Война после войны: информационная оккупация продолжается - Владимир Лисичкин

Это, можно сказать, еще относительно умеренные высказывания, где есть хоть какой-то смысл. В целом же заявления идеологов были непонятны для массы людей и носили отпечаток какой-то тупости. Но это была нарочитая тупость, часто представлявшая власть в карикатурном виде. Создав диссидента, приступали ко второму акту сценария — его осуждению, в которое вовлекали большое число представителей творческой интеллигенции. Одни, располагая лишь практически не относящимися к делу трескучими публикациями, стремились уклониться или подписывали бумаги, клеймящие диссидентов, в чем-то преодолевая себя, другие делали это охотно, надеясь на продвижение или получение каких-либо других дивидендов. В третьем акте сценария происходило формирование «узников совести», мучеников за «права человека». Причем все делалось заведомо топорно и часто носило характер циркового представления. Приведем выдержку из описания суда 1977 г. [10]:

«Лишь одну деталь я все-таки постараюсь бегло обрисовать — так, как она предстала передо мной в рассказе Арины Гинзбург. Друзья и близкие, столпившиеся у здания суда в Калуге—в зал их не пустили, — в окружении гогочущих молодчиков. Ожидают, когда выведут Александра Гинзбурга, входы и выходы перекрыты. Наконец увидели — от зала суда отъезжает зарешеченный воронок. «Алик, Алик!» — бросился к машине Андрей Дмитриевич Сахаров с цветами в руках. Цветы полетели вдогонку воронку в зарешеченные окна. Воронок остановился. Распахнулась задняя дверь, обнажая внутренность машины: ящик с пустыми бутылками и корчащихся в пароксизме смеха кагэбэшников: «Вот вам ваш Алик». Александра Гинзбурга сумели вывести из здания суда тайно».

В четвертом акте сценария — шум во всех средствах массовой информации Запада, широкая международная кампания в защиту осужденных. Добродетель торжествует: отличившимся участникам — слава, интервью, вознаграждения.

«В 1979 г. Александр Гинзбург в числе пяти политзаключенных был выслан из СССР в обмен на освобождение двух советских разведчиков» [10]. Он поселяется в Париже. Аналогична судьба и других выходцев из СССР, получающих значительное содержание и помощь за рубежом.

Постановщиками спектаклей были идеологи — пятая колонна Запада и ЦРУ. И те, кто подписывал протесты, и сами диссиденты по большей части использовались как марионетки.

Операция «Сахаров»

Сахаров Андрей Дмитриевич, 1921 года рождения, академик АН СССР, наряду с проблемами теоретической физики начал заниматься общественными проблемами. Он был выдающимся специалистом, обладавшим высокой интуицией. Это роднило его с Борисом Леонидовичем Пастернаком, и так же, как и Пастернак, Сахаров задел интересы пятой колонны — идеологов КПСС.

Из научных заслуг А. Д. Сахарова следует отметить, что он один из главных разработчиков водородной бомбы, автор предложений об управляемом ядерном синтезе, о создании сверхсильных магнитных полей (магнитная кумуляция), о мюонном катализе, а также основополагающих работ по гравитации, космологии, теории элементарных частиц. В области общественных наук он выступил как продолжатель традиций В. И. Вернадского. Во всех случаях для него характерна формулировка решающих, поворотных идей.

А. Д. Сахарову был свойствен особый, нетривиальный стиль мышления, зачастую он решал проблемы с неожиданной для окружающих стороны, высвечивая самую суть вопроса в удивительно простой (иногда даже кажущейся из-за этого наивной) форме. Таким, например, по форме (но по сути весьма глубоким) было известное выступление А. Д. Сахарова на собрании АН СССР, разоблачающее деятельность Лысенко. А. Д. Сахарову был свойствен диалог, в котором с ним можно было спорить, не соглашаться; он не навязывал своих взглядов, и в ходе дискуссии они могли меняться, совершенствоваться. В каждой проблеме, которой он занимался, он старался разобраться профессионально. В научной и общественной деятельности он предельно концентрировался на нужном направлении с целью добиться хоть малого, но результата. Это позволяло ему всегда в чем-то продвигаться вперед, даже в безнадежной ситуации. Таков был его жизненный и научный стиль.

