Блог «Серп и молот» 2019–2020 - Петр Григорьевич Балаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так что, рискните. Поковыряйтесь там лопатой в земле. Хотя, есть у евреев такое слово — хуцпа. Что оно обозначает — объяснять не нужно, надеюсь. Хуцпа — она и есть хуцпа. Так что, когда нельзя, но очень нужно — копают. Когда нельзя копать — это осквернение могил. А когда очень нужно — это поиск исторической правды. Такая она штука — хуцпа. И совсем она не еврейская, просто слово, ее обозначающее — еврейское. Я сильно сомневаюсь, что КГБ УССР в 1989 году был укомплектован сплошь евреями. Там были русские и украинцы. Но какая хуцпа творилась с обнаружением мест массовых расстрелов!
Вы обратили внимание на гриф письма «Об установлении места захоронения жертв сталинизма» Харьковского Управления КГБ? Секретно. А теперь внимательно прочтите его текст и попробуйте в нем найти хоть какую-то секретную информацию. Информация о том, что КГБ проводит поиск мест захоронений? Какой же это секрет, если к тому времени уже вышел соответствующий Указ ПВС СССР об увековечивании памяти жертв репрессий?
О том, что в архиве найдены расстрельные списки? Так уже были обнародованы результаты работы Комиссии Яковлева. Чего уже скрывать было?
Или фамилия заведующего кладбищем — секрет? Фамилия сотрудника НКВД Сыромятникова, свидетеля захоронений? Согласитесь, что абсолютно ничего, составляющего государственную тайну, охраняемую законом, в этом письме, в реалиях 1989 года, не содержится. Но ему присвоен гриф «Секретно».
Но это только на первый взгляд — в письме нет секретной информации. Она там есть. Давайте читать внимательно. Начнем со второго абзаца:
«…были обнаружены 119 „предписаний“ бывшего коменданта УНКВД по Харьковской области Зеленого заведующему так называемого еврейского кладбища Горбачеву о захоронении трупов расстрелянных в период с 9 августа 1937 года по 11 марта 1938 года.»
На второй странице документа информация о Горбачеве Степане (Стефане) Григорьевиче. Родился в 1890 году, умер в 1965.
«Согласно документам архивного пенсионного дела, Горбачев С. Г. в управлении кладбищ города Харькова работал на различных должностях с 1920 по 1950 гг., в том числе в период 1939–1941 гг. заведующим кладбищем (какого — не указано).»
Какие-то подозрения у вас начали появляться?
Но продолжим читать.
«Из оставшихся в живых бывших сотрудников комендатуры УНКВД по Харьковской области установлен Сыромятников Митрофан Васильевич, 1908 года рождения… с которым была проведена беседа относительно мест захоронений жертв репрессий.»
Тем, кто в своей жизни занимался оперативно-розыскной деятельностью, уже всё должно быть понятно. Если от Сыромятникова сотрудники КГБ пытались получить информацию о местах захоронений, то это действие называется — опрос, в ходе которого гражданин мог дать объяснения. И никак иначе. Беседа — это нечто другое. «Уважаемый, давай с тобой побеседуем, о чем ты будешь следователю рассказывать».
В результате,
«Сыромятников подтвердил, что именно на указанном кладбище осуществлялось захоронение трупов расстрелянных, так как в период с 1936 по 1939 гг. он сам принимал участие в этих захоронениях. По его словам, заведующему кладбищем Горбачеву заранее давалось задание к какому сроку и сколько могил приготовить…»
Теперь вам должно стать понятно, почему на письме гриф «секретно». Сотрудники КГБ, исполняя приказ своего руководства, которое, в лице Председателя КГБ СССР Крючкова, докатилось до того, что само предлагало решением суда исключить антисоветскую агитацию и призывы к свержению Советской власти из числа преступных деяний, искали «места захоронений жертв сталинизма». Т. е., занимались их фальсификацией.
Харьковские Конторские решили, что самым подходящим для этого будет территория заброшенного еврейского кладбища. Стали обставлять это дело «информацией». Нашли в райсобесе пенсионное дело бывшего работника кладбища, Горбачева, уже умершего. Правда, в деле не указано, каким кладбищем Горбачев заведовал, да еще указано, что он заведующим был в 1939–1941 гг., но кто там будет в этом копаться?! Зато есть уже фамилия — Горбачев. И должность — заведующий кладбищем.
Нашли и еще живого сотрудника комендатуры Харьковского Управления НКВД, на которого сошло озарение, что в 1936–1939 гг., заведующему кладбищем Горбачеву давалось задание готовить могилы для расстрелянных.
Да-да, Сыромятников вспомнил после беседы с сотрудником КГБ, что в 1936–1939 годах на старом еврейском кладбище хоронили жертв репрессий 37-го года, что заведующим кладбищем был Горбачев. Проблема только в том, что Горбачев был заведующим неизвестно какого кладбища и не в 37-м году.
Это для кого-то проблема, а для кого-то — ноу проблемс.
В 1990 году Сыромятникова уже допросили. Правда, дед был полностью слепым и события своей бурной молодости плохо помнил, но про Горбачева — помнил всё:
«В 1936–1939 г.г., как я уже показал, я работал надзирателем во внутренней тюрьме УНКВД по Харьковской области. В мои обязанности входило: соблюдать режим содержания арестованных и подследственных органов НКВД, водить их на допросы к следователю, водворять подследственных после допросов в камеры. Всё я это делал по распоряжению следователей. Примерно в 1936 году число арестованных в тюрьме значительно возросло. Нам этот факт объясняли тем, что в стране идет классовая борьба, в ходе которой были вскрыты организации троцкистов и других замаскированных врагов. Арестованные находились уже не только во внутренней тюрьме УНКВД, но и в пересыльной тюрьме на Холодной Горе. В это время от сотрудников УНКВД, от кого именно я уже не помню, мне стало известно, что лиц, приговоренных особыми тройками, двойками, совещаниями к высшей мере наказания расстреливают в подвалах УНКВД. Примерно летом–осенью 1937 года комендант УНКВД Зеленый, других данных его не помню, вызвал меня и отдал приказ: по спискам составленным им, выводить арестованных из камер и доставлять их в подвал НКВД. Я выводил арестованных, доставлял их в подвал и передавал коменданту Зеленому. В подвале находились комендант Зеленый, прокурор, фамилии имени и отчества его не знаю, и, насколько я помню еще кто-то из сотрудников комендатуры. Я уходил за следующими арестованными, в это время арестованные в подвале расстреливались. Затем через некоторое время я и другие сотрудники комендатуры, кто уже не помню, обязаны были выносить трупы расстрелянных из подвала и погрузить их на грузовую автомашину. Расстрелы и погрузка трупов, также как и их вывоз с территории УНКВД, происходили только в ночное время. Трупы мы вывозили на так называемое старое еврейское кладбище. Это кладбище находилось рядом с татарским кладбищем. Располагалось оно на Салтовке, по ул. Конюшенной, в настоящее время, как я знаю, эта улица
