Расследования в отпуске - Елена Бриолле
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Личность погибших устанавливать в те времена было очень сложно, генетическая экспертиза не была так развита. Подобные преступления часто оставались нерасследованными. Экспертиза показала, что это были двое молодых людей. Парень, судя по ожогам на теле, подвергался пыткам. А девушку задушили. Расследование длилось почти год, но поскольку никаких зацепок за это время не появилось, его свернули. Тела захоронили в безымянной могиле на местном старом кладбище. Я связалась с участковым, который работал в те годы. Он уже глубокий старик, но память ясная. Действия его по прочесыванию леса, работы со свидетелями, составление протоколов признаны грамотными.
Через несколько лет Прасковья как-то через газеты узнала об обнаруженных трупах и, сопоставив факты и даты, решила, что это вполне могла быть ее дочь. Как они забрались так далеко? И что стало с ребенком? Первой мыслью было то, что его съели дикие звери или же убили те злодеи, которые лишили жизни дочь. Доказать что-то было крайне сложно, а добиться эксгумации тел и подавно. Но Прасковья, движимая предчувствием, верила в то, что ребенок выжил. Выйдя на пенсию, она занялась усиленными поисками, приезжала в эти места и в городе познакомилась с вдовцом Лузько, что раньше работал в администрации. Прасковья, женщина интеллигентная, ему приглянулась. И они расписались, а Прасковья купила дом и нашла в нем отдушину: жила садом, огородом, занималась с местными детишками.
Петр Лузько умер пять лет назад от инфаркта. А Прасковья доживала век неподалеку от предполагаемой могилы дочери. Перед смертью она вспоминала родных, и на глаза ей попалась фотография с маленьким Валерьяном. На него она и переписала дом. Перед этим Прасковья сделала попытку найти родственника, но ей сообщили, что он находится в больнице. А через месяц и сама Прасковья слегла с сердечным приступом. Ее нашла соседка, Вера, когда приносила ей газеты, вызвали «Скорую», в больнице она и скончалась через несколько недель. Но это мы и так знаем.
– Не тяни, – глухим голосом отозвался Елисей, и я кивнула.
– Теперь снова к делам прошлого. Практически в то же время, когда пропала дочь Прасковьи, в соседнем городке разыгралась история со счастливым концом. Семья местных жителей поздно вечером засиделась перед телевизором. Вдруг раздался стук в дверь, и глава семейства пошел глянуть, кто пришел в гости в такое время. Вышел за ворота и обомлел: на холодной земле лежал сверток, а из него доносился плач младенца. В темноте он как будто бы заметил силуэт убегавшей женщины, попытался догнать ее, но не смог.
Жена его вышла посмотреть, что происходит, и схватилась за сердце. Сверток с ребенком внесли в комнату и сразу вызвали милицию и врачей. Медики решили отвезти сверток с ребенком в больницу, где и работала жена хозяина дома медсестрой. Женщина была сердобольной, к тому же своих детей не имела, потому поехала в больницу с подкидышем. А милиция осталась составлять протоколы по этому необычному делу, опрашивать соседей в надежде установить личность «кукушки».
В больнице тем временем осматривали ребенка. Это оказался трехмесячный здоровый мальчик. Среди пеленок не нашли каких-либо указаний на родителей или обстоятельства его появления на пороге дома Бехтеревых.
Когда назвали его фамилию, Елисей вздрогнул, но сделал мне знак продолжать.
– Бехтеревы были добропорядочными гражданами и хорошими людьми, а появление малыша они посчитали знаком свыше и ребенка усыновили. Назвали его Елисеем. Документы помогли оформить родственники: сначала опеку, а потом и усыновление. Среди соседей информацию скрывали, а чтобы ребенок не узнал правду о своем появлении на свет, семья вскоре переехала в другой городок. Тем более мужу там предложили работу получше. Там у Бехтеревых родился еще один сын, а потом и дочка.
В деревне Лапки жила старшая сестра Бехтерева, Ольга, и они, перебравшись поближе, стали часто приезжать с детьми. Детям нравилось гостить у тетки, а Елисей вообще стал ее любимцем. Всегда помогал по хозяйству, был работящим и послушным. Забегали детишки и к Прасковье, и у той каждый раз при взгляде на Елисея что-то екало внутри. Все ей казалось, что он очень похож на ее Зину в детстве.
Прасковья осторожно принялась выспрашивать тетку Елисея о семье брата, та и рассказала, что первого ребенка брату «ангел послал». Прикинув возраст Елисея, Прасковья поняла, что это ее драгоценный внук, которого она не чаяла увидеть.
– Как же так… – прошептал Елисей.
– Преследуемые врагами, твои родители часто переезжали. И в момент наивысшей опасности приняли решение оставить тебя, чтобы уберечь. И потом вернуться. Но вернуться они уже не смогли.
Прасковья также поняла, что не может и не хочет разрушить жизнь мальчишке, который искренне считал родителями Бехтеревых. Тем более она видела, как те его любят и жалеют. Вот и довольствовалась тем, что стала для Елисея доброй бабушкой. Нанимала его на всевозможные подработки, чтобы чаще видеть. А когда пришло время оставлять наследство, хотела переписать на него дом. Но решила, что это будет выглядеть странно. Тогда у нее и родился план с Валерьяном. Она понадеялась, что родственник найдет письмо и не откажет ей в просьбе. Завещай она дом Елисею, сын Петра, Миша, мог попытаться оспорить завещание. Он способен был раскопать историю Елисея, ведь кое-что знал от Петра о поисках Прасковьи, а бабушка очень не хотела навредить внуку. Она не знала, что к тому времени Елисей уже был в курсе, что не является родным. Поэтому просто оставила письмо Валерьяну с просьбой завещать дом Елисею как ее помощнику и просто хорошему человеку.
В этот момент моего рассказа Валерьян, которому по такому поводу с утра налили чуточку коньяка, вдруг пророкотал:
– Внучок!
Скрипя суставами, старик раскинул объятья. Елисей кинулся к нему, мы поспешили следом. И потом наша куча-мала долго обнималась, радуясь и за моего старика, к которому, похоже, начала возвращаться речь, и за Елисея, который узнал наконец правду о своих корнях. Пусть и такой ценой.
– Да, и тут приписка в конце, – утирая слезы, сообщила я, когда все успокоились и выпили по рюмочке для успокоения нервов. – Так, где оно… А, вот. «Пусть Елисей сразу же начнет с ремонта окна, которое мы планировали заменить».
Я вопросительно уставилась на
