Боевой устав эльфа - Олег Никитин

Более того, Зак как инициатор вылазки даже избежал понижения в звании, хотя все добытые ценности у него и реквизировали в качестве платы за фураж.

Так или иначе, Угорь с Пупом на спине начали дневной переход в составе армии. Не связанный воинской дисциплиной, Ил-Лаарт фланировал то перед армией, то позади нее, а то мастерски прыгал по склонам или через бездонные расселины. Вел активный образ жизни, в общем.

С Люсьеном у Ил-Лаарта установился нейтралитет. Кто победит при открытом столкновении, было непонятно, и каждый предпочитал «не замечать» другого. Гомункулус, конечно, смело вступил бы в сражение с золотой рыбой, получи он такой приказ, но военачальники его не отдали, чтобы не получить из двух целых защитников одного смертельно раненого врага.

Как себя чувствовал Пуп, сказать было трудно. Сидел он, вцепившись в плавник, и порой поджимал ноги, чтобы ступни не бились об камни. Пуп с чудовищем явно не скучали. Золотой монстр время от времени принимался щекотать или еще как-либо мучить «наездника» в попытке разговорить его, и устроил за день два логопедических сеанса.

Ночью он дал жертве полноценно выспаться, а во время дневного марш-броска ни разу не помешал питанию воина в компании сослуживцев. Словом, Ил-Лаарт вел себя хоть и нагло, но при этом гуманно – берег и даже лелеял настоящую и будущую добычу. Видимо, его слова о собственном либерализме не были пустым бахвальством.

– Твоя экспедиция превратилась в серьезную угрозу всему Подтеменью, – заявила Фундис после отбоя. – Раньше все эти идиоты, угодившие в наш мир по ошибке, мирно сидели в своих норках, ни во что не вмешивались и проворачивали мелкие делишки. А сейчас что? Каждый день подбрасывают сюрпризы. Да, кстати о них… Ты патиссоны на ужин поел? Что-то я не проверила.

– Конечно, целую миску. – Комиссар вздрогнул и, чтобы отвлечь девушку от плотоядных мыслей, поспешно спросил: – Какие сюрпризы-то? Идем себе, никого не трогаем.

– И кто у вас идет? Нудный старик, почти съеденный заика, злой толстяк, бисексуал, гомункулус, какой-то древний бог-обжора, безбашенный полуорк, сумасшедший гремлин, тупой тувлюх с рунной доской, идиот-человек…

– Я не идиот!

– …Две жирных гоблинши, еще какие-то неумехи – да вы опасный для нашей страны сброд! И ты считаешь это боевым отрядом? С таким контингентом собирался вернуть на родину целый сундук золота?

– Черепах и бегемота забыла, – уточнил Федор.

– Ах, бегемота! Да-да, это же очень важный золотодобытчик. Тьфу! Засранец он из мокрой лоханки! От черепах есть польза, не спорю, хотя жрут они больше рапторов.

– К тому же Ил-Лаарт – это сейчас не только наша проблема. И не столько…

– Не зли меня! Что ты споришь? Свалились на нашу голову из своего дурацкого Срединного мира. Нет бы, сидеть там и не путать нам политические карты!

– Между прочим, мы уничтожили войско драйдеров. И еще, это ваш авантюрист присвоил сундук с чужими кордобами, а вовсе не наш.

– Нет, ну я уже не знаю, что ты сейчас будешь со мной делать! – окончательно вышла из себя маджаи, оседлала Стволова словно раптора и вцепилась ему в запястья. – Взбесил-таки меня, подонок!

Спуск оказался еще сложнее подъема. Тропа проходила по карнизу, где едва хватало места для грузовой бронечерепахи. С одной стороны вздымалась отвесная скала, с другой грозила гибелью бездонная пропасть. Над пропастью парили грифы, как бы намекая, что дно все же есть и там порой бывает пожива для падальщиков. Пешие воины жались к скале, рапторы боязливо порыкивали. Хорошо себя чувствовали только стрекозы разведчиков да Пожиратель Плоти.

Древний полубог с Пупом на спине носился взад-вперед вдоль войска, не разбирая дороги. Ему было все равно – горизонтальная плоскость у него под плавниками или вертикальная. Казалось, он и вверх ногами мог бы бежать с той же легкостью. Видимо, соскучился по движению за сотни лет плена в Мерцающих Сетях. Его выкрутасы нервировали все войско, однако осуждать Угря вслух никто не рисковал.

Так продолжалось до тех пор, пока при обгоне штабной черепахи Ил-Лаарт не толкнул ее случайно чешуйчатым боком. Черепаха пошла юзом по скользкой дороге и остановилась только у самого края обрыва.

– Эй, мужик, поосторожней! – заорал испуганный комдив. – Хочешь сбросить нас в пропасть?

– Я не мужик, – прошипел Пожиратель Плоти.

– Баба что ли?

– И не баба.

Ил-Лаарт, гневно плюясь фонтанчиками цветных искр, умчался вперед.

