Крик совы - Патриция Хайсмит

— И вы… отказали ей?

— Я сказал, что не знаю, смогу ли когда-нибудь полюбить ее. И вот она покончила с собой в ночь на вторник. Она мне часто говорила, что не боится смерти. У нее младший брат умер от менингита, при ней. Это потрясло ее, но потом, как она не раз говорила, она пришла в себя благодаря тому, что признала смерть. Именно так она и говорила — «признала». Когда я это слышал, мне становилось жутко. И потом, понимаете, она покончила с собой зря, оснований для этого у нее не было. Вы, наверно, читали газеты. В них была ее записка. Она написала, что для нее я означаю смерть, — Роберт посмотрел прямо в глаза доктору, ему хотелось знать, как тот воспримет его слова, ведь если доктор следил за историей Уинкупа по газетам, множество деталей и мелких подробностей остались для него неизвестными. — Можно даже сказать, что Дженни была влюблена в смерть, потому-то она и в меня влюбилась.

Доктор с минуту смотрел на него с подозрением, потом снова заулыбался.

— Это, безусловно, случай для психиатра. Я имею в виду девушку, ей, конечно, нужен был психиатр. Да, я читал об этом в газетах. И как раз вспомнил вчера вечером. Вспомнил, когда ехал к вам с полицейским, и подумал, что вы попали в переплет. Многие кончают с собой для того, чтобы другие терзались, винили себя. Вы с ней резко порвали?

— Нет, — Роберт нахмурился. — Во-первых, я ничего ей не обещал. У нас, по существу, и романа не было, хотя что-то все же было. Видно, я по-настоящему не понимал Дженни, ведь мне и в голову не приходило, что она может покончить с собой. Наверно, я не очень старался ее понять, да если бы и старался, все равно бы не понял. А сейчас мне просто ужасно ее жалко и стыдно, что не смог уберечь человека.

Доктор дважды быстро кивнул, но Роберт не был уверен, дошел ли до его собеседника смысл того, что он хотел сказать, все ли тот понял. Роберт встал, его слегка пошатывало, но он поставил чашку с блюдцем на кофейный столик и пошел, не надевая туфель, в ванную.

Ему хотелось принять душ, но он боялся намочить повязку, а беспокоить доктора и просить его снова перевязать руку было неудобно, поэтому Роберт обтерся махровым полотенцем над умывальником и поспешно, не слишком тщательно побрился. Его одолевала слабость.

— Доктор, вы бы не могли дать мне какую-нибудь таблетку? — спросил он, выходя из ванной.

Роберт наклонился над чемоданом и хотел вынуть чистую рубашку, но вдруг в глазах у него потемнело и все стало распадаться на мелкие частицы Доктор схватил его за правую руку и потащил к тахте.

— Мне надо собраться, — бормотал Роберт. — У меня ничего не болит.

— Таблетку-то я вам дам, но что толку? Сегодня вам надо полежать. Кто-нибудь мог бы с вами побыть?

У Роберта так звенело в ушах, что он с трудом разбирал слова доктора.

— Сегодня вам никуда нельзя ехать, — сказал доктор Нотт.

В это время в дверь постучали, и доктор пошел открывать.

— Вы мистер Нелсон? — спросил он.

— Нилсон, — поправил его Джек. — Здравствуйте, как ваш пациент?

Роберт, выпрямившись, уже сидел на тахте.

— Спасибо, хорошо. Хочешь кофе, Джек?

Прежде чем ответить, Джек огляделся по сторонам, увидел расщепленный угол стола подошел к нему, потрогал.

— Ничего себе!

— Да, в него попало пять раз. Пять пуль, — сказал доктор Нотт, выходя в кухню.

Черные брови Джека насупились.

— А полиция что делала? Сидела сложа руки?

— Нет, они приезжали. Были здесь. И множество соседей впридачу, — сказал Роберт.

— Вам какой кофе, мистер Нилсон? — спросил доктор.

— Благодарю вас. С ложкой сахара — ответил Джек. — Они здесь кого-нибудь нашли? Вообще они что-нибудь делали?

— Точно не знаю, я потерял сознание минут через десять после того, как меня ранили. А когда я очнулся, в доме было полно народу, — Роберт рассмеялся. Он не мог удержаться от смеха глядя на длинное, нахмуренное, недоумевающее лицо Джека.

Джек взял у доктора чашку.

— Спасибо. Ты думаешь, это Грег?

— Да, — сказал Роберт. — Садись, Джек.

Но Джек, держа в руках чашку, продолжал стоять, он был в неглаженных фланелевых брюках, твидовом пиджаке и в своих «луноходах», то и дело он поглядывал на часы, видно, собирался через минуту-другую уехать на работу.

— Но все-таки, что предпринимает по этому поводу полиция?

— Джек, по-моему, ты напрасно ждешь от всех логического поведения, — ответил Роберт.

Джек покачал головой

— Наверно, пока они не установят, что найденный ими утопленник не Уинкуп, они ничего делать не станут. Как ты считаешь?

