Сохранить тебя (СИ) - Ruan Margaret

Окане догадывалась, что давний друг уже на грани, знала о глубоких его чувствах, но всё время не хотела их признавать. Но сейчас… Сейчас ей некуда было деться. Оба они оказались загнаны в угол, и своими действиями Окане во многом сему поспособствовала. Может, это было и неизбежно… Она не знала. Она не была ещё готова, но понимала, что уже тянется к парню, и, набравшись смелости, всё-таки сделала заветный шаг вперёд.

─ Раймонд, ─ тихо подозвала она.

─ Не подходи, прошу, ─ попытался упредить друг. ─ Мне лучше уйти, пока не случилось непоправимое.

─ Нет, ─ Окане поймала его за руку. ─ Пускай случится. Ты нужен мне. Сейчас. Сегодня. Я не смогу пережить это без тебя.

Девушка говорила честно, пусть руки её и потели, а сама она дрожала от напряжения. Парень поджал губы: было видно, что в этот миг он готов ругаться на чём свет стоит.

─ Объятия ─ и не более, ─ строго произнёс юноша, садясь на кровать. Подруга тут же обвила руками его шею, заставив упасть на спину.

─ Ты играешь с огнём, Окане, ─ нежно произнес Раймонд, скользя руками по её тонкой талии. Но именно это и было нужно девушке. Нужен был огонь, который поможет забыть обо всём: о проблемах, о Лине и её побеге. Нужно было забыться, и сводящая с ума, невообразимая ранее близость была единственным выходом. Окане понимала: это неправильно, это плохо, она пользуется Раймондом… Тем не менее, заходить далеко настолько она и не думала.

─ Я хочу быть поглощённой этим огнём полностью.

─ Я не позволю этому случиться, ─ укладывая подругу на бок, произнес блондин. ─ Не сейчас. Не то время, не то место. Но, если хочешь, то завтра или в любой другой день ты можешь заглянуть ко мне, и никто ничего не узнает.

Предложение это шекотало нервы. Чувства, подобные сложно запутанному клубку, затянулись где-то внизу. Девушку начало мутить, и она прижалась к груди парня, вдыхая солоноватый аромат моря, исходящий от него. Раньше Окане и не замечала, что от друга пахнет именно так; верно, этот аромат воспринимался иначе, но теперь она не могла вспомнить, как.

─ Не сегодня, ─ согласилась Окане.

Они лежали так до самого ужина, пока Мастер не поднялся наверх, гремя посудой. После ухода парня он с сомнением поглядывал на ученицу.

─ Что?

─ Серьги.

─ Это моя идея! ─ ответила она. ─ В знак дружбы.

─ Ага, ─ произнес учитель, словно не веря словам об «искренней дружбе».

─ Да. Чтоб ты знал! ─ возмутилась девушка. Её искренне обижал тот факт, что Мастер не верит.

Тот лишь потёр переносицу.

─ Слушай, я не против. Просто… Всё это как-то рано, не думаешь? Я могу поговорить, если он на тебя давит. Или если он тебя обижает… Это я тоже решу. Окане, просто не торопись, ─ мямлил мужчина, пытаясь перебирать слова.

─ Папа, ─ тяжело вздохнула «дочь». Она редко называла его папой (даже реже, чем отцом), но если и говорила, то, верно, выражала согласие с его словами. ─ Я даже не целовалась ни с кем.

─ Ой.

─ Да, ой. Так что, пожалуйста, давай отложим этот разговор. Да и Раймонд неплох, он мне нравится. Но пока мы ещё друзья. ─ сказала она, добавив про себя: «Надеюсь.»

─ Хорошо, я тебе верю, ─ смущённо произнес Мастер.

Окане вернулась к себе в комнату. Без Раймонда здесь было одиноко и страшно… Мысли о Лине вернулись. Она забралась в кровать, думая уснуть, однако сон не шёл, и всю ночь верная подруга лишь сжимала кристалл связи, ожидая весточку от Лины.

И весть пришла. Пришла утром, когда никто её и не ждал.

Глава 13

Золото на теле

Глава 13. Золото на теле

Мастер, не будучи прирождённым отцом, никогда и не привыкал к детям. Когда в доме появилась Окане, ему долгое время было неуютно, да и прошлое раз за разом возвращалось кошмарами… Но сейчас это время прошло. Подопечная повзрослела и росла счастливой, жизнерадостной, окружённая искренней любовью свыкающегося со своей ролью мужчины.

