СССР: вернуться в детство 2 - Ольга Войлошникова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Баба Рая засмеялась.
В кухню заглянула Даша:
— Ну что? А то Наиль там дуется сидит.
— Скажи ему, пусть не дуется, — успокоила я, — придумали мы, как стенку бабушке поставить.
А взамен я им стиральную машинку подарю. Автомат! А то неудобно будет туда-сюда через площадку с бельём таскаться.
23. РАДОСТНЫЕ ХЛОПОТЫ
ПЕРЕЕЗЖАЕМ!
Боже ж мой. Живёшь себе и думаешь, что у тебя не так уж и много барахла — у тут — бац! — переезд! И оказывается, что вещей у тебя — ну просто дохрениллион!!! Их так много, что кажется, будто они не влезут в грузовик! А, нет, не кажется. Кузов наполняется до отказа, и грузовик, в сопровождении двух жигулей — всё битком набитое — проезжает примерно километр, чтобы все действия повторились в обратном порядке. И так два раза.
Люди втаскивают вещи в пустые гулкие квартиры и радуются, и упирают руки в бока, озираясь и говоря что-нибудь в духе: «Ну, хоть в футбол играй!»
Но вскоре кучки, громоздящиеся посреди комнат, становятся такими большими, что очевидно — в футбол играть всё же вряд ли получится. А потом, вслед за большими и сильными людьми, заходят люди поменьше и поизящней, и, оглядываясь, говорят уже совсем другое: «Диванчик бы сюда, да?» — «Стена совсем голая…» — «А мы этажерочку поставим!»
И ты понимаешь, что гулкие пещеры скоро превратятся в гнёздышко. И будет там тепло и уютно.
Такие вот мысли посещали меня, пока я наблюдала за двором, наполненным людьми, машинами, вещами и всяческой суетой.
Лифт непрерывно был занят жильцами, поднимающими наверх очередные тяжести, и мы с бабушкой решили потихоньку топать так.
— Ну, ничё! На третий этаж-то я залезть ещё могу! — гордо сказала баба Рая, когда мы наконец добрались до своей квартиры. — Ступеньки тока как будто повыше чем в том доме, да? Ноге непривычно.
Ступеньки в девятиэтажках реально были чуть выше. Выше в доме потолки, толще перекрытия, а ступенек на этаж всего на две больше. Пара сантиметров высоты на шаг сильно с непривычки ощущалась.
— На самом деле, я б совсем про другое переживала, — а тут реально было, о чём переживать, — пошли, чё покажу.
Мы обошли вокруг кабины лифта и остановились перед новенькой, пока ещё чистой и блестящей трубой мусоропровода с прикрытым люком.
— Это чё такое?
— Мусоропровод. Открываешь крышку, кидаешь мусор.
— Прямо вот так? В доме? — удивилась баба Рая.
— М-м-гм. Сперва здо́рово. Потом не очень.
— А вонять не будет?
— Внять — это фигня… — и я рассказала бабушке, каким нашествием крыс всегда заканчивается это прекрасное сооружение.
Бабушка сурово сдвинула брови. Вы можете не верить, но в старом доме у нас крыс не было. Иногда, очень-очень редко, появлялись мышки. Из леса приходили, должно быть, потому что на длинных домовых мышей они вовсе не походили — мелкие полёвки.
— Ладно, пошли, — махнула рукой бабушка. — Разберёмся с этим… мусоросборником.
Вечером весь дом гулял новоселье.
Нет, неправильно я говорю. Отмечали переезд. Потом люди всё расставят, что-нибудь подкупят, а может, и подкрасят, люстры развесят — в общем, наведут полный ажур. И вот тогда-а-а будет новоселье. А пока народ радовался новому жилью — на скорую руку, но от всей души. Гудёж стоял! С балкона слышно было, что там и сям хохочут, поют, даже гармошка где-то играла. Мы по очереди прошли все три квартиры, в каждой подняли по тосту (из напитков — «Спотыкач» (сладкая черносливовая наливка местного ликёро-водочного завода «Кедр»), «Охотничья» (с глухарём на этикетке, сорок пять градусов, между прочим!) и лимонад «Саяны» (шикарная вещь, наш ответ пепси-коле).
Как вы понимаете, народная мудрость в своей пословице «два переезда как один пожар» исходит из жизненных реалий. Потерь, конечно, не в пример меньше, но трам-тарарам и всё кувырком.
Женя вместе со мной поднимал газировку — ему в ночную на работу. Всякие подмены в рабочем графике не особо приветствовались — расхолаживает трудовую дисциплину и всё такое. К ночи наши помощники все разъехались по домам, дом потихоньку затих. Сделалось странно одиноко.
