Город холодных руин - Марк Ньютон

– Я-то настоящий мужик, – заключил наконец Малум, – так что такому, как ты, меня не понять. – И он снабдил его короткими инструкциями о том, где оставить деньги, и пригрозил, что если он придет не один, то… Нагло ухмыльнувшись, главарь банды скрылся в тумане.

Бринд чувствовал, как его обступает тишина. Миру, в котором он жил до сих пор, только что пришел конец.

Бринд заглянул в офицерскую комнату, где его люди отдыхали, сидя в креслах под большой картой города, кто за чтением, а кто за игрой в карты.

– На одно слово, лейтенант, пожалуйста.

– Разумеется, командир. – Нелум положил книгу на стол и бросил взгляд на остальных, которые ухмылялись так, словно хотели сказать, что он попался. Кто-то пошутил:

– Лейтенант идет сортиры чистить, – и все загоготали.

Вскочив на ноги, Нелум последовал за Бриндом.

Каждый их шаг громко отдавался под сводами коридора, каменные стены усиливали каждый их вздох, пока они шли из здания цитадели наружу, туда, где вдоль зубчатых крепостных стен были проложены дорожки для наблюдения.

Вечер был поздний, обе луны скрылись за облаками. На стенах не было никого, кроме редко расставленных часовых из драгунского полка – стрелков, вооруженных тяжелыми дальнобойными луками и превосходным зрением; их коричневая с зеленым форма почти сливалась с темнотой. Один за другим они коротко и почтительно салютовали двум проходившим мимо гвардейцам и продолжали наблюдать за северным горизонтом.

Наконец Бринд и Нелум вышли на площадку башни в восточной оконечности цитадели и уставились в темную даль. Внизу покидал трактиры народ, пьяные песни затихали вдали, изредка раздавались женские крики.

– То, что я расскажу вам сейчас, лейтенант, вы вольны интерпретировать как хотите, – начал Бринд.

– Продолжайте. – Нелум сказал это искренне, но Бринд все равно держал паузу, сколько мог.

– Что-то случилось, командир?

Бринд как можно короче рассказал ему обо всем случившемся, опустив многие детали, но упомянув о том, что все, ради чего они трудятся в настоящий момент, может рухнуть в самое ближайшее время из-за угрозы шантажа, нависшей над ним.

– Понимаю, – проговорил Нелум. – Могу ли я поинтересоваться причиной шантажа?

Вопрос повис в воздухе.

Наконец Бринд сказал:

– Это обвинения личного характера.

– А именно?

– Меня обвиняют в связях – сущая чепуха, конечно, – с другими мужчинами. Лично я думаю, что это лишь предлог, выдуманный бандитами, чтобы не участвовать в обороне. – Тут он вполне уверенно рассмеялся. – Однако проблема в том, как не позволить этой лжи разрушить все то, к чему мы сейчас стремимся. У этого парня повсюду связи, под его началом состоит много людей.

Всякое выражение исчезло с лица Нелума, и Бринд больше не мог на него смотреть. Потирая руки, чтобы согреться, он отошел на несколько шагов.

Наконец его лейтенант неуверенно заговорил:

– Такие вещи… ну, они ведь случаются в армии, правда? То есть я слышал, что мужчины ложатся с мужчинами, когда армия в длительном походе… Но уже на следующий день об этом забывают.

– Я это знаю, ты это знаешь, любой солдат, кто прослужил хотя бы год, это знает, – буркнул Бринд, глядя на Нелума.

Молчание Нелума угнетало.

– К этим слухам нельзя относиться легкомысленно, они бросают тень на доброе имя Ночной Гвардии, а это может привести к срыву всех наших оборонных планов.

Лицо лейтенанта оставалось по-прежнему неподвижным, пар от дыхания клубился перед ним.

– Но ведь этого еще не случилось, правда? Может быть, его убрать, пока не поздно?

– Он сказал мне, что есть и другие, кто знает, – возразил Бринд, – и если он исчезнет, кто-то другой распространит этот слух.

– Наверняка это блеф.

– Но что ты сам об этом думаешь? – Бринд снова повернулся к подчиненному в надежде уловить какую-нибудь реакцию. Неважно какую. – Я знаю, что ты предан учению Джорсалира, а оно не одобряет подобных дел. Но мне нужно быть уверенным, что ложь не пойдет дальше.

– Чем занимаются солдаты в свободное от службы время, меня не касается. – Отрывистые фразы, горький тон – все свидетельствовало о том, что он знает: Бринд лжет. – Вы слывете одним из самых способных воинов и командиров в армии, и нам всем надлежит трудиться и не терять надежды, какой бы поклеп на нас ни возводили.

