Гарольд Вард и Таинства Магии - Алекс Райт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Увидев насмешку, промелькнувшую в глазах Николая, Юноша облегчённо выдохнул. Наказание не пугало, а вот обидеть старика оказалось действительно страшно.
- Не такой уж и талант.
Сухо заметил Гарольд. Каждый раз проходить через испытание не хотелось совершенно. А вот на свидания – наоборот, и почаще. Юноша отлично понимал, что конфликт интересов вынудит проходить мучения не один раз, и это удручало. Седой неодобрительно хмыкнул и покачал головой.
- Молодо-зелено. Ты просто не представляешь, сколько бездарей получало силу просто так, впустую растрачивая огромный потенциал. А другие, как ты, что и с половиной их таланта достигли бы в разы большего, напрасно погибали от бессилия, уперевшись в потолок.
Вард не знал, что на это ответить. В речи не ощущалось жалости к слабым магам, скорее негодование по растрате бесценных ресурсов. Однако старик продолжил.
- Многие ломали над этим голову. Одни утверждали, что Матери виднее и не нам судить о её поступках. Другие, что Мать не всесильна и даёт столько, сколько человек может принять. Третьи, четвёртые, пятые. Много их было, да толку. Когда-то пытались молиться, спрашивать, но даже сильнейшие маги получали в ответ лишь тишину. А в итоге имеем то, что имеем, и нам с этим работать… К слову, вот.
Юноша с удивлением отметил, что Николай просто жалуется на мир, но благоразумно не стал озвучивать мысли. К тому же, протянутая ему вещица вызвала всплеск детского любопытства.
- И что это?
В руке оказался увесистый медальон из чёрного металла с золотым отливом на толстой плетёной цепочке. Восьмиугольник украшало множество неизвестных символов, а в центре блистал рубин, очень напоминающий глаз.
- Артефакт.
Седой сверлил Юношу честным, невинным взглядом, пока наконец серьёзная мина не треснула от вредной улыбки.
- А подробнее?
- Будет тебе поподробнее, раз попросил. Века полтора назад решили самые отбитые учёные среди магов, а других среди нас быть не может, исправить давнюю несправедливость. Проект был далеко не первым в своём роде, но усиление нашего брата – не то, чем можно пренебречь, а потому ресурсы им выделили даже сверх меры. Венцом исследований, хотя тогда они надеялись, что это промежуточный результат, стал вот этот медальон. Всего один, как тестовый образец, который отправили начальству.
Гарольд с интересом слушал байку о былом, даже сам не заметил, как наклонился вперёд.
- И что же он делает?
- К несчастью – практически ничего. Он увеличивает, нет, правильнее сказать усиливает связь с Миром. Не радуйся раньше времени. Усиление постоянное, и столь маленькое, что даже слабенькие маги не чувствовали особой разницы. Но она была, и это уже признали огромным прогрессом. К несчастью, команда спустя пару дней сделала нечто, что разнесло всю лабораторию и соседние помещения. Как итог, почти все записи были уничтожены, как и нерабочие образцы, вместе с учёными. Сам понимаешь, после такого грандиозного финала желающих разбираться в теме не нашлось, и обо всём этом благополучно забыли.
Юноша посмотрел в лукавые глаза старика, перевёл их на артефакт, и почесал в задумчивости голову. Восторг пытался вырваться наружу, но он успешно давил ненужную эмоцию.
- То есть, для других он бесполезен. А для меня?
Седой лукаво усмехнулся и подмигнул.
- А тебе это минимум в два раза упростит задачу поиска.
Буря противоположных чувств пронеслась за пару секунд, и всё же, вздохнув, Вард положил его на стол.
- Это слишком жирно для меня, - заметив непонимание на лице собеседника, пришлось продолжать. – Вы ведь сами сказали, что на него потрачена куча ресурсов. Если его заметят на мне, у вас ведь будут небольшие проблемы?
Седой презрительно хмыкнул, но затем по-доброму улыбнулся.
- Что они мне сделают? Я слишком ценен, стар и опасен, чтобы эти молокососы на меня рот разевали. По крайней мере, из-за вот таких пустяков. Ты похоже не знаешь ещё, но готовые артефакты нельзя переделать. Материал запоминает вложенную структуру, а если попробуешь её стереть, то он весь придёт в негодность. Так что бери и не выделывайся, пока у меня обострение хорошего настроения.
Юноша замешкался, сглотнул подступивший комок, и, под взглядом, полным старческой насмешки, всё же взял медальон, старательно отводя взгляд.
- Благодарю, Николай. Только как его использовать?
- Уж с этим то ты сам справишься, оболтус, кхе-кхе-кхе. Хотя-а, тут нужно напрячь аж одну извилину, так что это я, пожалуй, поспешил с выводами.
Юноша, несмотря на оскорбления, почувствовал себя более естественно. Забота вызывала слишком яркий отклик, и ему требовалось намного больше времени, чтобы вновь привыкнуть к забытому чувству.
- Я постараюсь. К слову, а…
В этот момент дверь без стука распахнулась и в комнату бесцеремонно ввалился Евгений.
- Вот шельма! Сколько тебе гово…
Седой хотел начать гневную отповедь, но был перебит внуком.
- Потом будешь нотации читать! Там тот придурок опять обдолбался, к девкам приставал, а теперь заперся в уборной и угрожает убить новенького!
Взволнованный Женя оттарабанил всё скороговоркой, и от осознания проблемы у Гарольда отвисла челюсть. Посмотрев на мгновенно ужесточившиеся черты Николая и лёд в глазах, ему даже стало жаль бедолагу.
- Он у меня толчки языком до конца жизни драить будет.
Воздух словно потяжелел, отчего выходил из лёгких с ощутимым усилием. Седой пересёк кабинет с такой скоростью, что Юноша заметил только мелькнувшую мимо друга мантию. Красный едва успел отскочить в сторону, тут же рванул за дедом, но ухватился за дверной косяк и резко вернулся. Достал что-то с кармана и излишне быстро бросил Юноше в лицо.
- Потом вернёшь!
Увесистый предмет стремительно преодолел дистанцию и врезался в подставленную руку. Вард с задержкой отреагировал на неожиданные перемены обстановки, однако чёрный футляр, несколько раз улизнув от хватки, всё же не коснулся пола.
- Хм-м-м…
Несколько секунд Юноша гипнотизировал гладкую поверхность предмета. С одной стороны, от радости хотелось пустить скупую мужскую слезу, а вот с другой – пахло подвохом. Не от дарителей, он искренне верил в их благие намерения, но от судьбы. Конечно, в последнее время его знатно потрепало, от перспектив хотелось и вовсе сразу удавиться, только всё равно, слишком много хорошего.
Вздохнув, Гарольд прикрыл глаза, и с грустью признал, что он лишь малёк в бурной, бездонной реке. Всё, что ему оставалось – плыть по течению, минимально
