Наследник огня и пепла. Том IV (СИ) - Добрый Владислав

— Что за Розовое зелье? — решил я для начала подыграть колдуну.

— О, это товар пользуется спросом. Достаточно нанести на кожу всего пару капель и все в пределах десяти шагов будут считать вас привлекательным. Даже если вы таким не являетесь, — Эфест потер руки. — Это зелье и пилюли предохраняющие от беременности делают нам половину дохода.

Я удивленно поднял глаза.

— Да, сеньор Магн. Мы делаем эликсир, способный затянуть страшные раны, делам мазь которая способна отрастить человеку утерянную конечность… Но это слишком трудные в производстве и дорогие для покупателей чудеса. Мы не распродали и первую партию. А то что я вам назвал, расходится в лет. Еще хорошо идут кремы делающие кожу свежей и молодой. Всего на пару дней. Зато и делать их легко. И все равно у нас уже заказов на два года вперед.

— Как я понимаю, — сказал я. — Это ведь чистая алхимия.

Разумеется я попытался немного заполнить пробелы Магна в вопросах про паранормальное. И быстро выяснил, что пробелы у него совсем не просто так. Тут не было Википедии с краткой и понятной выжимкой, позволяющей составить свое мнение или знать куда искать. Хуже того, тут не было даже толком учебников. Были записи отдельных, в большей ил в меньшей степени заслуженных волшебников, которые делились своими мыслями. Очень похоже, большинство из этих людей, невзирая на способности, были глупы, необразованны и безумны. Иногда что-то одно, чаще все сразу. Из тех нескольких самородков истины, что я высеял из библиотеки Итвис, один был про сущность алхимии. Тут её определение было почти неотличимо от средневекового — алхимик влиял на материю силой своего духа. Однако, при правильной комбинации элементов этой самой материи, влиять на неё было гораздо легче. То есть одним усилием воли заставить медь стать золотом было, очевидно, невозможно. Но если взять свинец, такой же тяжелый как золото, добавит к нему «кровь земли», " перхоть гор" и расплавить в сосуде из бронзы, то… Скорее всего ничего не получится. о уже потому, что алхимик был не достаточно тверд волей или прикладывал усилия недостаточно долго. Надо пыриться на плавящийся свинец месяца два-три и тогда начнут появляться золотые вкрапления. Разумеется, книги по алхимии в семье Итвис были со специфическим уклоном — про то как сделать золото и про то, как сделать яды. Яды я читать не стал, главное я для себя уяснил. Алхимия была вариантом врожденной магии, только требовало растянутых по времени усилий. Разумеется, успех зависел от личного потенциала человека. Поэтому я продолжил допрос:

— Откуда у вас столько адептов этого редкого искусства?

— Студенты нашего Университета и студенты из нескольких соседних Университетов. Мы приняли почти двести человек за последние полгода. Они работают с полной отдачей, пришлось даже урезать лекции и практимумы по остальным предметам…

— И студенты не против? — я не понимал. Студенты всегда против работы. И нервно воспринимают, когда их плохо учат.

— С одной стороны, за усердие мы предоставляем доступ к библиотеке и не берем плату. А также проводим дополнительные занятия. С другой стороны, занятия алхимией, к нашему удивлению, серьезнейшим образом раскрывают потенциал тех студентов, кто напряжённо помогает сеньору Каасу. Прогресс столь нагляден и очевиден, что у нас есть даже некоторая нехватка заданий… — ректор даже слегка распрямился, говоря это. Он явно гордился переменами в Университете

— Неужели у стольких есть склонность к алхимии? — поднял глаза я.

— Вы задаете этот вопрос уже второй раз. И это свидетельствует о вашей проницательности, — привычно польстил мне Эфест. Льстил он неплохо, получше многих. Но я вырабатывал в себе нечувствительность к лести и поэтому незаметно кольнул себя острой пряжкой портупеи в руку, чтобы вырабатывался эффект настороженности в ответ на лесть. Адель научила. Эфест помахал руками в воздухе, распрямился и зашаг по тесному закутку, задевая сервировочный столик и кресло мантией. — И это очень верный вопрос. Мой ответ на него «Есть у всех!». Это, несомненно, неслыханное открытие. Однако, как только ингредиенты, добытые братством охотников, стали поступать в значительных количествах… Мастер Каас стал допускать к своим ретортам все менее и менее способных людей. Представьте же его удивление, когда выяснилось, что результат зависит скорее от упорства и сосредоточенности конкретного человека, чем от его про… Одаренности.

