Невеста принца - Линда Миллер

Его глаза были цвета холодной стали, когда он посмотрел на нее.

— Вы правильно заметили. Я оказал внимание нашей американской гостье, — промолвил он, — но это не значит, что я буду советоваться с ней о государственных делах.

Анни опустила глаза. Он говорил то, что должен был сказать. Он был благоразумен. Но почему ей кажется, что он ее ударил? А как же прошлая ночь, когда Рафаэль стонал в ее объятиях и хрипло вскрикивал от наслаждения? Теперь он показался ей совсем чужим.

Рафаэль взял Фелицию за руки и крепко сжал их. Анни увидела страдание в его глазах.

— Лейтенант Ковингтон опознан его людьми, — спокойно проговорил он. — Они все изменили своему долгу и заключены в тюрьму в ожидании суда.

Фелиция застонала.

— Рафаэль, нет… О Боже… Не делай этого, я прошу тебя…

Принц привлек Фелицию к себе, шепча ей слова утешения и сочувствия, но все время глядя поверх ее головы на Анни. Его самообладание было просто удивительным.

Анни молча поднялась со скамейки и торопливо возвратилась во дворец, где вскоре присоединилась к одной из девушек, с трудом одолевавшей скользкий пол бальной залы.

После полудня по приказу Рафаэля карета с Федрой и Анни в сопровождении солдат отправилась обратно в замок Сент-Джеймс. Мистер Хэзлетт остался в Моровии так же, как и Фелиция, которая не нашла в себе сил для путешествия.

Федра тихо сидела в карете против Анни, погрузившись в тонкий томик стихов, и вовсе не выглядела расстроенной неожиданной разлукой со своим нареченным супругом. Принцесса часто закрывала книгу и задумчиво разглядывала просторы за окном.

Взволнованная Анни нуждалась во внимании подруги. Ей хотелось хотя бы услышать ее голос, поэтому она завела светский разговор.

— Прекрасный бал, — проговорила она, надеясь на пространный ответ.

Федра отвернулась от окна и посмотрела на Анни так, как будто только что заметила ее присутствие в карете.

— Да, — отозвалась она. — Ты много танцевала с Рафаэлем. Об этом говорили больше, чем следует, ну, ты знаешь.

Поджав губы и на мгновение отведя взгляд, Анни ответила прямо:

— Я никогда не делала тайны из моих чувств к нему, особенно от тебя.

Принцесса вздохнула, сняла черную дорожную шляпу со складками на полях, обвязанную белой лентой, и села рядом с Анни.

— Ты сегодня совсем другая, Анни, — заметила она, откровенно изучая подругу. — Ты как будто стала мягче, но в твоем поведении появилось и что-то вызывающее. Надеюсь, ты не сглупила и не поддалась неотразимому обаянию моего брата.

У Анни запылали щеки. Ее чувства рвались наружу, и их трудно было скрыть даже от незнакомого человека, не то что от ближайшей подруги.

— Это мое дело, Федра Сент-Джеймс, а не твое.

Федра печально посмотрела на нее.

— Ох, Анни, — прошептала она, — Рафаэль никогда на тебе не женится. Он не может, пока погибает Бавия.

Рафаэль говорил Анни то же самое, теми же словами, и она верила ему. Слова Федры не стали для нее неожиданностью, и все-таки Анни было больно их слышать и больно осознавать, что она права.

С трудом удержавшись от того, чтобы не заплакать, она промолчала.

Федра никогда не отличалась тактичностью.

— Даже если не будет войны, а от нее Рафаэль ни за что не убежит, он все равно должен жениться на ком-нибудь с титулом. — Она расправила лайковые перчатки. — Впрочем, он мог бы сделать тебя своей любовницей, если не погибнет, и поселить в хорошем доме.

Анни достаточно много принесла в жертву, чтобы разделить одну ночь с Рафаэлем, но она ни на мгновение не почувствовала себя ниже его, и никогда не чувствовала. Более того, хотя ее любовь была вечной, без начала и без конца, она не собиралась провести свою жизнь в золотой клетке.

— Федра, — начала она, когда сумела заставить себя успокоиться. — Сейчас такое время, что я могу выбросить тебя из окна за подобное предложение. Я люблю Рафаэля, в самом деле люблю. Обожаю. Но я не стану ни его любовницей, ни кого-нибудь другого.

Федра слегка покраснела и ослабила напор.

— Что же ты теперь будешь делать? — после долгого и неловкого молчания спросила она тихим голосом.

У Анни опять на глаза навернулись слезы.

— Не знаю, — ответила она, справившись с ними. — С одной стороны, я хотела бы больше никогда не слышать о Рафаэле и о Бавии. С другой стороны, я не поменяла бы то, что случилось прошлой ночью, на райские врата.

Принцесса не ответила и опять уткнулась в свою книжку стихов.

До замка Сент-Джеймс они добрались довольно скоро. Колеса экипажа и подковы коней глухо простучали по старому деревянному мосту. Решетка поднялась и опустилась с душераздирающим визгом.

Анни отдыхала целый день. Она гуляла по саду, читала в своей комнате, ела в кухне со слугами.

После захода солнца она стояла возле одной из оград, глядя в сторону Моровии, когда заметила смутное малиновое зарево, мерцающее в ночном небе. Другие, должно быть, тоже увидели его, потому что поднялась тревога, все закричали и забегали в главной башне.

Анни остановила одного из солдат, схватив его за рукав.

— Что это? — требовательно спросила она. — Что случилось?

Коротко стриженный юноша почтительно остановился и ответил:

— Кажется, атакуют столицу, мисс, — и помчался дальше по своим делам.

Моровия… Дворец… Рафаэль… Анни прислонилась к стене, почти не дыша от страха. Она едва не падала в обморок. Это случилось. Война, которой так боялся Рафаэль, в конце концов началась. Она крепко зажмурилась, чтобы не видеть ужасных кровавых картин, возникавших в ее воображении, но ей не удавалось их отогнать.

Бавия — в войне, верная армия — в хаосе, и сам Рафаэль — главная мишень врагов.

Анни удалось удержаться от обморока, но желудок грозил вывернуться наизнанку, и она так сильно дрожала, что была вынуждена держаться одной рукой за стенку, пока шла по прогулочной дорожке к ближайшей лестнице. Она очень жалела, что уехала из Моровии, хотя и понимала, что была бы Рафаэлю обузой. Ей представился оседланный конь. Она вскакивает на него и мчится в столицу… Ничего этого не будет. Нельзя. Глупо.

Внизу у каменной лестницы она увидела в свете факелов множество солдат, мечущихся туда-сюда и таскающих ружья и арбалеты. Они готовились защищать замок. Постояв еще немного, словно желая до конца осознать происходящее, Анни бросилась в дом и в свою комнату.

Здесь она рывком открыла сундук (ее одежда была в основном уже распакована) и стала бросать в разные стороны нижние юбки и платья, чулки и ночные рубашки. Наконец она нашла то, что искала — бриджи и рубашку. Она надела их, считая, что эта одежда сейчас ей больше подходит, и уже взялась за ботинки, как в комнату ворвалась Федра. Ее большие серые глаза стали как будто еще больше.