Новые герои - Софья Непейвода

Наконец этот кошмар кончился, но я еще около получаса лежал на полу, приходя в себя от дикой, невыносимой боли. По сравнению с этим, все то, что я чувствовал раньше – что царапина по сравнению с настоящей боевой раной.

Передохнув, я вновь взялся за нож и вновь меня скрутило судорогой. На сей раз я приходил в себя гораздо дольше. Неужели мне не оставили даже этого святого права?!

В третий раз я попытался все сделать настолько быстро, чтобы т'тага не успела отреагировать. Но и эта попытка потерпела неудачу.

– Ну, и долго ты еще будешь выпендриваться, прежде чем поймешь, что все бесполезно? – насмешливо поинтересовался Лоск, незаметно подходя сзади, когда я отходил от третьей попытки. – Или ты склонен к мазохизму?

Я почти не видел его – из глаз текли слезы боли, злости, стыда и собственного бессилия.

– Знаешь, некоторые пытаются бросаться с небоскребов, – продолжал Лоск. – Только вот толку не больше – все равно ничего не получается. Проблема ведь не в способе, а в самом желании. Когда оно возникает, возбуждаются определенные зоны мозга и при достаточно сильном чувстве активируется личинка, не позволяющая погибнуть своему носителю. Если, разумеется, отдан соответствующий приказ. А теперь, для закрепления полученного эффекта, я прикажу Р'таге наказывать тебя даже за желание умереть. Приятного времяпровождения.

Всего за три дня у меня выработался устойчивый страх. Страх смерти. Причем он был гораздо сильнее, нежели раньше, теперь смерть ассоциировалась у меня не с прерыванием жизни, а с адскими муками. Я никогда не знал, что у эльфов так легко вырабатываются мыслительные рефлексы. Но теперь, стоит мне только подумать о самой возможности умереть, как меня бросает в дрожь и на лбу выступает холодный пот.

Еще через несколько дней меня заставили работать. Когда Лоск находился в Торгограде, я почти неотлучно должен был следовать за ним, исполняя его малейшие прихоти. А если он находился с подругой и не только его. Единственным утешением оставалось то, что он действительно не был извращенцем и ни разу не заставлял меня обслуживать его в сексуальном плане. Но в остальном он был самым отвратительным хозяином, которого только можно себе вообразить: насмехался, издевался, отдавал идиотские приказы… Например, мне пришлось научиться делать несколько видов массажа, потому что это, дескать, ему приятно! К тому же он был готов, чтобы массаж длился в течение нескольких часов, совершенно не учитывая тот факт, что у меня к тому времени начисто отнимались руки. После чего, я, естественно, не мог удержать не то что поднос, а даже бокал. И он снова забрасывал меня насмешками. И так было почти каждый день.

А когда Лоск отсутствовал, я бесцельно блуждал по гильдии ниндзей, или уходил в свою темную комнату и не покидал ее целыми сутками. Сородов, которые тоже оказались рабами, я уже перестал боятся, но что мне было там делать? А выходить на улицу мне запрещали, да и кого потянет на эту торгоградскую свалку? Но потом Лоск прознал о моем времяпревождении и приказал пока его не будет, заниматься "полезным делом", а именно, вышить себе купленный им голубой шелковый костюм. А для начала потренироваться на ночнушке. Несмотря на моредхельское происхождение это искусство давалось мне нелегко и я испортил несколько пижам, прежде чем результат меня удовлетворил.

В конце октября Лоск сообщил, что он намерен перевезти свое имущество в Островлик по причине "повышенного разгула преступности" (это в Торгограде-то!) и его личного желания переехать в отдельный особняк.

Глава 11. Продвижение по службе

Миша. Июль – сентябрь 5374 года После отъезда моих друзей (тех новых героев, вместе с которыми я появился в Черной дыре), я полностью посвятил себя учению. Арат был мудр и давал мне знания постепенно, чтобы я окончательно в них не запутался. Он учил меня распознавать различные болезни, готовить лекарственные снадобья из трав, а также узнавать их в лесу. Я помогал ему в работе по дому и на огороде и ходил с поручениями.

Хотя Арат все время показывал невероятную скромность, почти каждый день стараясь разубедить меня в своей святости, но я все больше убеждался в обратном. Как иначе можно объяснить некоторые его способности? Например то, что он часто знал, чем болен человек, даже еще не осмотрев его. Арат объяснял это тем, что он умеет видеть ауру здоровья, но разве эта способность не прерогатива святых? Хотя учитель даже иногда посмеивался надо мной, я все глубже проникался убеждением, что в этом мире, несмотря на оккупировавшее его зло, осталось еще немало светлых сил, тех, что дарят жизнь, а не отнимают ее.

Однажды, когда мы в очередной раз бродили по лесу в поисках лекарственных трав, Арат начал разговор, показавшийся очень странным и сильно встревоживший меня.

– Ты должен подумать о своем будущем, молодой человек… Рано или поздно каждый вынужден выбирать, чему он посвятит свою жизнь. Так что решай, я не собираюсь держать тебя прислугой вечно… Ты тихий какой-то… Сам думай, не могу же я принуждать тебя… Так как?

– Я хотел бы стать целителем… Как Вы, – покраснев, я опустил глаза к земле и поэтому не сразу заметил, что учитель резко остановился.

– Ты подумай хорошенько, целительство ведь не подразумевает подвигов и геройств всяких, здесь наоборот нужно терпение и снисходительность… Наша работа не всегда приятна… и часто опасна.

– Но я все равно очень хотел бы…

– Дело твое, молодой человек… Но ты должен подумать и о жилье… Так как?

– Я могу снять комнату, – тихо сказал я, подумав, что наверное, Арат пытается вежливо дать мне понять, что я должен покинуть его. – Пожалуйста, не прогоняйте меня из учеников, я не буду Вам надоедать! – я со слезами на глазах опустился перед ним на колени.

– Ну хватит, хватит, молодой человек, – проворчал учитель. – Я не собираюсь тебя выгонять… Вставай, ишь, что опять придумал…

Некоторое время мы шли молча.

– Тогда я хочу, чтобы когда мы расстанемся, ты нашел моего учителя… Он замечательный целитель и может многому тебя научить… Гораздо большему, чем я.

– Но…

– И не спорь со мной, молодой человек! Я так решил и я с ним поговорю… Думаю, он согласиться, тем более, что ему наверняка нужен помощник… Кстати, его зовут Эмиланом…

Я долго переживал после этого разговора, ведь он означал, что Арат не хочет сам учить меня. Наверное, я его недостоин. Но тогда могу ли я учиться у того, кто воспитал святого?

Ровно через три недели после этого разговора, двадцать девятого сентября, мы в очередной раз бродили по лесу. Дело было уже к вечеру, когда Арат присел отдохнуть, прислонившись спиной к могучему дубу и прикрыв глаза. Я тихо сел сбоку.