, то это воспринимается, говоря чисто деловым языком, как некоторое превышение своих полномочий. Даже с учетом того немаловажного факта, что рыбка божественная и представляет совершенно полномочно богиню священных вод Анахиту. Это и есть та внешняя странность «Сказки о рыбаке и рыбке», о которой надо сказать особо, ведь еще древние греки четко разграничивали функции различных богов, и Посейдон со своим трезубцем чаше всего занимался проблемами в своих владениях.

Так что же случилось с золотой рыбкой, и почему ее роль вдруг оказалась такой глобальной, всеобъемлющей?

Чтобы понять это, перенесемся, к сожалению только мысленно, в то отдаленное время, по сравнению с которым даже начало летописания на Руси кажется совсем недавним. Наши предки на Дону и в Причерноморье занимались в основном земледелием, и ведущими культурами были пшеница, просо, ячмень. Сопутствующие пшенице зерна ржи, обнаруженные при раскопках на территории Боспорского царства, являются примесью. Рожь была сорняком на посевах пшеницы, и только позднее, и главным образом на севере, стала самостоятельной культурой. На монетах Боспорского царства часто изображался пшеничный колос. В сельском хозяйстве использовались деревянные плуги, железные мотыги и серпы.