Месть Бешеного - Виктор Доценко

— Как ты догадался, что я за помощью? — смутился Богомолов.

— Ну, это, как говорится в одной надоевшей рекламе, не просто, а очень просто! — засмеялся Добронравов. — Если бы мы хотя бы раз в месяц общались, то… А тут столько времени не слышали друг друга, и вдруг звонок! Одно из двух: либо тебе помощь нужна, либо, учитывая твою службу, у меня неприятности какие-то.

— Каких можно ждать от меня неприятностей? — со вздохом проговорил Богомолов, с горечью признавая про себя, что Добронравов прав: мало мы ценим настоящий друзей. — Однако помощь твоя действительно нужна. — Рассказывай!

— Дай мне лучше прямой! — попросил Богомолов, давая понять, что разговор не предназначен для чужих ушей.

— Так серьезно? Тогда давай по ВЧ. Мой номер тот, что был у Скорикова.

Богомолов улыбнулся про себя, сразу оценив подсказку приятеля. Генерал Скориков занимался в министерстве кадрами, и его ранг был одним из самых влиятельных. Богомолов открыл служебный справочник правительственной связи и набрал четырехзначный номер.

— Рассказывай, чем может тебе помочь простой человек вроде меня? — спросил Добронравов.

— Скажи, дружище, тебе знакомо заведение «тринадцать дробь четырнадцать»?

— Вот ты о чем! — Судя по тону, тема разговора не вызвала у генерала приятных впечатлений. — Что тебя интересует? Это заведение не входит в нашу юрисдикцию.

— Это мне известно, хотя и не понятно, почему так получилось. Может, ты мне пояснишь?

— Если откровенно, то и мне не понятно! Но пришлось подчиниться. Решение принималось до меня, а когда я попытался что-то выяснить, то мне недвусмысленно посоветовали не вмешиваться. — Кто?

— Не знаю! Позвонили по ВЧ и предложили все документы по этой проклятой «тринадцать дробь четырнадцать», объясняющие правильность принятого решения, прислать мне с нарочным. Минут через тридцать вручили под расписку пакет.

— Ты его, конечно же, принял без свидетелей?

— Откуда я мог знать, что в том пакете пять тысяч долларов?

— И ты махнул рукой? — усмехнулся Богомолов.

— А ты встань на мое место! — вспылил Добронравов.

— Мне и на своем хватает головной боли! — заметил Богомолов. — Деньги-то куда спрятал? — Я их не прятал! Увидел как-то по телевидению, что девочке нужна операция в Америке, а денег нет, вот и послал на ее счет.

— Ну и молодец! — спокойно сказал Богомолов. — Лично я так бы не смог. После этого были еще какие-нибудь неожиданности? — Как ты догадался?

— Это было очень сложно. — В тон ему ответил Константин Иванович.

— И что же?

— Ежемесячно получаю в конверте по полторы тысячи долларов. Сначала с тем же курьером, а потом на абонентский ящик, но уже без всяких расписок.

— Поверили в тебя, значит? Какими же они там бабками ворочают, если даже тебе, человеку, который только начал проявлять к ним интерес, платят по полторы тысячи зеленых в месяц? Ты задумывался об этом или приглаживаешь свою совесть тем, что пускаешь эти деньги на благотворительность? — укоризненно проговорил Богомолов.

— Зачем ты так. Костя? — обиженно спросил генерал. — И так на душе муторно, а ты еще подливаешь… А на мой взгляд, лучше уж на добрые дела использовать эти грязные деньги, чем никак!

— Чем никак — да! Но ты подумал о том, сколько этих грязных денег идет на ту же самую грязь?

— Не нужно меня агитировать за то, что чистым воздухом лучше дышать, чем выхлопными газами! — Добронравов проговорил это с такой горечью, что Богомолов решил оставить неприятный разговор.

— Ладно, сейчас мне нужна твоя помощь, надеюсь, тебе будет совсем несложно оказать мне услугу.

— Говори! — со вздохом сказал Добронравов, явно не желая ставить точку в их разговоре. — Так получилось, что это заведение стало объектом нашего внимания, но пока очень многое непонятно, а потому нам необходимо устроить туда своего человека…

— Ясно… — задумчиво проговорил генерал. — Я его знаю?

— Нет… Хотя… — Богомолов вдруг вспомнил, что именно Добронравов оказывал Органам помощь во время операции в клубе «Виктория». — Знаешь. Он входил в нашу группу, которая участвовала в захвате клуба «Виктория». — И кто же? — Майор Воронов.

— Он уже майор? Отличный парень! Я тогда приглядывался к нему… — откровенно признался Добронравов.

