Нужный образ - Джеймс Хоран

— Вот он.

Через несколько могил я мог разглядеть лишь голову и плечи Вилли, возвышающиеся над плитами. Похоже, он молился. Он не шевелился, когда мы подошли, хотя звук наших шагов по гравию был достаточно громким, чтобы привлечь его внимание. Мы стояли рядом, как два идиота, я, прочищая горло, а Джош, держа цветы.

Наконец Джош позвал:

— Вилли… Вилли…

Тот не двигался, но низким, грубым и жестким голосом, напоминающим пилу, распиливающую дуб, сказал:

— Заткнись. Не видишь, что ли, я молюсь?

Наконец Вилли перекрестился и поднялся. Он был высоченным человеком, почти шести футов и пяти дюймов роста[27]. После последний встречи с ним на железнодорожном вокзале Филадельфии он располнел. Его лицо было болезненно белым, длинные черные грязные волосы поредели и висели нечесаные и нестриженные. Живот нависал над ремнем. Хотя день был холодным, на нем был только грубый темно-зеленый шерстяной свитер с оторванными пуговицами и грязные резиновые кеды. Я помню, Джош как-то говорил, что Вилли не может купить ботинки нужного размера, и потому вынужден носить резиновые кеды. По контрасту с общим неопрятным видом его рубашка-поло была чистой и казалась выглаженной. Я подумал, что это верный признак шизофреника — сам чертовски грязен, но рубашка чистая.

У него были большие голубые глаза и очень пристальный взгляд. Глаза сумасшедшего. Руки у него были грязными и толстыми.

— Я молился за Робби, — сказал он. — Прошло пятнадцать лет, как они убили его. — Он потряс огромным кулаком по направлению к башням Нью-Йорка. — Из-за этого чертова светофора он был мертв все эти годы, — он повернулся к нам: — А ведь он был совсем малыш, ты знаешь, Джош, совсем малыш.

Он стоял, бормоча что-то про себя, и глядел на далекие башни Манхэттена.

Джош спокойно произнес, как будто ублажая ребенка:

— Я знаю, Вилли. Это было ужасно. — Он повернулся ко мне: — Робби был замечательным мальчиком, Финн.

Напряженные, дикие глаза впились в меня.

— Ты не знал его, не знал, старик?

— Я часто рассказывал Финну о Робби, Вилли, — произнес Джош. Потом быстро, будто желая отвлечь от меня внимание, он стал разворачивать цветы: — Давай положим цветы на могилу, Вилли.

Вместе они развернули цветы, и Вилли бережно разложил их на могильной плите.

— Мне нравятся герани, — сообщил Вилли. — Здесь всегда цветы. Ты просто убираешь одни и кладешь другие. Я прихожу сюда каждую пятницу. Каждую пятницу все это время. — Он вытащил из кармана брюк старомодные карманные часы: — Было три часа, когда его сбил самосвал. Ублюдки! Мерзкие ублюдки из Сити-Холла!

— Вилли, я должен поговорить с тобой, — сказал Джош.

Вильямсон поглядывал на нас.

— Джош, — произнес он, — пошли в автобус.

Мы последовали за высоченным человеком несколько кварталов кладбища по дорожкам, дороге, даже лезли через сломанную ограду и живую изгородь, пока я не почувствовал себя глупым подростком, бегущим за вожаком. Наконец мы вышли на пустую стоянку. Под деревьями был припаркован серый автобус «Фольксваген».

— Приходится прятаться, — произнес он, — бюро все время охотиться за мной.

— Ты делал последнее время работу для ФБР, Вилли? — спросил Джош.

— Кое-какую, — и он добавил с гордостью: — Они всегда нуждаются в моих людях. Они знают, у меня аппаратура, о которой они и не слышали. Вроде специальных акустических лучей.

— Это еще что такое? — удивился Джош.

В тусклых глазах появилась хитрость.

— Это секрет. Даже ребята из ФБР пытаются это выведать.

Он отпер дверцу автобуса и махнул рукой. Здесь был дом и мастерская Вилли. Центр автобуса был превращен в спальню с подвесной койкой и переносным электронагревателем. На полу стояли ящики с консервами. Сзади находился верстак, который напоминал мне оборудование старых точильщиков ножей, разъезжающих по городу во времена моего детства. На окнах висели занавески, но весь салон был замусорен. Грязные рубашки и носки были запиханы в старую сумку из прачечной. Бумажные пакеты были заполнены мусором и грязными бумажными тарелками. В автобусе стоял запах машинного масла, испорченных продуктов и бензина.

— Надо бы вычистить тут, — проворчал Вилли, хрюкнул, и, открывая дверь, просто выпихнул пакеты наружу.

Затем он плюхнулся на сиденье водителя.

— Мы некоторое время поездим вокруг, пока не приедем в мой офис, — заявил он.

— Где это? — спросил я.

— Там, где тебе хотелось бы знать, старик, — отрезал он, потом откинул голову назад и захохотал.