Терпение Бринда лопнуло, и он, схватив лейтенанта за плечи, с размаху прижал его к стене, блестя глазами. Нелум и бровью не повел. Солдаты смотрели друг на друга, ожидая, кто не выдержит первым.

– Это все сплетни, ясно? И я рассказал о них тебе только потому, что ценю твой совет.

Плеск волн в стену гавани под ними, казалось, привел Бринда в чувство. Ослабив хватку, он пробормотал извинения и, опершись о парапет, уставился на берег.

– Понятно. Следовательно, нам пора готовиться к изменению сценария, – продолжал Нелум как ни в чем не бывало. – Однако думаю, что неплохо было бы нам пустить свой слух, в противовес этому: пусть болтают, что зреет заговор с целью очернения старших офицеров имперской армии. Можно даже намекнуть, что его авторы – агенты врага, работающие под прикрытием у нас в тылу и шпионящие за нашей подготовкой к обороне.

– Отличная мысль. Мне совсем не нужно, чтобы это дело погубило все мои планы. Черт, мне надо еще город спасти.

– Вам надо спасти город?

Важнее слов были паузы.

– Нам, – быстро поправился Бринд. – Ты считаешь, что я должен выступить против Малума. Значит, если со мной что-нибудь случится, ты остаешься вместо меня. Следующим главнокомандующим имперской армией будешь ты. Я подготовлю все необходимые для этого документы, но что ты сам думаешь о такой перемене роли?

Вот дерьмо! Зачем он все это говорит сейчас – чтобы снова завоевать доверие лейтенанта? Мозг Бринда буквально закипал от паранойи.

– Сэр… Разумеется, сэр, – выдохнул Нелум. Некоторое время он, который никогда не лез за словом в карман, не знал, что сказать. – Я так польщен, это такая честь… Но вы ведь здесь, с нами, и вы по-прежнему старший офицер за пределами Виллджамура.

Вот и не забывай об этом.

– Спасибо за ваше время, лейтенант.

– Да конечно, на хрен все это. Мы просто возьмем у него деньги, а его самого прирежем, и дело с концом. – Малум усмехнулся. – Простые планы всегда самые эффективные.

Первым заржал Джей-Си, за ним остальные бандиты, числом десять. Звякнули кружки, и разговор стал тише, точно проникнувшись духом ночи.

Развалившись на стуле в углу трактира, Малум точил свой нож о промасленный оселок, пока остальные обменивались шутками при тусклом свете свечей. Их было десять, и все десять пойдут с ним и убьют командующего, если он не принесет денег. И если принесет – тоже.

Глава двадцать четвертая

Мариса наносила кулаками удар за ударом, то качнувшись назад, то подавшись вперед, чтобы избежать широкого замаха его руки, изгибая спину и взмахивая ногами, и все это не нарушая правильности поз. Затем она отошла, и следующий ученик приблизился к учителю – лысому и мускулистому человеку с выражением ледяного спокойствия на лице.

В большом, освещенном факелами и почти пустом зале с сосновыми полами и двумя печами десять учеников в малиновом облачении отрабатывали технику нападения, характерную для берджа, таинственного боевого искусства, основанного на борьбе аборигенов. Рекламные листовки обещали улучшение общей физической формы, а также уверенную самооборону и не обманули: того и другого хватало с избытком. Первые два уровня она прошла за двадцать дней, еще десять были впереди.

Среди учеников присутствовало всего двое румелей, включая ее. Остальные были людьми разного возраста. Всех их привело сюда желание научиться самообороне, продиктованное страхом перед надвигающейся войной. Или перед уличными бандами. В общем, она даже не знала наверняка, какие у них были причины здесь учиться, ведь во время занятий не разговаривал никто, кроме учителя. Да и его комментарии всегда отличались немногословием.

На третьем уровне ей предстояло начать упражнения с ножом.

Учитель достал короткий нож и вручил ей как лучшей ученице. Мариса была в восторге от такого признания и получила дополнительную награду в виде небольшой передышки, пока учитель повторял с двумя самыми слабыми учениками простейшие приемы.

Она сидела на полу, скрестив ноги, и вполглаза наблюдала за происходящим.

Что ж, хоть какая-то перемена в жизни. До сих пор все ее отличия были связаны исключительно с научной работой. Дома, в Виллджамуре, она специализировалась в антикварных артефактах и древней архитектуре, в последнее время занялась консервацией старинных зданий. В Виллирене она не могла найти применение своим знаниям и навыкам, так как этот город, к огромному ее разочарованию, давно избавился от старинной архитектуры, заменив ее бездушными, наспех слепленными уродами. Только Старый квартал да отчасти порт Ностальжи сохранили еще какое-то очарование.