О западе, который пыжился, пыжился, а Россия сама по себе - Дмитрий Калюжный

В общем-то, биосфера имеет возможности дать понять тем видам, которые чрезмерно размножились, что они не правы. Есть два типа таких воздействий. Первые имеют сигнальный характер, они просто указывают виду на избыточность его численности. А вторые имеют уже ультимативный характер. К ним относятся как факторы среды, такие как пища и загрязнения, конкуренты, паразиты и хищники, так и не биологические, но контролируемые биосферой: газовый состав атмосферы, осадки, климат и т. п. Действие ультимативных факторов прямое и беспощадное: не помрёшь с голода, так задохнёшься, или скончаешься в мучениях от заразной болезни.

Что ждет человека?

Ожидаемое снижение численности человечества может произойти по разным причинам, или одновременно по нескольким. Во-первых, надо помнить об угрозе голода. Он сейчас уже вовсю «работает» в некоторых странах. На планете только 500 млн. человек имеют полноценную пищу в избытке, а 2 млрд. питаются плохо или голодают. Ежегодно от голода умирают 20 млн. человек (но общая численность увеличивается на порядок больше). Вполне вероятна ситуация, когда число умирающих от голода резко возрастёт и станет главным фактором сокращения численности, но происходить это будет «где-то далеко», поэтому «Запад» может делать вид, что ничего не замечает. Хотя это самый естественный и вероятный вариант коллапса.

Второй вариант не биологический: одна из ядерных стран попытается захватить остатки невозобновляемых ресурсов, а другие начнут с ней ядерную войну. Сегодня на Земле хватит атомного оружия, чтобы в любое удобное время довести численность населения планеты до сколь угодно малой величины. Кстати, причиной и Первой, и Второй мировых войн была нехватка ресурсов из-за увеличения населения.

Третий вариант выхода из коллапса самый мягкий, а потому самый желанный. Биосфера подаёт нам все более сильные сигналы о том, что мы опасно превысили свою численность. Но эти сигналы адресованы не политикам, учёным или вообще разумным людям. Они адресованы нам всем как биологическому виду и должны, минуя наше сознание, действовать на наши популяционные механизмы. Если человечество в целом и составляющие его сообщества остаются нормальным биологическим видом, они должны реагировать на эти сигналы. Иное дело, что форма восприятия и реакция будут внешне мало похожи на реакции других видов, поскольку замаскированы всем комплексом наших особенностей, как людей цивилизованных.

Правда, из-за своего антропоцентризма люди обычно действуют по принципу «что хорошо человеку, то хорошо вообще». Пора бы человеку «поумнеть» и понять, что ему может быть хорошо только то, что хорошо биосфере. И придется, наконец, понять, что превыше всего не «права человека», а права Природы.

Тридцать лет назад приближение экологической катастрофы и демографического коллапса обдумывали всего несколько экологов на всей планете (а публика, обозвав их алармистами, то есть паникёрами, потешалась над ними, как могла). Теперь огромные массы простых людей на себе почувствовали приближение коллапса.

Считается, что есть и четвертый вариант, сугубо политический: страны сознательно вводят ограничение рождаемости и постепенно снижают численность населения. Но плодовитость человека определяется популяционными биологическими механизмами, и поэтому до сих пор все попытки государственного стимулирования или ограничения рождаемости оказывались безрезультатными. И вот почему.

Стремительный рост населения Земли происходит из-за плодовитости населения Китая, Индии, Индокитая, Ближнего Востока и Латинской Америки – отнюдь не благополучных по уровню жизни стран. На первый взгляд это кажется странным, ведь с точки зрения экономики рост населения им неблагоприятен. Во многих из них рост населения опережает прирост продукции, и жизненный уровень, исходно низкий, растёт медленно или даже снижается.

Внешне создаётся впечатление, будто нехватка пищи и голод стимулируют рождаемость – как бы против всех биологических законов. Но механизмы, регулирующие рождаемость в популяции, меняются очень медленно. А эти народы идут по путь «прогресса», заимствуя его плоды со стороны, причём очень быстро и не в той последовательности, в какой они были открыты. Так, в Европе вакцинация от оспы началась в XVIII веке, и понадобились 200 лет упорных поисков, чтобы победить последовательно дифтерит, скарлатину, туберкулез, корь и полиомиелит. Созданные на основе этих успехов программы всеобщей вакцинации детей удалось осуществить в развивающихся странах всего за несколько лет. В результате если еще вчера, как и тысячи лет назад, из 6–11 детей в семье здесь умирало от 4 до 9, то сегодня большинство живы. Высокая рождаемость, вчера жизненно необходимая для компенсации высокой детской смертности, вдруг стала избыточной.