– Да брось, таких не бывает! – прокричал вслед ему Зак.

– Бывают, – сообщил соратнику вполголоса Федор. – Называются гермафродитами. Особенно много водилось среди древних богов. Сами себя ублажали, сами рожали. Полный цикл.

– Бр-р, гадость какая.

Пожиратель Плоти замер и вдруг бросился обратно.

– Я все слышал! – загремел он, перегородив бронечерепахе путь. – Сами вы гермафродиты! Я – божество и могу быть любого пола! Что это вообще за гуманоидный шовинизм? Готовьте по последнему желанию, проклятые букашки! Когда разберусь с Пупом, приду за вами.

– Да я вообще тут не при чем! – возмутился афроорк. – Это все комиссар придумал, я и не слыхал ни про каких гермафродитов. Групповая ответственность противозаконна, это тебе любой суд подтвердит.

– Мы же не со зла, – пролепетал Федор. – Зак, а ты-то что несешь? Неужто бросишь своего верного комиссара в пасть этому чудовищу! Ты хоть и орк, но это бесчеловечно!.. Мы же пошутили! – попытался он воззвать к совести прожорливого гада.

– Стало быть, проглочу вас с милосердной улыбкой, – оборвал перебранку военачальников Ил-Лаарт. – Обоих!

– Fucking shit, – выдохнул комдив, когда Угорь удалился. – Вечно из-за тебя попадаем в неприятности. Вот думай теперь, как его задобрить.

– Ты тоже думай, – огрызнулся Федор. – Как-никак, Президент, сотник и комдив. А это значит, сплав решительности и изворотливости! Много возомнившего о себе пескаря в два счета облапошишь.

– Я все слышу! – донеслось издалека угрожающим тоном.

– Sonofbitch, Федор, ты мне друг, но пора бы тебе заткнуться! – вспылил Маггут.

– Все, все, молчу…

К счастью, дальнейший путь проходил без эксцессов. Да и Пожиратель Плоти несколько поостыл – то ли пресытился бешеным движением, то ли пожалел своего «наездника», для которого скачки над обрывами стали серьезным испытанием желудка и вестибулярного аппарата.

Однако окончательно все успокоились, лишь достигнув подножия горы и разбив там лагерь.

В темноте послышалось возбужденное дыхание. Острые ноготки прошлись по голой спине Федора, передвинулись на ногу, добрались до ступни и игриво почесали пятку. Потом ногти исчезли, но за эту же пятку бережно ухватились зубы и начали покусывать. Первое время было даже приятно, однако укусы становились все сильнее, сделались болезненными. Федор отдернул ногу и сердито спросил:

– Фундис, ты что, не поужинала?

– Я не Фундис…

Из темноты выплыло бледное лицо зомби Джадога. Со времени последней встречи оно сильно изменилось: вместо глаз у гоблина-гея были светящиеся кристаллы, а изо рта торчал раздвоенный язык длиной с локоть. Да и тело стало не гоблинским, а каменным, как у горгульи из Чед-Насада.

– Раз ты отказываешься стать моим возлюбленным, я тебя просто съем, – сказал Джадог и раскрыл огромную пасть. – И начну с твоего увядшего банана…

Сдавленно завопив, Федор проснулся. Фундис давно и крепко заснула, после чего в палатку проникла Пунай и силком напоила комиссара отваром из личинок каких-то жуков, настоянных на грибной браге. Но и от этого мерзкого средства мгновенной пользы не возникло. Только проклятый Джадог в итоге приснился.

Федор натянул штаны, сунул ноги в ботинки и вышел наружу, подышать после кошмара. Лагерь спал, только позвякивали уздечками стреноженные рапторы, да где-то слева за палатками Ил-Лаарт проводил с Пупом очередной логопедический урок. В этот раз он решил использовать похабные солдатские песенки. Терпеливо и негромко Пожиратель Плоти диктовал:

– А сейчас повторяй за мной: «У жрицы тонкие ключицы, но нужен толстый червь для жрицы…»

– П-п-п. Пу-у-у!..

– Ладно, тогда вот это: «Маджаи и воин нагие лежали. Ужасно, ужасно сердилась маджаи».

– Не вздумай, чувак, если хочешь жить, – пробормотал Федор.

Палатка Хино была слабо освещена изнутри. Комдив тоже не спал – его могучая фигура обрисовывалась темным силуэтом на ткани. Маггут занимался чем-то не вполне понятным. Не то жезл начищал, не то кинжал точил. А может, делал массаж Хино, раз уж ни на что другое не способен? Федор тихонько подкрался поближе и заглянул в щелочку.

Глазам его открылась возмутительная в своем неправдоподобии картина. Афроорк с пыхтением орудовал иглой и ниткой. Но в руках у него была не прохудившаяся гимнастерка или драный носок, а отрез из волшебного Чед-Насадского невода! Даже отделенный от сетей, лоскут мерцал золотистым светом. Маггут сделал последний стежок, встал и с довольным выражением на лице расправил перед собой рукоделие.