Остров проклятых - Деннис Лихэйн

— Ты закрутил роман с этой докторшей? — спросил его Тедди.

Чак покачал головой:

— Хватило ума. Я был на скачках.

— Сорвал куш?

— Проиграл по-крупному.

— Сочувствую.

— Передай жене мой прощальный поцелуй, — сказал Чак. — В щечку.

Тедди протиснулся между матерью и Тутти Вичелли с его окровавленным простреленным ртом и поцеловал Долорес в щеку.

— Детка, почему ты вся мокрая? — спросил он.

— Я совершенно сухая. — Она адресовалась его отцу.

— Будь я помоложе, я б на этой девушке женился, — сказал тот.

Они были все насквозь промокшие, даже его мать, даже Чак. На пол стекала вода. Чак протянул ему три полена со словами:

— Для костра.

— Спасибо, — сказал Тедди и тут же забыл, куда их положил.

Долорес почесала живот.

— Чертовы кролики. Зачем их только земля носит!

В комнату вошли Лэддис и Рейчел Соландо. Без пальто. Точнее, вообще без одежды. Лэддис передал Тедди бутылку ржаного виски через голову матери и принял Долорес в свои объятия. Но Тедди даже не успел его приревновать, так как в это время Рейчел опустилась перед ним на колени, расстегнула молнию на брюках и взяла его член в рот, а Чак, и его родители, и Тутти Вичелли помахали ему в дверях на прощание, Лэддис же с Долорес уединились в спальне, и он слышал, как они там избавлялись от одежды и учащенно дышали, и все это было абсолютно нормально, даже замечательно, сам же он поднял Долорес с колен, а в спальне Рейчел с Лэддисом уже трахались как ненормальные, а он поцеловал жену и накрыл ладонью ее киску, за что она его поблагодарила, а он вошел в нее сзади, сшибив при этом поленья с кухонного столика, а в это время смотритель больницы и его люди распивали принесенную Лэддисом бутылку, и босс одобрительно подмигивал Тедди и, подняв стакан в его честь, говорил подчиненным:

— У этого белого ниггера елда что надо.

— Стреляйте в него не раздумывая. Слышите меня? Если этот тип свалит с острова, мы все окажемся в глубокой жопе, господа.

Тедди сбросил с себя пиджак, прикрывавший грудь и плечи, и подполз к выходу из пещеры.

Смотритель и его люди стояли на вершине, прямо над ним. Солнце уже взошло. Кричали чайки.

Тедди поглядел на циферблат: 8 утра.

— Учтите, риск смерти подобен, — обращался к подчиненным босс. — Этот человек закален в боях. Он награжден медалями «Пурпурное сердце» и «Дубовый лист». На Сицилии он задушил двоих противников голыми руками.

Тедди знал, что эта информация есть в его личном деле. Но как, черт подери, они сумели его раздобыть?

— Он владеет ножом и хорош в рукопашной. Не подходите к нему слишком близко. Просто при первом удобном случае пристрелите его, как двуногого пса.

Несмотря на всю серьезность ситуации, Тедди улыбнулся. Интересно, часто ли этим охранникам доводилось слышать сравнение с двуногим псом?

Трое охранников начали спускаться на веревках по боковой стороне небольшого утеса, и Тедди, отойдя в глубь пещеры, наблюдал за тем, как они достигли отмели. А спустя несколько минут они поднялись обратно, и он услышал, как один из них доложил:

— Внизу его нет, сэр.

Какое-то время он прислушивался, пока они обшаривали окрестности большого утеса и прилегающую дорогу и наконец ретировались, но он выждал еще час, прежде чем покинуть пещеру, опасаясь, не послышатся ли голоса с тыла, где может быть вторая поисковая партия, и на всякий случай давая ей время удалиться во избежание нежелательной встречи.

К тому моменту, когда он выбрался на дорогу, на часах было двадцать минут десятого. Он шел на запад в хорошем темпе, но стараясь быть постоянно начеку.

С прогнозом погоды Трей угадал. Уже пекло вовсю, и ему пришлось снять пиджак, который он перебросил через руку. Галстук он тоже снял и сунул в карман. В рот словно кто-то положил каменную соль, от пота горели глаза.

И вновь он увидел во сне Чака, надевающего пальто, и почему-то это кольнуло его больнее, чем когда Лэддис ласкал его Долорес. До появления Рейчел с Лэддисом сон населяли одни покойники. Не считая Чака. И вот он тоже снял с крючка пальто и вышел вслед за остальными. Тедди даже думать не хотелось о том, как это следует понимать. Если они схватили-таки Чака на утесе, то, видимо, они как раз волокли его в тот момент, когда Тедди, покинув отмель, карабкался вверх по скалам. И те, кто сумел незаметно к нему подкрасться, явно были профессионалами, так как Чак даже не вскрикнул.

Какой же надо обладать силой, чтобы бесследно исчезли даже не один, а сразу два федеральных пристава?