И в общественной жизни А. Д. Сахаров — прежде всего ученый, а не политик или пророк. Его «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании, интеллектуальной свободе» [21] начинаются именно с тезиса, что научные методы должны быть внесены и в политику, и в общественную жизнь. Но, как уже отмечалось, еще со времен И. В. Сталина возникло строгое разделение: свои закономерности в физике, свои — в биологии, свои — в общественных науках. Чтобы наука об обществе стала полноценной, в нее надо внести всю совокупность современных научных подходов, развитых в других дисциплинах. Если такие подходы будут внедрены, то, как отмечал А. Д. Сахаров, можно будет прогнозировать развитие общества. Другим важнейшим разработанным им положением стал вопрос об интеллектуальной свободе (свободе распространения информации, ее обсуждения). Это неотъемлемая сторона развития современного общества. Большой резонанс вызвал и его анализ глобальных угроз существованию человечества.

Эта брошюра была попыткой научного подхода к проблемам общества в изменившихся условиях, направленной на возможности совершенствования советского общества и требующей объективного обсуждения. Казалось бы, не было даже тени «криминала»: Сахаров пишет о социализме, его нравственных основах, преимуществах. Но на деле это была бомба замедленного действия против пятой колонны — идеологов КПСС. То, что наука об обществе станет полноценной лишь тогда, когда в нее будет внесена вся совокупность современных научных подходов, означало угрозу всей деятельности идеологов, основанной на катехизисе лжемарксизма: наборе устаревших положений, справедливых в начале века. Положение о свободе распространения информации означало бы крушение эффекта Уэллса (роман «Борьба миров») — гибель непобедимых марсиан (изолировавшихся от вредных микроорганизмов) от земных бактерий. Население СССР, в значительной мере изолированное от политической информации Запада, оказалось не защищенным от нее в 80-е годы. Деятельность Сахарова на этом этапе стала прямой угрозой пятой колонне, и ее любым способом надо было прекратить и нейтрализовать. Тем более что А. Д. Сахаров по складу своей личности мог стать лидером в борьбе за совершенствование социализма.

И в начале 70-х, не разбирая поставленные им вопросы по существу, на Сахарова обрушивают идеологическую дубину. Представление о содержании высказываний идеологов дает цитата из работы [20]:

«Если Солженицыну для выражения своих мыслей потребовались многие тысячи страниц, которые он с графоманским упрямством грозится дополнить еще новыми „узлами“ и „частями“, то академик похвально лаконичен. Брошюра в 38 страниц „Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе“ вобрала без остатка все идеи Сахарова. С момента сочинения в 1968 г. академик не дополнял свое бесподобное откровение. Отправляясь в незнакомую для него страну, Сахаров, как и подобает ученому, естественно, помянул того, кто служит ему маяком, — «выдающегося писателя А. Солженицына» (стр.22). Почерпнув «мудрость» в этом зловонном источнике, академик понес околесицу и сущий вздор, занявшись описанием идеального, на его взгляд, общества, ибо Советское государство Сахарова не устраивает. Он даже не стоит, а лежит на антисоветской платформе».

Одновременно западные СМИ начали прославлять А. Д. Сахарова, цитировать и толковать каждое его слово. В результате проведенной операции идеологи КПСС отнесли Сахарова к диссидентам, создали ему имидж врага Советского государства. Среди научных работников провели массовый сбор подписей по осуждению Сахарова. Его отправляют в ссылку в Горький. Естественно, что в середине 70-х годов Сахаров уже не возвращается к проблемам совершенствования социализма, зато подвергает жесткой критике правительство и его действия.

До конца жизни А. Д. Сахаров оставался очень доброжелательным человеком, готовым помочь людям словом и делом.

Идеологическая регламентация и феномен Высоцкого

Система идеологи — диссиденты стала мощным инструментом воздействия на процессы, происходящие в стране. Это не только консервация старого и отражение попыток улучшения ситуации, внедрения научных методов, но и установление жесткой регламентации общественной жизни, что характеризуется появлением большой совокупности нелепых запретов: абстрактное искусство, авангард в музыке, рок-н-ролл, детективная литература Запада, труды многих западных философов и социологов, работы ряда русских философов и т.д. и т.п. Ряд мер носил просто комический характер. Так, в академических институтах, чтобы направить статью в журнал, требовалось большое число сопроводительных бумаг (от 5 до 10), и эта сопроводиловка, заверенная десятком подписей, часто была дополнением к одной странице тезисов доклада на конференцию. Регламентировали не только печатное слово и выступления по радио и телевидению, но иногда и выступления на собраниях. Бессмысленные запреты вызывали протест, желание их обойти.