Все сомнения относительно этого развеялись, а сердце окончательно растаяло в день, когда четырнадцатилетняя Окане подошла с вопросом: «Мастер, могу ли я называть тебя отцом? Или папой?». В тот день он понял, что действительно стал им. Снова. Окане, дорогое ему дитя, не просто не сгинуло, но растёт и живёт своей жизнью, которой он… Почти не интересовался доселе? Не видел её? В миг осознания мир вдруг обрёл значение, а в жизни появился смысл. Новый смысл, заменивший всё былое отчаяние… Само собой, на тот наивно-детский вопрос мужчина ответил «да», впервые за долгое время заплакав от счастья в ночи. Кошмары прошлого наконец оставили его. В лице Мастера-отца больше не было сломанного и одинокого человека, да и звучало это гордо. Теперь хотелось ему лишь одного: чтобы дочь жила счастлива, оттого он бывал порой излишне мягок к ней. Возможно, Балам был прав: старение «размягчает» человека, делая его более сентиментальным, но разве можно было за это винить?…

Мастер себя винил себя за другое, видя, как Окане оседает на пол быстрее, чем он и Раймонд успевают её поймать. Видя, как она, такая маленькая и хрупкая, дрожит от слёз, градом льющихся на ночнушку. Слёзы на белой ткани исчезают бесследно, тогда как её крик — тихий, но такой болезненный, ощущаемый даже сердцем мужчины, бесследно не исчезнет. Он ощущает всю боль этого крика и потому, что прошёл через неё сам; он знает, как разрывается сердце, и знает, что боль эту ничем не залечить — ни объятиями Раймонда, ни настойками Желейны. Его девочка плачет от безысходности, и будь Мастер с ней несколько строже, внимательнее к ситуации — всё могло бы пойти иначе. Родитель всё время закрывал глаза на то, что творилось у её друзей… Что серьёзного может быть у подростков? Ничего? Он ошибался. Слишком сильно ошибался, и последствия ошибки мог видеть перед собой — его дочь ревела на руках у близкого друга из-за не менее дорогой сердцу подруги, а он ничего не мог сделать. Не мог потому, что однажды посчитал ситуацию несерьёзной, и если бы хоть раз прислушался, если бы только расспросил её…

Мастер потянулся к Окане. Эх, если бы он, взрослый и рассудительный, всё мог решить за неё… Рука опустилась, и он сжал её в кулаке.

─ Вставайте, ─ строго произнес мужчина, ─ и идите в гостиную.

Раймонд смотрел на него подобно дикому зверю, готовый вцепиться в глотку. Что ж, сегодня он имел на это право. Однако Мастер намеревался всё исправить. Он закрыл входную дверь и направился на кухню. Конечно, успокаивающий чай сейчас был как пластырь, наложенный на открытый перелом, но с чего-то начать всё же стоило. К моменту, когда он вошёл в гостиную, Окане уже успокоилась, хоть и всё ещё выглядела подавленно. С благодарностью она приняла чай и стала греть о кружку руки. Заметив это, отец накрыл дочь пледом.

─ Рассказывайте, ─ коротко произнес он, больше смотря на Раймонда, ведь вряд ли всхлипывающая девушка могла сейчас что-то говорить.

─ Это всё из-за Лины, ─ произнес тот столь многозначительно, будто это многое объясняло. На деле же это не объясняло ровным счётом ничего, ведь всё, о чём догадывался Мастер, заключалось в простой формуле: девушка ввязалась в какие-то не самые лучшие дела. Тяжело вздохнув, Раймонд продолжил.

─ Её родители стали спонсировать эксперименты над людьми, потому что хотели увеличить внутренний запас энергии. Лина стала главной их подопытной; недавно она попыталась сбежать со своим другом, но люди, что ставили опыты, оказались не такими глупыми или снисходительными. Её друг сбежать смог, но сама она, ─ Раймонд замолчал, словно все всё понимали, ─ сейчас прикована к постели. Родители отказываются пускать кого-либо, и если Лина выживет, боюсь, её более не выпустят. Боюсь, что она вообще не сможет ни сбежать, ни выжить.

Слова прервали всхлипы Окане, и рассказчик стыдливо замолчал, взяв девушку за руку. Мастер подметил это, подумав: «что ж, хотя бы он её поддерживал…». А вот что мог сделать он, родной отец? Обратиться к Баламу? Но где гарантии, что все эти эксперименты — не промысел Барона, ведь тогда даже родители Лины — заложники ситуации. Тем не менее, сделать нужно было хоть что-то.