Главный финансист Третьего рейха. Признания старого лиса. 1923-1948 - Яльмар Шахт

Бельгийцы возражали прежде всего и более всего с внешнеполитических позиций. Правительство страны эмигрировало в Лондон. Следовательно, бельгийское государство как таковое этой борьбой не было затронуто. Я предложил в качестве решения проблемы, чтобы девять бельгийских провинций выпустили заем, превышающий сумму расходов на оккупацию. Мое предложение постепенно приняли после серьезных дебатов — полагаю, с молчаливого согласия бельгийского правительства в Лондоне, поскольку, несмотря на все меры военного противодействия, подпольные контакты между бельгийскими представителями в Брюсселе и правительством в Лондоне осуществлялись на постоянной основе.

Следующим шагом было побудить германские военные власти согласиться на этот план. Разумеется, бесцеремонные реквизиции устраивали военных гораздо больше, чем должные способы оплаты. В этом отношении я не думаю, что следует делать различие между солдатами той или другой армии. Реквизиции нельзя так строго контролировать, как отчисления от фиксированной суммы капитала.

Поэтому майор фон Лумм, весьма элегантный в своем мундире мюнхенской лейб-гвардии, повел меня на встречу представителей военных властей, где я чувствовал себя не в своей тарелке как единственный человек в штатской одежде. Остальные участники совещания носили мундиры с золотыми галунами и выглядели весьма впечатляюще! Герр фон Лумм предоставил мне самому рассказать о своем плане и защищать его.

Затем девяти губернаторам провинций пришлось поставить свои подписи под соглашением. В заключение возникло несколько трудностей. Эти люди полностью сознавали тяжелую ответственность, которую брали на себя перед народом и правительством, когда соглашались поставить свои подписи. Я определил месячные выплаты в 40 миллионов франков. В последнюю минуту пара губернаторов попыталась убедить меня уменьшить эту сумму до 35 миллионов франков. Возникла угроза срыва переговоров. Я мог понять бельгийцев — они хотели взять от сделки как можно больше, возможно, стремились даже застраховаться на тот случай, если немцы однажды уйдут из страны, — тогда они смогут доказать, что сохранили для страны 60 миллионов франков в год. Но я не мог этого позволить. Я попросил герра фон Зандта, представителя гражданских властей, дать мне немного времени и объяснил бельгийцам, что если мое предложение не будет принято, то я передам всю дальнейшую процедуру в распоряжение военных. Этот аргумент подействовал. Мы добились подписей бельгийцев под документом, гарантирующим оплату оккупационных расходов на сумму свыше 480 миллионов франков на первый год войны.

В последующие годы оккупации, после моего отъезда из Бельгии, больше не было возможности обеспечить подписи бельгийских губернаторов под письменными обязательствами выпускать облигации. Это делали представители германской оккупационной администрации в Бельгии.

Вначале генерал-губернатором оккупированной Бельгии был фон дер Гольц-паша — фельдмаршал, генерал Кольмар фон дер Гольц, которому присвоили титул паша за многолетнюю работу по организации турецкой армии. Это был типичный прусский офицер старой школы. Он обладал большой отвагой, был благородным и гуманным человеком, хотя отчасти скрытным, педантичным и с большим чувством долга. Помимо этого, он был очень умен. Я знал его с 1911 года, когда стал председателем германо-турецкого общества и мы вместе сопровождали тех сорок гостей из страны полумесяца в поездке по Германии.

Я не понимал, почему я, как гражданское лицо, должен быть лишен привилегии посещения офицерского клуба, который был учрежден в казино Брюсселя. Мне быстро объяснили, что это типичное заблуждение штатского лица и что штабные офицеры цепко держатся за свою исключительность, особенно когда они размещены на военной базе.

— Это невозможно! — сказал майор фон Лумм, когда я сообщил ему о своем намерении питаться в офицерском клубе. — Необходимо получить разрешение генерал-губернатора.

— Хорошо, — согласился я. — Давайте попросим его.

— Исключено, — возразил фон Лумм. — Придумаете тоже. Генерал-губернатора нельзя беспокоить такими просьбами. Можно будет поговорить с герром фон дер Ланкеном, главой соответствующего отдела МИДа.

Мы действительно поговорили с герром фон дер Ланкеном, который точно так же выдвинул серьезные возражения против посещения штатским лицом клуба германских офицеров в Брюсселе. Кроме того, фон дер Ланкен придерживался мнения, что столь важной персоне, как его превосходительство фельдмаршал, генерал фон дер Гольц-паша, генерал-губернатор оккупированной Бельгии, нельзя докучать просьбой обыкновенного человека с титулом не выше доктора наук. Я стал терять терпение.

— Господа, — сказал я, — поскольку вы оба имеете такие возражения, может, позволите мне самому посетить фон дер Гольца?

— Но примет ли вас генерал-губернатор? — спросили они разом.

— Дорогие мои, я хорошо знаю фон дер Гольца, просто не хотел обращаться к нему, минуя вас.

Как я и предполагал, Гольц тепло встретил меня. Прежде чем я смог замолвить слово о своей просьбе, он сказал:

— Ты, разумеется, поужинаешь со мной вечером в казино?

Я пришел туда минута в минуту. К немалому удивлению моего начальства и около пятидесяти присутствовавших офицеров, Гольц, посадив меня справа от себя, повел со мной оживленный разговор.

В ходе беседы он поинтересовался небольшим приключением, в которое я попал, когда прибыл в Бельгию. Он уже знал официальную версию этого происшествия, но хотел, чтобы я сообщил подробности. Я рассказал ему эту историю.

Прежде чем я отправился в Брюссель, секретарь Левальд из министерства внутренних дел позвонил мне и спросил, не присмотрю ли я за одной дамой во время поездки. Она ехала в Брюссель, чтобы ознакомиться с состоянием своего дома. Левальд охарактеризовал ее по телефону как очаровательную особу (он пользовался репутацией дамского угодника) — некую княгиню Икс с обликом шикарной светской дамы.

Я присматривал за княгиней в ходе поездки в Бельгию, но соблюдал дистанцию в отношениях с ней — она была слишком «накрашена» для моего вкуса. Более того, поскольку она старалась быть чересчур «общительной», я остановился в другом отеле Брюсселя и впредь виделся с ней лишь раза два в приемных разных государственных учреждений. Она действительно выглядела очаровательной и элегантной женщиной. Неудивительно, что все мужчины, с которыми она встречалась, попадали под ее обаяние. Помимо всего прочего, у нее было рекомендательное письмо генерал-губернатору от престарелой фрау Крупп, благодаря которому ей позволили без всяких проблем доставить небольшие подарки в войска, осаждавшие Антверпен.