Змеиное проклятье - Сергей Болотников

– Отвоевался.

– Однако, – в третий раз сказал Серега шаря взглядом по тьме, но та была безмолвна, – однако если мы не собираемся сидеть здесь до ночи, пожалуй давайте все-таки пороемся в документах.

– Искать будем рукописи? – спросил вернувшийся от двери Лапников.

– Искать будем рукописи и их перевод, а в частности монографии по истории Финно – угорских племен.

– Значит время основания Черепихово, приблизительно тринадцатый – четырнадцатый век.

– Не сколько о селе, сколько о племени, если эти орущие полезут, будем ружьями отгонят. И надо побыстрей, а то ночью здесь будет действительно жарко.

– Тут и так жарко, и воняет. – Произнес Щербинский задумчиво. – Ищите, а я постараюсь вывести эту нечисть. Это кстати что-то вроде обезьян каких то чешуйчатых.

Двинулись искать. Начали с первого стеллажа попробовали найти наводку на четырнадцатый век, но метки оказались безжалостно уничтожены, и теперь уже нельзя было найти где что, приходилось искать наобум.

С первых же папок, Серегины худшие опасения подтвердились. Папки были испорченны, текст на них расплылся, а некоторые листы разваливались в руках на мелкое крошево. Не было жуков, их видно поели всех невидимые орущие твари, но то было не большое облегчение.

Папки попадались им неинтересные в основном. С первых же полок они наткнулись на совершенно испорченные вырезки из газеты "Черепиховская правда" за 1969 – 1971 годы. Было там что-то о пашнях, о красотах реки Волги, о новом теплоходе "Волгодонец" сошедшего со стапелей 20 Июня 70 года. Было еще много всякой мути, все это перемежалось некими отчетами, просьбами, письмами, и во всей этом бумажном вале, трое людей просто мигом погрязли. Разбирались молча, временами Лапников радостно вскрикивал, обнаружив что-то стоящее, но то было все даже близко не относящееся к интересующей их проблеме. Не слова, не упоминания о странном племени Лемех.

Маленькая красноглаза тварь уселась на вершину ближнего стеллажа и оттуда нагло пялилась на людей. Щербинский на миг оторвался от работы, подхватил кипу вырезок той же Правды, но за 82 – 85 годы и зашвырнул в красноглазого. Того скинуло вниз, и похоже придавило тяжелой папкой. В темноте кто-то поворочался и затих.

А Сергей медленно шел по рядам, просматривая документацию, прерывая сырые архивные бумаги и постепенно удалялся от входа. Он покинул шебуршащихся спутников и шел, руководствуясь своим внутренним чутьем. Идти в темноту было не безопасно, но у него был фонарь, и ружье Сергей тоже держал наготове. И чувствовал он, что искомое должно быть где то рядом.

Шаги гулко отдавались по бетону, тихо шлепало, когда он наступал в натекшую с потолка лужу. Было слышно, как через три стеллажа Щербинский и Лапников, копаются в бумагах, временами яростно препираясь друг с другом, по разным поводам. Их голоса доносились сюда с трудом, глухо.

Не одна тварь не напала на приезжего, а стеллажи все не кончались и по-прежнему уходили в темноту и было совсем тихо.

Неожиданно в непрерывно потоке полок обнаружился разрыв. Один стеллаж здесь все-таки кончился и начинался другой. А между ними был проход, и там были видны скелеты боковых железных полок.

А еще оттуда лился свет. Легкий свет. Тихого голубоватого оттенка. Лился ровно, не мигал и не моргал, освещая приличную площадь, не бросал уродливых теней на стены, он просо лился вокруг, и приносил умиротворение.

Сергей постоял, секунду, глядя на свечение, а затем шагнул в проход, и сразу свет его фонаря стал тусклым, блеклым заглушенным этим голубоватым сиянием. Полки и стеллажи вокруг обрели совершенно фантастический вид, но выглядели уже не столь зловеще, да и запах, казалось, улучшился, очистился.

Приезжий сделал еще пару шагов, не подняв даже ружья, и увидел источник сияния.

И поперхнулся, узнав. В десяти шагах от него, у крайнего стеллажа стоял тот давешний старик, что встретил его на въезде в проклятую деревню. Сергей помнил его бороду, его странную, чудную внешность. И теперь видел его снова. Только сейчас на старике не было грубого ватника, а была длинная долгополая рубаха, а поверх нее еще что-то вроде кольчужного плаща. Был на нем и ремень из грубой кожи, с медной застежкой. Сталь, странное дело, выглядела почти белой и можно сказать сливалась с рубахой.

И все это светилось. И казалось, что ноги странного старика висят в двух сантиметрах от пола.

В руках он держал толстую ветхую книгу, и неторопливо ее листал, и свет от книги шел тоже, как и от него. Когда Сергей приблизился, он поднял белую голову от книги и глянул приезжему в глаза:

– Живой. – Сказал он – То что ищещь здесь. – И он показал высохшим пальцем на ближний стеллаж. – Здесь ищи.

"Кто ты"? – Хотел сказать Сергей, и открыл даже рот, но вместо этого неожиданно заорал:

– ОН тут! ОН здесь! Старик здесь!!! Сюда идите! Я нашел его!!!

За стеллажами загромыхало, Лапников что-то заорал, послышался топот. Старикан начал медленно растворятся в воздухе, уже совсем не скрывая своего призрачного вида.

– Здесь, – прошептал он еще раз, – не забудь…

Свет начал потихоньку покидать помещение. Исчезал, гас, вслед за странным стариком. Лишь еще несколько секунд светилось место, на которое указал палец светящегося.

Вот и совсем стало темно, зато из тьмы послышался издевательский на удивление хохот и совсем рядом зажглись два зеленых, маленьких глаза. Где-то позади, пробирались через стеллажи Щербинский с Лапниковым.

– Ты еще здесь? – вопросил Сергей, приподнимая коптящий фонарь повыше.

Тишина, лишь глаза стали приближаться неторопливо, да раздался вблизи неприятный звук.

– Фыыырф…

Секунду Серега раздумывал, над тем, что это может быть, а затем споро понял. Тяжкий выдох чего-то очень большого. Очень. Вот и глаза приближались все ближе, а от них несся тяжелый топот и некое клацанье. Что-то исполинских совершенно размеров, тяжело ступало в его направлении, дышало с одышкой, и кажется взрыкивало.

Приезжий стоял на месте. Он все никак не мог перейти от видения светящегося старика, к абсолютной тьме, и неведомому монстру впереди.

– Кто… – повторил он еще раз и качнул фонарем.

Свет отразился в зеленых глазках, и наконец осветил их обладателя.

Страхи у людей разные, но в основном их разделяют на семь различных видов, и какой либо из этих семи, почти всегда есть у любого человека. Относятся сюда и боязнь змей, и боязнь акул, и боязнь темноты. Но есть и есть и еще один страх. Это боязнь хищников.

Страх этот идет у нас от древности, и погребен так глубоко, что мы почти не замечаем его. Спокойно гладим собаку, что когда-то была волком, без страха смотрим на тигра в зоопарке. Мы живем в городе, и уж не осталось в округе не одного хищного зверя.