Ночь Стилета - Роман Канушкин

— Засранец! — Она снова ущипнула его за бок, а потом обратилась к портье:

— Вас не удивляет, что мы в таком виде?

— Нет, мадам, лето в Мадриде жаркое, а вода так освежает. Если вы не намерены оставаться в таком виде и завтра, мы приведем вашу одежду в порядок.

…Они всю ночь занимались любовью, а утром Вика обнаружила, что Лехи в номере нет. На подушке рядом лежали роза и записка: «Неотложные дела заставили меня уехать. Увидимся». И все. Больше ни слова.

Она повертела в руках бумажку и произнесла:

— Ну как же…

В дверь постучали. Сердце Вики радостно забилось.

— Входите.

Это всего лишь принесли завтрак. На одну персону. Праздник закончился — началось похмелье. Всего шесть слов — и все.

Увидимся…

Вика обнаружила свою пляжную одежду, ту, что сняла в самолете, и вечернее платье — каким-то непостижимым образом его уже привели в порядок.

Зазвонил телефон. Вика схватила трубку:

— Алло?

Это был портье.

— Мадам, внизу вас ждет лимузин. Он отвезет вас в аэропорт.

— Спасибо. — Вика положила трубку на место и громко произнесла:

— Вот свинья!

Через сутки самолет компании «Иберия» увозил Вику домой.

И Андрей, и вся «разложившаяся тусовка», отдыхавшая с Викой в Марбелье, были прилично навеселе. Подходил к концу последний день их отдыха, и они решили основательно повеселиться. Они шумели, смеялись и выкрикивали какие-то лозунги. Андрей заявил, что только сейчас понял, что всегда был в душе испанцем. Его предложение захватить самолет и полететь обратно вызвало бурную поддержку. Руссо туристо, облико морале… Вика выпила с ними водки, а потом сидела одна и грустно смотрела в окно. Здесь, в небе, было очень много солнца, так же много, как и там, в Испании.

Он, конечно, свинья, но самым печальным было другое. Вика поняла, что влюбилась.

В Москве ждало много работы — все же за полмесяца накопилось прилично дел, и это было хорошо. Вика работала больше, чем обычно; как алкоголики пытаются заглушить свою тоску спиртным, так трудоголики борются с чем-то похожим при помощи работы.

Но Вика чувствовала себя очень несчастной.

Обычный курортный роман. — все скоро отболит, пройдет и забудется.

Но ничего не проходило. Она действительно была влюблена.

Андрей понял, что с Викой творится что-то неладное.

— Я могу тебе как-то помочь? — спросил он однажды.

— Не можешь.

— Если хочешь, куда-нибудь съездим на выходные.

— Нет, Андрюш, спасибо, — ответила Вика. — Правда спасибо.

Она нежно любила Андрея, наверное, догадываясь, что он все еще относился к ней не просто по-дружески, но тут уж ничего не поделаешь. Как в дурацкой пьесе: он любит ее, она любит другого, другой любит третьего…

Вика очень обрадовалась, когда Андрей наконец нашел себе постоянную девушку.

— Потрясающая девка, — сказала Вика, и она вовсе не лукавила.

Сейчас Вика ощущала себя как Золушка после бала, только ей даже не оставили хрустального башмачка. Она была богатой и несчастной. Очень несчастной.

— С тобой что-то приключилось за эту неделю? — спросил Андрей.

Вика кивнула. В Андрее было то, чего не было в других. При нем она даже могла бы позволить себе расплакаться.

— Что? В смысле… — Он вдруг спохватился:

— Извини, пожалуйста. Не хочешь — не говори.

— Что-то самое лучшее в жизни. Только все кончилось. Вот.

— Извини.

— Чего тут теперь…

— Хочешь — поедем к нам с Любкой, она будет рада.

— Она у тебя отличная.

— Ну как?

— Нет, Андрюш, спасибо. Мне надо еще раз посмотреть все договора с «Континентом». Завтра все же подписание. Это хорошо. Это очень важно. Это…

Черт. Я похожа на дуру?

— Конечно, как всегда. — Он улыбнулся.

Она все-таки прыснула, толкнула его в бок, потом сказала:

— Вот так-то. Я еще поработаю. Почему мы подписываем все важные договора по пятницам? Знаешь, меня тоже бросили в пятницу…

— До следующей пятницы я совершенно свободен. — Андрей улыбнулся. Ее последнюю фразу он заставил себя не услышать.

— Ладно. — Вика вздохнула и уже серьезно проговорила:

— Главное, чтобы «Континент» завтра не сорвался с крючка.

— Не сорвется.

— Почему?

— Потому что ты самая лучшая.

Вика усмехнулась:

— А ты мой самый любимый балда. Спасибо тебе.

— Не сорвется. Вот увидишь. Все будет хорошо. По пятницам договора обычно подписываются.

