Криминология. Теория, история, эмпирическая база, социальный контроль - Яков Ильич Гилинский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если насильственное разрешение конфликтов в первобытном обществе еще близко по своей природе агрессивному поведению животных, то с общественным разделением труда и сопровождающей его дифференциацией общества насилие все больше приобретает характер социального, как способ разрешения общественных конфликтов и антагонизмов, принуждения некоторых классов (слоев, групп) к деятельности, не соответствующей их интересам, как средство «разрешения» межкультуральных, этнических, конфессиональных, межличностных конфликтов. Социальное насилие становится средством осуществления внешней и внутренней политики государства, средством борьбы за власть. При этом государство монополизирует право на умерщвление – от смертной казни и внесудебной расправы до военных действий («Государство есть то человеческое сообщество, которое внутри определенной области претендует на монополию легитимного физического насилия»[398]).
Насилие приобретает системный характер, оно пронизывает все сферы жизнедеятельности общества, включая «культурное насилие» (J. Galtung), «воспитательное насилие» (W. Benjamin, N. Luhmann, К. Schorr), «насилие экономики» (Luhmann), «структурное насилие» (безличное, когда убивают не конкретные субъекты, а социальный строй, J. Galtung), «право поражено насилием» (Benjamin). Фактически «насилие встроено в систему».[399]
Нравится нам это или нет, но насилие сопровождает человека всю его историю. Более того, прослеживается эскалация насилия и средств его осуществления: от войн «племени против племени» с помощью топора, копий и стрел до мировых войн XX столетия и угрозы тотального самоуничтожения человечества («омнецид») в ходе применения современных средств массового уничтожения. Насилие как адаптационное средство, выйдя из-под контроля, угрожает самому существованию человечества.[400] Агрессивная «сверхадаптация» Homo Sapiens может обернуться против человечества, как в свое время «сверхадаптация» гигантских ящеров привела к их гибели.
Американские исследования 186 обществ и культур, последствий вьетнамской войны и отечественные – афганской и чеченской войн, несомненно, свидетельствуют о том, что интенсивность агрессивности в обществе прямо пропорциональна его участию в войнах. В обществе, не ведущем войны, уровень насилия в течение десяти лет падает.[401]
Социальное насилие многолико: от семейного до межгосударственного, от индивидуального до массового (например, геноцид), от легального (от имени государства) до криминального, от инструментального до немотивированного и т. д. Соответственно, существует множество типологизаций и классификаций социального насилия. Так, различают политическое насилие государственное и негосударственное, стихийное и организованное, индивидуальное и коллективное, оборонительное и наступательное, единичное и массовое, реформистское, радикальное, реакционное, консервативное, вооруженное и невооруженное и т. п.[402]
Оригинальное исследование соотношения насилия и политики с гуманистических позиций (преступление и наказание есть форма гражданской войны, взаимодействие людей при демократии может служить альтернативой насилию) публикует один из основателей «криминологии миротворчества» (criminology as peacemaking) X. Пепински.[403]
Тщательный социально-психологический анализ агрессии и насилия представлен в известном труде Э. Фромма «Анатомия человеческой деструктивности».[404] Фромм различает оборонительную, «доброкачественную» агрессию, которая служит сохранению индивида и рода, и «злокачественную» агрессию, деструктивность, жестокость, которая присуща только человеку и отсутствует у других животных. Эта агрессия не служит биологическому приспособлению, она бесцельна. Приходится признать, отмечает Фромм, что «человек отличается от животных именно тем, что он убийца» (с. 23). Фромм подробно исследует истоки и проявления «злокачественной агрессии», такие ее разновидности, как садизм и некрофилия (понимаемая в широком смысле слова; в частности, рассматривается А. Гитлер как клинический случай некрофилии). Не могу удержаться и не процитировать результаты эмпирического исследования, осуществленного Фроммом совместно с М. Маккоби: «Все опросы показали, что антижизненные (деструктивные) тенденции весьма примечательно коррелируют с политическими воззрениями тех лиц, которые выступают за усиление военной мощи страны… Лица с деструктивной доминантой считали приоритетными следующие ценности: более жесткий контроль над недовольными, строгое соблюдение законов против наркотиков, победное завершение войны во Вьетнаме, контроль над подрывными группами и их действиями, усиление полиции и борьба с мировым коммунизмом» (с. 293).
Достаточно подробный обзор психологических концепций агрессии имеется в первом томе двухтомника X. Хекхаузена «Мотивация и деятельность».[405]
Из современных криминологических объяснений насильственной преступности можно назвать концепцию «образа повседневной жизни» (A. Havley, L. Cohen, М. Felson): изменение привычного образа жизни, повседневных практик, большая независимость членов семьи, взаимная отчужденность способствуют насильственному «решению» конфликтов. В США получила распространение и теория «субкультур насилия», основанная на исследовании насильственных преступлений в этнических сообществах (прежде всего афроамериканцев).[406] И, конечно же, сохраняет свои позиции концепция социально-экономического неравенства.
§ 2. Криминологический анализ насильственных преступлений против личности
Насильственные преступления против личности – лишь одно из проявлений социального насилия. Название «насильственные преступления» или же «преступления против личности», принятые в литературе, весьма условны, поскольку все преступления – суть проявления насилия в широком смысле этого слова (как нанесение вреда, принуждение, ограничение свободы воли), все преступления так или иначе затрагивают интересы личности.
В узком смысле, принятом в данном параграфе, под насильственными преступлениями против личности понимаются нелегитимные, запрещенные уголовным законом деяния, посягающие на жизнь, здоровье, физическую (в том числе, половую) неприкосновенность личности. К таким деяниям относятся преступления, предусмотренные гл. 16 и 18 УК РФ, ст. 126–128, 205–206, 277, 317–318, 333–335, 353, 356, 357, 360 УК РФ, а также иные преступления, когда они посягают на жизнь, здоровье или физическую неприкосновенность граждан (например, хулиганство, сопровождаемое насилием, грабеж с насилием или разбой, преступления против безопасности движения и эксплуатации транспорта, повлекшие вред здоровью или смерть, и т. п.).
Однако в силу традиции и с учетом имеющихся статистических данных, мы вынуждены в дальнейшем анализе ограничиться теми преступлениями, непосредственным объектом которых являются жизнь, здоровье, половая неприкосновенность и свобода (гл. 16 и 18 УК РФ). Так, с 1997 г. к преступлениям против личности уголовная статистика относит и учитывает: убийство и покушение на убийство; убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны либо при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление; причинение смерти по неосторожности; умышленное причинение тяжкого вреда здоровью; умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью; причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью в состоянии аффекта; истязания; изнасилование и покушение на изнасилование.[407]
Динамика преступлений против личности в России была представлена в табл. 3.5, а по смертям от убийств –
