Три дня в Шадизаре - Владимир Пекальчук

— Прошу прощения, но он сбежал, так сказать…

— Да что так сказать? Твой начальник, так сказать, растяпа, так сказать?!

— Ваш арестант, — упорно продолжал стражник, — сбежал, как вы изволили выразиться, таким способом, что воспрепятствовать было нельзя. Он умер ещё до того, как его довели до темницы, проглотил свой язык и умер. По крайней мере, лекарь так сказал.

— Умер?!! Нергал его забери, лучше бы он сбежал!! Уж с того света его точно не достать… Проклятье! А ведь цель была близка…

— Это ещё не все. Его труп исчез.

Даркл и Кира переглянулись, потом Даркл спросил:

— Так может, он и не умер? Только притворился, а потом…

— Исключено, — ответила Кира, — если узник, подозреваемый в особо тяжком преступлении либо осуждённый, умирает, и врач констатирует смерть, сердце узника положено проткнуть кинжалом, чтобы исключить хитрости вроде снадобий, вызывающих подобие смерти. В этот раз так и было? — повернулась она к стражнику.

— В точности как вы сказали, помощник. Более того, его сердце протыкал я лично. Могу поклясться, он и до этого был мертвее мёртвого, а после того, как и я его… Словом, мертвее может быть разве только гвоздь в двери.

— Но тогда куда делось тело?! Не воскрес же он, в самом деле!

— Того не знаю. Тело отвезли в мертвецкую, оно почти сразу исчезло, и…

— И??

— Тосса, говорящая с тенями, была убита. Вероятно, похитителями трупа. Сейчас она сама в своей мертвецкой, — понурился стражник.

— Жаль, — тихо сказала Кира, — она была неплохим человеком…

Даркл шумно выдохнул и сжал кулаки. Боги и демоны! Удача снова ушла сквозь пальцы!

— Надо что‑то делать, — вслух сказал он, — едем в мертвецкую! Будем искать по горячим следам!

— Бесполезно, — хмуро ответил стражник, — эдил Торин лично осмотрел место преступления и пришёл к выводу, что проникнуть в мертвецкую и похитить тело возможно лишь одним путём: через канализацию. Внутри мертвецкой есть узкая решётка, туда стекает вода, когда в мертвецкой моют. Она была открыта, однако точно не известно, держала ли Тосса её закрытой.

— А как её убили?

— Рукой ударили по горлу спереди…

— Это как? — удивилась Кира.

— Очень просто, — пояснил Даркл, — это весьма действенный приём. Перебивается горло и человек задыхается. И помочь уже никак нельзя. Сразу видно — мой вчерашний ассасин постарался, гад. Значит, канализация, говоришь… А что, это вроде подземных коридоров или как?

Стражник кивнул головой:

— Примерно. Проходы узкие, низкие и воды по колено. В канализацию вода попадает из реки через зарешеченный проход, а вытекает через семь или восемь разных отверстий за пределами города.

— Значит, таким образом можно напасть на Шадизар? Изнутри?

— Нет, почтенный эдил. Все проходы забраны толстыми решётками и у каждой небольшая застава. А вот по самому городу так можно перемещаться. Хотя внутри во многих местах тоже стоят решётки. Сатрап наш весьма предусмотрителен. А решётки приходится время от времени чинить, так как воры их регулярно перепиливают. Кроме наружных, разумеется.

Даркл горестно вздохнул: против неудачи нет никакого приёма или эликсира. Впрочем, он не верил в судьбу, точнее, не признавал её. Его свободолюбивая натура не допускала мысли, что судьба предопределена и человек не властен над своей участью. Бывают, конечно, обстоятельства, но с ними всё‑таки можно бороться, так как обстоятельства есть результат деятельности людей либо окружающей среды.

— Что ж… Свободен, — отпустил он стражника и повернулся к Кире: — поход в тюрьму отменяется. Нам нужен другой план действий. Но какой? Только что всё было почти сделано, и вот мы снова там же, где начинали.

— Предлагаю всем вместе помозговать, — ответила та.

— Так мы сейчас и сделаем. Только подождём, пока Кешиа доварит свою похлёбку, а то что‑то кушать хочется.

День второй. Вечер.

После ужина все собрались в кабинете. Даркл и его соратники понимали, что эта мрачная история, в которую каждый был втянут волей или неволей, приближается к некой критической черте, и только богам известно, что произойдёт после. Так или иначе, время играло против них.

— Ну и что мы имеем? — поинтересовался Геглаш.

— Да ничего, — ответил Ксардас, — это книги. Просто книги. Для начинающих. Все восемь — по некромантии. Множество начальных знаний и некоторые более сложные вещи. А так…

— А это не может быть что‑то сродни тому, что сделал твой учитель? Вроде зашифрованных записей? — предположила Кира.

— Нет. Дело в том, что эти книги не привезены им с собой, а куплены здесь, я даже знаю где именно. Эту книгу, — Ксардас показал на одну из них, — я видел у одного продавца магических пособий. Я как раз искал у него одну книгу, а эту увидел случайно. На обложке большое пятно, как раз на названии, поэтому я запомнил её и сейчас сразу узнал. Готов биться об заклад, что все остальные оттуда же либо из других подобных лавок.

— Ну ладно, — согласился Даркл, — только в таком случае, почему некий маг, вероятно, могущественный, занялся началами некромантии в то же время, как принимал участь в некоем заговоре, вероятно, серьёзном. Он что, время скоротать решил?

Геглаш отрицательно покачал головой:

— Сто против одного, что нет. Ни один здравомыслящий маг не станет изучать несколько дисциплин одновременно. Тем более в зрелом возрасте. Лучше углубить знания в своей области, чем везде вершки хватать.

— Тогда, во имя Крома, Митры и всех остальных богов, кто‑нибудь объяснит мне, зачем ему понадобились книги для начинающих??? Ну должно же быть хоть какое‑то объяснение, против которого никто из вас не будет возражать!

— Оно и есть, — философски заметил Геглаш, — только вот мы его не знаем.

Тут Ксардас сунул руку в карман и достал маленький кусочек папируса:

— Раз уж на то пошло, то в одной из книг было это. Я попытался прочитать, но не смог. Здесь только цифры.

— Дай сюда, — маг нетерпеливо выхватил клочок у своего ученика, осмотрел и заметил: — здесь и правда только цифры. Но этот лоскут был частью чего‑то большего. Может, тайнопись? — и отдал его сидевшей рядом Кешиа. Та мельком глянула на него и передала дальше:

— Что бы это ни было, это не воровской шифр. В воровском вообще цифры не употребляются.

Кира же изучила листок и заметила:

— Папирус отвратительный. Как и чернила, впрочем. Почерк неаккуратный, но его легко разобрать. Вероятно, тот, кто это написал, крайне малограмотный человек. Предположительно, маг, который долго учится, пишет хорошо. Правильно? — обратилась она к Геглашу.

— Абсолютно, — кивнул тот, — я не видел мага с плохим или неряшливым почерком. Неаккуратному человеку вообще трудно стать магом, знаете ли…