Неограниченной.

И если их план состоял в том, что Тедди повредился рассудком, то для Чака они должны были придумать нечто другое. Никто ведь не поверит, что у двух федеральных приставов одновременно поехала крыша в течение каких-то четырех дней. Значит, Чак должен был погибнуть от несчастного случая. Возможно, в разгар урагана. Если они действительно соображают — а все говорит об этом, — то, скорее всего, смерть Чака будет ими представлена как инцидент, после которого Тедди свихнулся окончательно и бесповоротно.

Идеальная симметрия, ничего не скажешь.

Но если Тедди не вернется с этого острова, в главном офисе все равно не примут на веру эту версию, как бы логично она ни звучала, а пошлют новых приставов, чтобы они разобрались на месте.

И что же они здесь найдут?

Тедди поглядел на свои пальцы и кисти. Тремор явно усилился. И мозг после бессонной ночи лучше работать не стал. Голова как в тумане, язык плохо ворочается. Если к тому моменту, когда приедут новые приставы, лекарства возьмут свое, то, вероятно, они застанут его ходящим под себя, с текущей изо рта слюной. И, таким образом, официальная версия «Эшклифа» полностью подтвердится.

Он услышал протяжный гудок, поднялся на возвышенность и увидел, как паром, закончив разворот в бухте, задним ходом двигается к причалу. Он ускорил шаг и через десять минут впереди, между деревьев, показалось заднее крыльцо тюдоровского особняка Коули.

Он свернул с дороги в лес и услышал, как мужчины разгружают паром, как ящики с грохотом шлепаются на причал, как лязгают тележки на колесиках, как громыхают ботинки по деревянному настилу. Он достиг последнего ряда деревьев и увидел на причале санитаров и двоих ребят с парома, прислонившихся к корме, а еще охранников, кучу охранников с винтовками у бедра, обращенных лицом к лесу, обшаривающих взглядом рощицы и поля на подступах к больнице.

Покончив с разгрузкой, санитары ушли с причала, прихватив свои тележки, охранники же остались, и Тедди понял, что нынче утром их единственная задача заключается в том, чтобы он ни при каких обстоятельствах не попал на паром.

Он пробрался через лес обратно к дому Коули. Было слышно, как на верхнем этаже трудятся рабочие, а один смолил крышу, сидя спиной к Тедди. В гараже с западной стороны дома Тедди обнаружил автомобиль, «бьюик роудмастер» 1947 года. Красно-коричневого цвета, с белой кожаной обивкой. Надраенный до блеска, не прошло и двух дней после разрушительного урагана. Любимая игрушка.

Тедди открыл водительскую дверь и почувствовал запах кожи, как будто машина только сошла с конвейера. В бардачке лежало несколько коробков спичек, и он забрал все разом.

Он вынул из кармана галстук, подобрал с земли камешек и обвязал вокруг него узкий конец. Открутив крышку горловины топливного бака, он затолкал внутрь камешек и сам галстук, так что на виду, как водится, осталась лишь его парадная цветастая часть.

Он вспомнил, как Долорес подарила ему этот галстук, усевшись к нему на колени и завязав галстуком ему глаза.

— Прости, детка, — прошептал Тедди. — Он мне нравится, так как это твой подарок. Но сказать по правде, это дрянь каких поискать.

Он улыбнулся небесам, словно извиняясь перед ней, и, чиркнув спичкой, зажег от нее целый коробок, а от него уже широкий конец галстука.

И бросился бежать со всех ног.

Он успел углубиться в лес, когда раздался взрыв. Он услышал крики и, оглянувшись, увидел за деревьями поднимающиеся к небу огненные клубы, а затем раздались взрывы потише, вроде хлопков петард, — это в машине лопались оконные стекла.

Достигнув опушки, он свернул пиджак в комок и спрятал под камнями. Он видел, как охранники и паромщики бежали по дорожке к дому Коули, и понимал, что если делать задуманное, то делать это надо прямо сейчас, без лишних трепыханий, и слава богу, потому что стоит только начать размышлять над тем, что ему предстоит, и все, на этом можно ставить крест. Он выскочил из лесу и помчался вдоль берега, а перед самым причалом, дабы не попасться на глаза тем, кто в это время бежал назад к парому, взял резко влево и бросился в воду.

Господи, ну и холодрыга. Он надеялся, что вода хоть немного прогрелась, день-то жаркий, но ледяные иглы вонзились в тело, как будто сквозь него пропустили электрический ток, а из грудной клетки вышел весь воздух. Тедди загребал, стараясь не думать о всякой морской живности — угрях, и медузах, и крабах, а то и акулах. Кто-то, возможно, только посмеялся бы, но он-то знал, что акулы в основном атакуют людей на мелководье, то есть как сейчас, вода по пояс или до горла. От дома Коули до него долетали крики, сердце в груди стучало как молот, но он, в очередной раз подныривая, не обращал на это внимания.