Эфест остановился перевести дух. Вокула воспользовался паузой и прошептал мне на ухо.

— Сеньор Эфест явно хотел сказать «не зависит от происхождения». Насколько я смог изучить его, он крайне редко говорит не то, что хочет. Вам следует внимательно обдумать последнее предложение сеньора Эфеста.

Эфест выжидательно смотрел мне на сапоги. Эта его привычка раздражала. К тому же, он легко от ней отступал, когда ему не надо было прятать эмоции.

— Поправьте меня, если я ошибаюсь, — сказал я. — То есть, то что вынимают из волшебных существ Братство охотников, с успехом заменяет любой магический дар?

— Не всякий орган, не для всякого процесса, но в общем да. Важнее то, с чем и как работают, чем то, кто. В прошлом месяце я экспериментировал с крестьянками. У которых совершенно точно нет и близко в родственниках никого из благородных. Вы бы сами поняли, если бы увидели. — Эфест сделал паузу и бросил на меня быстрый взгляд. — Сидеть и не отвлекаясь представлять конечный результат хватило мозгов только у одной из пяти. Но зато она справилась не хуже меня.

Я хмыкнул. А потом меня прошиб резкий приступ паранойи. то, о чем говорит Эфест удивительно, но не невозможно для меня. Знаю один народ, так он триста лет не дал планете почти ни одного ученого, музыканта, или кого угодно еще. Даже маститые историки могут назвать от силы пять имен русских, которые внесли вклад в мировую историю во время крепостного права. А потом, случилось страшная катастрофа, мы все потеряли, и полетели в космос.

Но для этого общества сама идея хоть в чем-то сравнивать людей из разных слоев… Немыслима. К тому же, старый колдун завел этот разговор тут, в своем логове. Да, я не вижу ловушки или стоящих наготове убийц. Но это не значит, что их нет. Что мне ответить? Я глянул на Вокулу. А что если и мой казначей участвует в заговоре?

— Я не вижу оснований для лжи. Сеньор Эфест вам всем обязан, значит обязан и говорить неприятную правду.

Точно, они в сговоре. Я повернулся к Эфесту, снова застывшему в раболепной, но так хорошо скрывающей намерение позе.

— Это неожиданно, но не удивительно, — наконец, сказал я. И стал ожидать реакции.

Глава 19

Природа магии

— То есть, вы не удивлены? И, как я вижу, даже не гневаетесь? — удивленно спросил Вокула.

Я прислушался к себе.

— Напротив, я злюсь. Не могу сказать, что я в ярости, но это только от того, что я себя хорошо контролирую, — сказал я, глядя на Эфеста. — Полагаю вы решились рассказать мне, ожидая что я восприму все спокойней, в силу своих… Талантов.

— Мы давно искали способ сказать вам, — сказал Вокула. — Но я опасался, что вы немедленно запретите… Я не был уверен, что вы предпримите. Поэтому я хотел, чтобы вы сначала увидели насколько серьезно взялся за дело сеньор Эфест. И насколько сильно изменился Университет…

Паранойя отпустила. Они боялись, но боялись моей реакции и моего решения. С ужасом, но доложили о неприятном открытии. Так слуги мне говорили о том, что где-то накосячили строители, или сгнила крыша, или испортились запасы провизии. С ужасом перед последствиями. Но без коварного умысла. Я зябко передернул плечами. Внезапный прилив страшной подозрительности так же внезапно отхлынул. Интересно, это моя личная паранойя, или от Магна досталось? В любом случае, это уже не первый раз, когда у меня случается перепад настроения. Надо подумать об этом при случае. Я даже улыбнулся, настолько мне полегчало. Вокула продолжал что-то говорить, сыпя цифрами.

— Странно, — перебил я его. — Мы все понимаем, что я должен чувствовать, негодование, возмущение, гнев. А почему я это должен чувствовать?