Он меня достал. Она меня достала (СИ) - Блашкун Елена

Пару раз за несколько недель они даже съездили к Суворову-старшему и Серж смог спокойно поговорить с дедом, абсолютно не реагируя на его шпильки, и не кидая свои в ответ. Такие изменения действительно удивили Нику, но она окончательно убедилась в том, что Алексу в ее жизни места нет. Даже если ей очень хочется увидеться с ним, или хотя бы перекинутся парой слов по телефону.

Глава 15

Июльское солнце только-только поднималось, лаская верхушки деревьев своими лучами. Жара еще не стала невыносимой, как обычно бывает в это время года, так что Алекс вполне мог себе позволить одеться во все черное, не боясь того, что уже через полчаса будет совершенно мокрым. В руке у него был букет красивых алых роз, которому была бы рада любая девушка, если бы не одно «но» — их количество было четным. В этот самый день пять лет назад умерла Анна Суворова.

Громов очень не любил ужасные традиционные поминания с гостями, ресторанами и воспоминаниями об ушедшем — он считал это слишком личным и не хотел ни с кем делится даже теми крупицами прошлого, которое у него осталось. Единственный, с кем он готов был бы разделить этот день, был его отец, но у Дмитрия не получилось вырваться и прилететь домой на годовщину смерти первой супруги. Впрочем, оба понимали, что место имеет исключительно символическую ценность.

Проснувшись сегодня утром, Алекс даже не стал никому ничего говорить — ни дед, ни Алиса не нужны были ему сегодня на кладбище. Впрочем, отношения между ними все еще оставались натянутыми. Сколько так будет продолжаться, он не знал и пока решил все пустить на самотек.

Свернув на знакомую аллею, Громов на секунду замер, а затем быстро сделав несколько шагов назад, укрывшись от пытливых взглядов. Могила его матери выделялась на общем фоне, поскольку над ней возвышался скорбящий ангел, вырезанный из гранита, так что найти нужное место не составляло труда. Тем более в этот ранний час на пустынном кладбище. Мужчина был уверен, что кроме него тут будет еще разве что заспанный сторож да пара копателей могил, если для них найдется работа, но он ошибся. Прямо перед статуей ангела стояла Ника. Как и он сам, девушка была одета в черный классический костюм, а ее волосы были собраны в тугой узел и спрятаны под аккуратной шляпкой. Лицо прикрывала легкая темная вуаль, похожая как те, что одевают на похороны, чтобы скрыть слезы.

Губы девушки шевелились, но речи не было слышно — наверно, она говорила едва слышным шепотом. Судя по тому, как время от времени менялось выражения ее лица, а на губах то и дело появлялась улыбка — она говорила со своей подругой. Совсем так же, как и при жизни Ани.

Это было очень необычное зрелище, так что Алекс решил не прерывать Нику. Наверняка ведь она не стала бы так делать, если бы его мать была для нее посторонним человеком. Вдруг выражение лица девушки изменилось, и она подняла глаза к небу, украдкой убрав слезы со щек. Интересно, что могло так растрогать ее? Или, возможно, она снова расстроилась из-за того, что подруги нет рядом?

Алексу непременно захотелось услышать то, о чем говорит Ника, и он вышел из своего укрытия. Девушка стояла к нему спиной и не знала, что он следит за ней, так что продолжила свою исповедь:

— …и все же, Ань, я уверена в одном — твоим сыновьям без тебя плохо. Они слишком гордые, чтобы признаться, но это так. Они скучают, хотя и не показывают этого. Особенно Алекс. Кстати, он очень занятный парень, должна тебе сказать. В жизни не признает, что может нуждаться в ком-то — слишком самостоятельный и гордый. А еще он был в восторге от того, как мы преобразили «Эдем». Конечно, не показал этого, но глаза все выдали. Он влюблен в твое детище, как и ты сама. Жаль, что я раньше не знала этого — тогда бы я поступила с твоим наследством совершенно иначе, — на минуту Ника запнулась, сжимая в руке клатч. — Аня, мне тебя тоже не хватает. Мне тоже плохо без тебя. Я запуталась в слишком многих вещах и, боюсь, без чужого совета не справлюсь. А вы с Мариной были единственными людьми, с которым я могла поговорить обо всем на свете. Но теперь я даже не знаю, что мне делать — все стало слишком сложно. Ты всегда была честной со мной и не боялась говорить даже то, что я не хотела слышать. Это давало мне силы поступить правильно, хотя это и было сложно или неприятно. Твой сын — лучший мужчина из тех, кого я знаю, но стоит ли рисковать, разрушая все то, что уже есть в моей жизни? Я не хочу причинять ему боль, но и не знаю, как мне поступить — за последние месяцы все слишком изменилось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ника замолчала, едва ли не с мольбой глядя на ангела, но тот, ожидаемо, не ответил. Алекс понимал, что эти слова не были предназначены для его ушей, а потому решил нарушить тишину и сделать вид, что ничего не слышал, хотя на самом деле в его голове роилось множество вопросов. Было бы нечестно продолжать слушать исповедь девушки, особенно, если она может говорить о тебе.

— Здравствуй, Ника. Рад тебя видеть, — произнес он. Слова прозвучали глухо — он сам не ожидал такого. Девушка быстро обернулась, удивленная тем, что кто-то нарушил ее уединение. Глаза под вуалью пристально посмотрели на лицо Алекса, стараясь понять, слышал ли он то, о чем она говорила. Но Громов был опытным игроком, так что сумел сделать вид, что подошел всего несколько секунд назад.

— Привет, Алекс. Я тоже рада тебя видеть, — ответила Майер. — Прости, я думала, что в это время тут никого не будет. Не хотелось бы мешать вам.

— Судя по тому, насколько вы были близки с моей матерью, ты уж точно не могла бы помешать. Тем более, что ты почти что член семьи, — Алексу показалось, что после этих его слов на лице девушки на секунду мелькнула неуверенность и грусть. Интересно, почему так? Впрочем, времени подумать Ника ему не оставила, быстро засобиравшись.

— Возможно ты и прав. Но мне в любом случае уже пора — сегодня очень много дел и я просто не успею все сделать, если задержусь еще хотя бы на несколько минут. Пока, — натянуто улыбнувшись, девушка и быстрым шагом направилась к воротам. И почему Алексу казалось, что Ника сдерживалась изо всех сил, чтобы не побежать?

Громов смотрел вслед Майер и думал о том, что же она хотела сказать, изливая свою душу надгробию? Он уже несколько недель не видел Нику и за это время точно понял одно — она его избегает. Что стало причиной? Для него это было не меньшей загадкой чем ее слова. Почему-то Алексу казалось, что к этому причастен Сережа, но расспросить обо всем было некого. Разве что брата или его невесту напрямую прижимать, да и то не факт, что поможет. Ника будет отпираться и твердить, что ему все только кажется. А Серж, даже если дела обстоят иначе, скажет, что именно он убедил невесту забыть о его существовании. Так что, как не крути — честного ответа ждать не приходилось.

В отличие от Майер, его визит к матери должен был стать бессловесным, так что мужчина молча тряхнул головой, прогоняя неуместные в этот момент мысли и положил розы у ног ангела. Да, ему тоже не хватало мамы, но за столько лет он не только привык к ее физическому отсутствию, но и научился мысленно общаться с ней, вспоминая сказанные прежде слова, или же предполагая, что она могла бы сказать в той или иной ситуации. И делать это он мог не только на кладбище — Алекса в принципе удивляли люди, которые почему-то считали, что общаться с умершим можно только за металлической оградой строго выделенного места.

Впрочем, погрузится в свои мысли мужчина не успел, так как его уединение нарушили — из-за поворота показалась Алиса с Алексеем Николаевичем. На коленях у Суворова лежали белые калы, ярко контрастировавшие с его темными брюками.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

«Надо же — сегодня, похоже, никому не спиться!» — почему-то подумал Алекс, впрочем, без какого-либо раздражения.

В тот момент, когда Суворов заметил внука, на его лице появилось удивление, но мужчина тут же придал ему бесстрастное выражение, будто лично назначил Алексу встречу в столь ранний час на этом самом месте.

— Доброе утро, Алекс, — первым поздоровался Алексей Николаевич, делая вид, что никакой ссоры между ними и в помине не было.