— Непривычно как, вапще, а? — сказала бабушка. — Пойдём, маму проведаем?
И мы пошли. И столкнулись в коридоре, потому что она, движимая теми же чувствами, шла проведывать нас. С Федькой на руках, конечно же.
— Пошли, чай попьём, что ли? — предложила бабушка, и мама развернулась назад.
Всё, что у нас осталось кухонного, мы стаскали в кухню большой квартиры. Поделились по-честному. Стол-тумбу вместе с маленьким холодильником отдали Наилю, а к нам поставили холодильник побольше (потому что и нас самих побольше), подвесной шкафчик, который дядя Дизель сразу пристрелил своим дивным дюбелемётом, и обеденный раскладной стол (в сложенном, естественно, виде, прикрыв клеёнкой с цветочками), потому что без стола в кухне совсем тоскливо.
Мы пробрались по преизрядно заваленному коридору — основная масса вещей пока лежала здесь, потому что мы ещё не определились, в какие отсеки это всё затаскивать. Зато в кухне было просторно. Бабушка бодро налила воды и включила чайник.
— Ну чё, решили, как расставитесь?
— Ой, мама… — вздохнула моя матушка, — все мозги набекрень.
— То места не было, а то всё надо, да? — усмехнулась бабушка.
— Не говори! То не знали куда поставить, всё забито. А то… Стенку бы в большую комнату…
— М-гм, — согласилась бабушка, — весь хлам туда утартать.
— Я хочу с открытыми полочками для хрусталя, — мама мечтательно повела руками.
— Деньги-то есть?
— У Жени тыща на книжке лежит.
— Щас всё потратите, на что строиться будете?
— Строиться можно и в следующем году начать, — подала голос я, — а жить сейчас надо. Я вот считаю, что вам надо хорошую кровать двухспальную купить. А эту полуторку мне отдать.
— А чё, дело, — кивнула бабушка, — Женька-то, поди, совсем в три погибели спит.
— Ой, не говори, — мама подпёрла кулаком щёку. — На стенку тогда не хватит.
— Стенку ещё достать надо. Кровати-то — вон, стоят.
Это была истинная правда, с кроватями дело обстояло гораздо проще.
— А давайте завтра в мебельный съездим? — предложила я. — Если вдруг нам повезёт и стенки выставят, я вам добавлю. И стол мне посмотрим.
На самом деле, мне нужно было два стола. Один под машинку, чтоб туда-сюда этот гроб на колёсиках не таскать, а второй — для всякой другой работы. Я сперва хотела два письменных стола купить, а потом подумала: обычный стол куда функциональнее. Взять складной какой-нибудь, чтобы можно было его потом и в застольях использовать, правильно?
Мы ещё посидели и решили, что попробовать надо. С продавцами «из-под полы» в последний год велась непримиримая борьба. Более того, за перекуп и спекуляцию начали ловить и сажать, давая вполне весомые сроки. А в сочетании с тем, что сейчас чуть не полгорода по воскресеньям на дачах, у нас появлялся определённый шанс.
Мебель выставляли с утра, по несколько штук каждого вида. Успеешь купить — твоё счастье! Но если на письменные столы, допустим, ажиотажа не было, то стенки до сих пор шли в разряде дефицитного товара. Поэтому, чтобы прикупить стенку, люди старались приехать и занять очередь пораньше. Некоторые пытались организовывать дежурства аж с ночи, но это не встречало одобрения у органов милиции. А вот часов с шести утра — пожалуйста!
МЕБЕЛЬНЫЙ
Так и получилось, что с первым автобусом Наиль с Дашей поехали занимать очередь в мебельный. Надо было ехать обязательно вдвоём, если вдруг стенки выбросят*, чтобы было две очереди, а у мамы Федька маленький.
*Слово звучит дико,
а по сути означает:
выставят на продажу.
Бабушка дежурила с близнецами, а в районе девяти мы должны были уехать все, оставив её с тремя карапузами. Для осуществления этого плана были проведены определённые подготовительные мероприятия: в большой пустой комнате расстелен ковёр, разложены игрушки для старших, все накормлены и заблаговременно посажены на горшки (да, в отсутствие памперсов, вы не поверите, к году ребёнок привыкает делать грязные делишки в горшок, потому что иначе крайне неприятно). Маленький лежал в коляске и глазел в свои полиэтиленовые окошки.
— Федя, — сказала я ему серьёзно, — постарайся вести себя прилично. Нам очень надо, понимаешь?
И мы помчались.
Женя ночь не спал — а что
