Ловушка для змей - Алекс Орлов

По виду это была типичная горожанка, Кэш успел уловить присущую местным женщинам манеру одеваться – эластичные, максимально облегающие фигуру натуральные материалы. И надо сказать, что сложены здешние женщины были хорошо, как видно, им не часто приходилось видеть сладости.

Эта плачущая незнакомка была совсем молоденькой. По мнению Джима – не более восемнадцати лет. Девушка плакала, промакивая слезы платочком, и это душераздирающее зрелище не могло оставить адмирала равнодушным.

– Прошу прощения, мисс, вас кто-нибудь обидел? – спросил он, невольно чувствуя себя персонажем мыльного сериала.

– О, господин офицер! – театрально воскликнула девушка. – Я самая несчастная! Ведь я должна принять тяжкое решение…

– Ну, может быть, вы расскажете мне, в чем ваша проблема, и я дам вам хотя бы совет.

– Вы думаете? – девушка перестала плакать и подняла на Джима свои большие карие глаза. В ее взгляде промелькнул интерес.

– Конечно, – уверил ее Джим, не в силах оторваться от этого лица.

Он уже испытывал не только закономерную симпатию, но вполне осязаемое влечение. Эти глаза плавили его, они проникали внутрь его и… У Джима даже промелькнула мысль, что эта крошка намеренно заводит его. К тому же Кэш не мог вспомнить, откуда она взялась, ведь угол, в котором стояло чучело великана, был поначалу совершенно пустым.

– Меня продали, господин офицер. И теперь я должна следовать договору, подписанному моими несчастными родителями… Я должна стать достоянием дома терпимости, иначе мои бедные родители… – тут девушка снова разрыдалась, – иначе их выгонят на улицу. А ведь они калеки!

– Калеки?

– О да, – девушка тяжело вздохнула и содрогнулась от горя всем телом. А Джим вдруг обнаружил, что неотрывно смотрит на ее грудь.

– А сколько стоит откупиться? Может, я бы собрал такую сумму…

– О, господин офицер, едва ли это возможно. Договор имеет одностороннюю силу, и я обречена.

Девушка сказала это так горестно, что Джим, дабы хоть как-то успокоить бедняжку, дотронулся до ее плеча. Затем второй рукой взял за второе плечо и неожиданно притянул пойманную добычу к себе и впился в ее губы с такой жаждой, будто, не сделай он этого немедленно, жизнь тотчас бы оставила его.

Рассудок отступил, и Кэш, швырнув девушку на пол, набросился на нее с жуткой звериной страстью.

Это продолжалось довольно долго. Джим понял это, когда пришел в себя и заметил, что весь его парадный мундир пропитался потом.

– Я должна идти, – тихо произнесла девушка, поднимаясь и поправляя свою одежду.

– По… постойте, – протянул руку Джим. – Я должен объяснить…

– А не нужно ничего объяснять, – еле слышно произнесла она. – По договору я должна была поступить в дом терпимости девственницей. И теперь мне только в петлю. Другого выхода я для себя не вижу…

– Ваша Высочайшая Категория! Господин адмирал! Вы освободились? – послышался знакомый голос штандартенфактора.

Джим обернулся и увидел Квардли, на бледном лице которого сияла торжествующая улыбка.

Чуть поодаль стоял Лу и тоже улыбался. Кэш хотел что-то сказать ему, объяснить, но вспомнил про девушку и повернулся к ней, однако ее уже не было. Лишь на полу остались следы их быстротечной любви.

– Оставьте ее, господин адмирал, – пропел Квардли. – К тому же вам нужно переодеться…

Кэш опустил глаза и увидел, что его белоснежные форменные брюки выглядят просто безобразно.

– Хорошо, едем, – обронил он и поспешно направился к выходу.

– Ну ты, братец, тот еще умелец! – пристраиваясь рядом с другом, заметил Лу. – Час и сорок минут, мы засекали по стенным часам, Джим! Раньше я видел такое только в фильме про лошадей, когда им давали специальные лекарства и они…

Джим не дал Лу договорить. Он схватил его за грудки и, крепко встряхнув, проорал:

– Заткнись, слышишь! Ветеринар ты долбаный! Заткнись! – Поняв, что теряет рассудок, Кэш отпустил Эрвиля и уже тише сказал: – Извини, Лу. Кажется, я слишком нервничаю перед этими подвигами. Нам ведь предстоит такое испытание…

– Да, конечно, Джимми… Я понимаю, – кивнул Лу, поправляй свой помятый китель. – Я понимаю тебя, но мы так долго ждали, и работники музея даже перекрыли зал для посетителей… Час сорок, Джим…

В мрачном молчании Кэш спустился по лестнице и буквально влетел в салон автомобиля. Шофер на переднем сиденье вздрогнул от неожиданности и обернулся. Из обезьяньего его лицо превратилось в лицо какого-то невиданного существа. Кэш смотрел на него не отрываясь, загипнотизированный трансформациями, которые происходили прямо на его глазах.

– А вот и мы! – воскликнул штандартенфактор, резко распахивая дверь и прыгая на переднее сиденье.

Это отвлекло Джима, а когда он снова посмотрел на шофера, тот уже сидел к нему спиной.

– Вы переутомились с этой девчонкой, – все тем же веселым тоном заметил Квардли. – Однако бледность вам идет.

– Да, ты, правда, выглядишь не очень, – подтвердил Эрвиль, незаметно для Джима оказавшись рядом.

Автомобиль тронулся и, совершив на прощание несколько витков вокруг музея, покатился по уже знакомой Мальгистрали. Казалось, все успокоилось, и даже покрытые короткой шерстью уши водителя перестали нервно подергиваться, однако Джима не отпускало чувство запоздалого стыда. Ведь он совершил ну если не насилие, то уж наверняка подлый поступок. Несчастная, загнанная в угол девочка не сознавала, что делала, а он, адмирал…

«Стоп, – самому себе сказал Джим, – какой я адмирал?» – Мистер Квардли, я должен разыскать эту девушку, – сказал Джим, выбрав самую примирительную из тональностей.

– Конечно-конечно, – не оборачиваясь, закивал тот. – Вот выполните первый подвиг и обязательно ее найдете. Мы даже можем зарезервировать для вас этот зал музея или, если хотите, один из залов Политехнического музея. Там сейчас подобралась оч-чень интересная экспозиция.

– А там есть модели древних паровозов? – живо заинтересовался Лу. – Знаете, такие, с моторчиками?

– О да, есть, и очень много. Модели паровозов – это основной конек Императорского Политехнического музея.

– Как хорошо! – воскликнул Лу.

Они с Квардли продолжали оживленную беседу, а Джим отдалялся от них все больше. Он отказывался верить в реальность происходящего, однако болезненные щипки оставляли на его руках вполне обыкновенные синяки.

«Наверное, я просто схожу с ума, – снова подумал Джим, – просто схожу с ума».

55

Путешествие по размокшей от дождя лесной дороге, казалось, длилось целую вечность. Тяжелый бергпанцер упорно карабкался по бездонной колее, выползая на сухие участки и снова до половины проваливаясь в грязевую жижу. Сидевшие на броне солдаты из отряда прикрытия нажрались какой-то дряни и спали, пристегнувшись ремнями к спинкам скамеек. Дождь ручьями стекал по их прорезиненным плащам, и, когда Джим выглядывал в смотровое окно, колышущиеся в такт движениям машины бойцы казались ему странными растениями, невесть как укрепившимися на спине бронированного монстра.