Я бросил взгляд на Джоша, но он только покачал головой.

— Что у тебя на уме, Джош? — поинтересовался Вилли, когда мы поехали.

— Это большое дело, Вилли, — сообщил Джош. — Нам надо получить информацию для комитета Конгресса.

— Все еще работаешь на этих лжецов-политиканов? — воскликнул Вилли. — Когда ты поймешь, парень, что все они мошенники или коммунисты? Все они! Все куплены!

— Подожди минуточку, Вилли, — вмешался Джош. — Ты же не знаешь, за кем мы следим на этот раз.

— А чего ради мне знать? Что один мошенник, что другой; что один политикан, что другой.

— Джентайл, Вилли. Феликс Джентайл.

Вилли наполовину повернулся на своем сиденье.

— Вы занялись Джентайлом? Величайшим мерзавцем Америки?!

— Ради бога, смотри куда едешь! — закричал я, когда он подрезал машину. Она проехала около фута, ударив нас в бок. Водитель вылез из машины и принялся ругаться, но Вилли не обращал на него внимания.

— Он лезет в губернаторы, а?

— И возможно, через четыре года в президенты, Вилли, — добавил Джош. — У нас много информации о некоторых его друзьях, которую надо проверить. Информация очень хороша, Вилли. Прямо из кормушки.

Но Вилли уставился прямо перед собой, что-то бормоча.

— Все время, что он был в Сити-Холле, он заигрывал с ниггерами и евреями. Он хуже остальных. Я видел его по телевизору…. он выклянчивал у черномазых прощение и целовал их зады после волнений в школах.

Его голос взвился.

— И ничего о бедных белых людях! Нет, сэр! Только клянчил у черномазых прощение. Как будто им принадлежит город. Черные обезьяны! Деньжат они хотят!.. Работу они хотят… Черта с два! Вы видели, чтоб ниггер работал? Спятили? Работать?… Они проломят вам голову бутылкой из-под джина, если вы предложите им работу… Знаю я их!.. Приходил парень и просил у меня работу… Сказал, что он отставной коп… Черный, как старая покрышка. Знаете, что он хотел? Два дня в неделю, лишь отмечаться… Сказал, что у него пенсия, что он был ранен, произведя арест, и не может много работать. Черный ублюдок выглядел здоровее пяти белых.

Вилли коротко, зло рассмеялся.

— «У меня контора в Бирмингеме», сказал я ему. «Захочешь ехать туда, получишь работу», — он хлопнул себя по бедру и расхохотался: — «Таскать кости», — говорю — «полицейским собакам?». Потом я его выкинул. Мне не нужны ниггеры.

Джош ждал, пока не закончится этот взрыв.

— Мы хотим, чтобы ты сделал для нас некоторые записи, Вилли.

— Где? — спросил тот.

— В городе, — ответил Джош. — Все друзья Джентайла. Мы считаем, что один из них крупный жулик. Мы хотим вытащить его в комитет.

— Само собой, он жулик! — заорал Вилли. — Все они жулики.

— Мы хотим, чтобы ты помог доказать это, Вилли, — спокойно говорил Джош. — Поэтому мы и хотим сделать записи.

— Ради тебя я запишу этих сукиных сынов, — мстительно говорил Вилли. — Я получу на них такую информацию, что они отправятся в тюрьму на срок, после которого все забудут, где находятся ключи.

— У тебя все еще прежнее агентство, Вилли? — спросил Джош.

Вилли усмехнулся. Было странно видеть сильные белые зубы, находящиеся в таком контрасте с общим небрежным видом одежды и тела.

— Даже больше и лучше, чем раньше, Джош. Я делаю много работы, даже для правительства. Они не хотят пачкать свои руки. А я хочу. И они платят уйму денег.

— Нам нужна слежка и отчеты, Вилли, — произнес я. — Ты…

— Не беспокойтесь о моих мальчиках. Они так же хороши, как и ваши ребята из Вашингтона. — Он хитро посмотрел на нас: — Работа стала дороже, не то что два года назад.

— Не беспокойся о деньгах, Вилли. Просто представь нам счет, и мы заплатим наличными, — произнес Джош.

— Так где же твой офис? — спросил я.

— Скоро увидишь, старик, — фыркнул он. — Увидишь.

Я посмотрел на Джоша. Меня не взволновало бы, если б я выбрал царя Тутанхамона. Я мог слишком долго терпеть этого сумасшедшего.

Джош усмехнулся и покачал головой.

Мы ездили вокруг Куинза и Лонг-Айленда, пока не стемнело. Я не слышал такого бреда за всю свою жизнь. Коммунисты захватили Сити-Холл, управляли полицейским департаментом Нью-Йорка, нашим правительством; шеф нашего штаба был красным — и был лишь вопрос времени, когда красные захватят все. А помните, что говорил Херст о желтой опасности? Ну, так она идет. Посмотрите, что случилось с Востоком. А китаезы мутят воду на Филиппинах.