— Опоздал, — усмехнулся Богомолов. — Судя по всему, ты уже придумал, в качестве кого ты хочешь его заслать туда? — Пока только предложение. — Интересно…

— Ты же можешь захотеть назначить своего человека начальником какой-нибудь новой колонии…

— А потому и прошу Севостьянова принять его на некоторое время в качестве стажера? — договорил генерал за Богомолова и сразу добавил: — И у Севостьянова сразу же возникает вопрос: «Почему именно ко мне?»

— А ты ему: «Виктор Николаевич, мы так уважаем вас, так ценим, у вас все так образцово поставлено!»

— Знаешь, это настолько нелепо, что вполне может сойти… Ты что, хорошо его знал в прошлом? — А ты?

— По моим сведениям, он занимался кадрами в областном УВД…

— Севостьянов Виктор Николаевич никогда не был ни военным, ни сотрудником милиции, — решительно заявил Константин Иванович. — Все время на партийной работе, а незадолго до августа девяносто первого работал в отделе ЦК, который курировал КГБ.

— Вот как? Теперь мне понятен твой интерес! Крутой, видно, мужик, если сумел так легко обойти все препоны. В таком случае я уверен, что на мою лесть он должен клюнуть! — Добронравов помолчал немного, потом спросил: — Когда я должен его попросить и под каким именем представить Воронова? Какую дать ему «легенду»?

— Вот теперь я узнаю своего старого дотошного друга! — облегченно засмеялся Богомолов. — Через час к тебе придет Воронов, и вы все обсудите и примете решение. На все это у вас есть…

— Неделя, — быстро вставил генерал. — Сутки! — возразил Богомолов.

— Трое! — Двое!

— Хорошо! — тут же согласился Добронравов. — Думал, что действительно придется в сутки укладываться.

— А я был уверен, что ты и на трое не согласишься, — признался Богомолов.

— Значит, мы оба хороши… Кстати, как поживает твой боец? Бешеный, кажется?

— Савелий Говорков! — Богомолов тяжело вздохнул. — Он как раз в той колонии!

— За что? — машинально спросил Добронравов, но тут же поправился:

— Хотя о чем это я… Теперь понятно, почему такая спешка. Между прочим, есть еще кое-что любытное относительно той колонии… — Что?

— У них очень большая смертность, а диагноз почти всегда один — сердечная недостаточность, хотя покойники отнюдь не старики.

— Теперь ты понимаешь, что тем более нужно поторопиться?

— А то нет? Не беспокойся, дружище, тянуть не собираюсь! Послушай, а может быть, войти в более плотный контакт с этим бывшим псковским работником? — неожиданно предложил Добронравов.

— Что ж, это не лишено смысла, — подумав, ответил Богомолов. — Но очень осторожно, не дай Бог, что заметит — много людей потеряем.

— Постараюсь сделать так, чтобы инициатива исходила от него.

— Вот именно. Жду результатов. И не забудь: связь только по ВЧ!

Виктор Николаевич Севостьянов еще спал, хотя стрелки часов показывали полдень. Вчера, вернее сказать, сегодня, он просидел с гостями аж до четырех часов утра. Сначала воздали должное еде и напиткам, потом, когда взаимоотношения приняли почти «родственный» характер и несколько хорошеньких девушек, обслуживающих гостей за столом, стали казаться прекрасными феями, Севостьянов предложил всем отправиться в «русскую баньку». Но Красавчик-Стив неожиданно возразил:

— Господа, а не лучше было бы отправиться в спальную и предаться там разврату?

— Соглашайся Стив. То, о чем ты говоришь, — хорошо, но то, что предложил уважаемый Виктор Николаевич, — просто отлично! — с усмешкой бросил Григорий Маркович совершенно трезвым голосом, хотя выпил не меньше других: просто сказывалась старая закалка.

— Не сомневайся, тебе понравится, — неожиданно поддержал его Ронни, уже испытавший, что такое «русская банька», тем более, что сам Севостьянов обещал для него отдельный кабинет и мальчика. Ронни предвкушал сладострастную ночь.

Здесь нужно отметить, что Севостьянов, узнав о наклонностях Ронни, приказал найти когонибудь помоложе. Самым молодым педиком оказался здоровенный дебил по имени Вася. «Девственность» он потерял по собственной глупости, проиграв в карты семьсот баксов. Чтобы взять с него «долг», шесть человек держали его, пока выигравший обрабатывал ему задницу. Когда все кончилось, Васе было заявлено, что за каждую «палку» с долга будет сниматься сотня.

— А нельзя ли мне расплатиться сразу? — спросил Вася.

— Как это? — не понял «кредитор». — Осталось шесть, верно? — Ну…

— Вот и получите! — Вася спустил штаны. Посовещавшись, все решили принять это неожиданное предложение, и каждый получил удовольствие, включая и самого Васю.