Вика и Андрей находились в главном офисе «Континента». Сейчас будут подписываться все бумаги, и они обсуждали последние детали. Им сообщили, что это очень масштабный договор; вице-президент Петр Виноградов уже находился здесь (Андрей сказал Вике, что Виноградов соответствует номиналу. «Что?» — Вика не поняла. Виноградов, второй человек в «Континенте», пояснил Андрей). Однако договор такого уровня будет подписываться лично президентом. Вике уже сообщили, что все проблемы между правоохранительными органами и руководителем «Континента» (Вике их назвали «недоразумением») исчерпаны, все возвращается на круги своя, глава группы вновь приступает к исполнению своих обязанностей.

— Он что, был в бегах? — произнесла Вика, наклонившись к Андрею.

Тот кивнул:

— Там было круто. Его вроде полгода или год не было в стране. Они постарались не афишировать это дело.

— Молодцы. Но я не знала, что это так серьезно. Я была уверена…

— Успокойся, его подпись — чистая формальность. Договор проработан до мелочей, и он у нас в кармане.

— Не опережай события.

— Это дело ведет Виноградов.

— Да знаю я… Сколько он меня развести пытался.

— Тебе не подходит подобная терминология. — Андрей мягко улыбнулся.

— Очень даже подходит. Ты не знаешь всего.

— Хочешь сказать, что он козел?

— Похотливый кот. Но очень важный. Почти надутый.

Андрей подмигнул ей. Впервые подобный диалог состоялся несколько лет назад, когда они решили уйти и создать свое дело. «Козел», «похотливый кот» и еще очень много терминов — это была их азбука, и они прекрасно понимали друг друга.

— Но не козел?

— Нет, умный, хоть и упертый. Однако — котяра…

— Все будет хорошо, Вика.

Вскоре почти все собрались, не было лишь президента, и решили начинать. Вику еще раз попросили выступить с мини-докладом, точно изложив все их предложения.

— Если у меня заболит язык, — тихо сказала Вика, — ты меня поддержишь.

— Не разговор, — отозвался Андрей. — Давай, удачи.

Вика начала свой доклад, прекрасно выстроенный и продуманный до мелочей. Лица сидевших напротив людей сначала казались непроницаемыми, но Викина речь была живой, ироничной, хоть и крепилась к железному костяку логики.

Да, не зря ее хвалят, голова у девки варит, золотая голова, а то, что ноги от ушей, — так это даже лучше… В глазах у Викиных слушателей появилось что-то новое и живое: сквозь завесу непроницаемости начал пробиваться интерес, желание обсуждать, задавать каверзные вопросы, которые Вика с легкостью отбивала, и через десять минут поняла, что Андрей прав — договор у них действительно в кармане. Потрудились они не напрасно, потрудились они на славу. А потом, когда Вика ответила на наиболее каверзный вопрос, появился президент. Он сделал знак, чтобы не отвлекались, и быстро прошел к своему месту во главе стола. Уселся, поднял голову и посмотрел Вике в глаза. И тогда она почувствовала, что слова, слетающие с ее языка, вдруг стали тяжелыми, как будто каменными, они застревали у нее в горле, вызывая удушье и не давая ей говорить. Вика не изменилась в лице, она пыталась продолжать свой доклад, несмотря на то что сердце бешено колотилось у нее в груди. Она посмотрела на Виноградова, на всех остальных, на Андрея, а потом произнесла:

— Извините. Мне надо выйти. — Она бросила взгляд на Андрея. — Ты продолжишь?

— Конечно. — Он поглядел на нее встревоженно. — С тобой все в порядке?

— Продолжи…

— Конечно, конечно, не беспокойся.

Замешательство было недолгим; Вика вышла, а Андрей остался отвечать на вопросы и заканчивать дело. Еще одно короткое замешательство: вслед за Викой вышел президент.

…Она стояла у окна, грудь ее плавно вздымалась, кулаки были сжаты.

Секретарь, командующая в приемной, решила, что у этой «пробивной шлюхи» наконец что-то не вышло. Видимо, у мадам что-то не стыковалось, вот и стоит как молодая кобылка и цокает копытом. Секретарь была суперпрофессионалом в своей области, дамой в возрасте. Для витрины здесь держали несколько длинноногих девочек, но настоящей хозяйкой в приемной была она. Секретарь — так она по крайней мере считала — знала про «Континент» все. И весь порядок в этой огромной империи держался на ее мудрых и усталых плечах. Звали ее Лидией Максимовной.

Понравиться ей в делах с «Континентом» уже было половиной успеха. Так она считала. Да и не только она одна. Эта молоденькая кобылка, которая, видать, сделала карьеру, прыгая из постели в постель, Лидии Максимовне сразу не понравилась. Еще до начала совещания Лидия Максимовна решила поставить ее на место; нет начальства — сиди, жди в приемной. Та уселась в кресло, закинула ногу на ногу. Конечно, что у нее еще, кроме ног-то… Закурила. Лидия Максимовна сказала, что у них не курят.