— Я спрашивал Липпенхольца, в каком состоянии труп, — сказал доктор Нотт. — По его мнению — даже по его мнению — труп, видимо, пробыл в воде больше двух недель

«А сегодня тринадцать дней с тех пор, как, по их предположениям, Уинкупа утопили в Делавэре», — подумал Роберт.

Джек смотрел на него.

— А на твой взгляд… что ты скажешь об этом утопленнике?

Роберт отпил большой глоток горячего кофе, только что налитого доктором.

— На мой взгляд это — утопленник.

— Сейчас я приготовлю яичницу, — сказал доктор и снова исчез в кухне.

Джек осторожно присел на тахту рядом с Робертом.

— Ты хочешь сказать, что сейчас полиция даже не ищет Уинкупа? Прости, может, я глуп, но я чего-то не понимаю.

— Может, и ищут, но не слишком усердно, — сказал Роберт. — И ты не глупей других, так что не унижайся. Ты понял правильно. Они его не ищут. Зачем им?

— Ну а кто же, по их мнению, стреляет в тебя?

— Вот это им все равно.

В кухне на сковороде шипело масла Доктор остановился в дверях с лопаточкой в руках.

— По-моему, мистер Форестер прав. Полиции все равно. Мистер Форестер, я бы советовал вам опереть голову на подушки и передохнуть.

Он подложил подушки под спину, и Роберт откинулся назад.

— Как вы себя чувствуете?

— Прилично. Только немножко странно.

— Ничего удивительного, вы потеряли вчера много крови, как тут не чувствовать себя странно. Мне же пришлось зашить вам артерию, — бодро сказал доктор.

Джек снова посмотрел на часы.

— Хочешь что-нибудь передать через меня Джаффе, Боб?

— Нет, спасибо Джек. Хотя да, можешь сообщить ему, что сегодня меня не будет. Что я болен. Как только смогу, сразу напишу письмо с заявлением об уходе. С меня хватит. Правда.

Джек посмотрел на доктора, потом снова на Роберта.

— А что будет сегодня ночью? Собирается полиция…

— Я буду очень рад, если мистер Форестер согласится поехать ко мне, — сказал доктор Нотт. — В Риттерсвиль. Там ничего не может случиться, разве что, — он потер лысину, — разве что позвонят среди ночи с известием, что у кого-то несварение желудка. Старая штука, но она все еще действует. Не составите нам компанию, мистер Нилсон? Сейчас примемся за яичницу.

Джек встал.

— Нет, спасибо. Мне пора Боб, не подождать ли тебе с увольнением? Завтра даст заключение зубной врач…

— Как я могу после речей Джаффе? — сказал Роберт.

— А он произносил речи?

— Ну, не совсем, но я уверен: Джаффе считает, что я виноват — так или иначе. Психопаты фирме не нужны. Вот так-то.

— Но в Филадельфии ты будешь работать не у Джаффе.

— Неважно, они все связаны, — сказал Роберт. — Даже если зубной врач завтра скажет, что утопленник не Уинкуп, сам-то Уинкуп вряд ли объявится. Значит, доказательств, что я его не убивал, нет. — Роберт бросил взгляд на доктора, довольный, что тот слушает, стоя в дверях кухни. — Хорошо, что можно с вами говорить — говорить, что думаешь! — сказал Роберт, снова откидываясь на подушки.

— Но мне не нравится, что ты, кажется, сдаешься без боя, — ответил Джек, переминаясь с ноги на ногу в своих «луноходах». Роберт промолчал. Сдается? Он чувствовал себя хрупким, словно маленькая стеклянная коробочка. «А что я могу сделать? — думал он. — Ничего».

— В других обстоятельствах можно что-то предпринять, — проговорил он, — но тут я не вижу выхода. — Голос его нервически дрогнул, и внезапно он вспомнил Дженни. Это он виноват, что она покончила жизнь самоубийством. Она любила его, а он так все запутал, что она наложила на себя руки.

Джек похлопал его по плечу. Роберт сидел, опустив голову, прикрыв правой рукой глаза. Джек поговорил с доктором, и тот деловито объяснил, что, разумеется, Роберт побудет у него денек-другой, сколько понадобится. Джек спросил фамилию доктора и записал его номер телефона. Потом он ушел, а доктор придвинул Роберту кофейный столик и поставил на него яичницу и тосты с джемом.

Когда Роберт поел, в голове у него немного прояснилось. До завтрашнего вечера, когда зубной врач даст заключение, Грег обладает свободой действий, имея как бы carte blanche, а если врач, предположим, заявит, что утопленник — не Уинкуп, тогда полиции придется серьезнее взяться за поиски. Иначе говоря, в распоряжении Грега только сегодняшняя ночь. Ну а что, если, по иронии судьбы, подумал Роберт, зубной врач опознает в этом утопленнике Уинкупа и узнает коренные зубы в его верхней челюсти? Вот тогда Роберту придется смеяться над самим собой!