Но рождаемость – не смертность, ее не изменишь прививками в одночасье. Она контролируется биологическими механизмами, а это очень сложная популяционная система, поддержанная бытом, традициями, религией. Популяции требуется время, несколько поколений, чтобы привести рождаемость в соответствие с новым уровнем смертности. И в течение этих лет будет происходить демографический взрыв, даже если он невыгоден и обгоняет прирост продовольствия.

Поэтому государственное вмешательство в регуляцию рождаемости, как правило, совершенно некомпетентно. Из того, что каждый человек может (и мог всегда) контролировать свою плодовитость, ещё не следует, что и на популяционном уровне всё так же просто, и мы можем сознательно регулировать численность отдельных популяций и человечества в целом. Плодовитость популяции определяется механизмами, действующими помимо (а зачастую и вопреки) нашего коллективного сознания. Беда лишь в том, что в наше быстрое на перемены время они срабатывают медленно.

Также и все попытки искусственно стимулировать рождаемость у народов со стабильной или снижающейся численностью (как в Европе) не дали результатов. Так, численность французов стабилизировалась около 100 лет назад. С тех пор в стране неоднократно проводили кампанию по стимуляции рождаемости. Были и призывы, и запугивание отстать от других народов, и материальные стимулы, и уголовная ответственность за аборты, и запреты на противозачаточные средства – а французов все столько же.

В последнее десятилетие в Румынии проводилась предельно жесткая стимуляция рождаемости, и тоже безрезультатно.

Не дали результата и попытки снизить рождаемость у находящихся в состоянии демографического взрыва народов. В Китае крайне жесткая программа искусственного ограничения рождаемости дала (при правильном анализе) пренебрежимо малый результат, который был полностью снят вспышкой размножения в последние годы, последовавшей сразу за прекращением ограничительной кампании.

В Индии подобная по цели программа включала все возможные в наше время методы. Она тоже не дала результата, а когда её попытались усилить массовой принудительной стерилизацией мужчин, взрыв негодования привел к уходу в отставку Индиры Ганди. Известно, что попытки «навести порядок», как правило, порождают новые большие беспорядки. Это – один из примеров. А кстати, это и пример «научного» уровня творцов таких программ: они даже не понимают, что в популяциях плодовитость женщин не зависит от числа способных к размножению мужчин, – их всегда избыток.

На примере демографической проблемы легко показать ущербность подходов политиков к проблемам, решение которых растягивается во времени. Политики постоянно должны заботиться о поддержании нормальных жизненных условий сейчас, пусть за счет существенного ухудшения в будущем.

В развитых странах ныне живет 1,2 млрд. человек. В странах третьего мира – 2,3 млрд. Рождаемость в них различается в три раза: в развитых рождается 12 человек на тысячу, в остальных – 36. Но сейчас 42% населения стран третьего мира моложе 15 лет! Как сообщает академик Н. Римашевская, к 2050 году мировой удельный вес Европы снизится еще в 1,8 раза. Проблема взаимоотношений стран «золотого миллиарда» и остального человечества очень остра даже теперь, и она не исчезнет сама собой.

Но и внутри развитых стран проблемы нарастают. Сегодня в Европе сокращается рождаемости среди коренного населения, и вместе с тем продолжительность жизни людей здесь заметно увеличилась, а молодежь стала значительно позже вступать на трудовую стезю из-за длительной учёбы. Это приводит к тому, что нации «стареют». Если ныне на пятерых занятых трудом граждан приходится в среднем один пенсионер, то в 2025 году 47% жителей Европы будут пенсионерами. А политики, планирующие бюджеты, прирост валового продукта, налоги и прочее, остаются в представлениях сегодняшних «процентов».

Конечно же, они знают о тех прогнозах, что приведены выше. И как они реагируют? Страшно непоследовательно реагируют.