Межгалактическая тюрьма - Константин Рыбачук

Не могу сказать, сколько времени я находился без сознания. Скорее всего, не слишком много, потому что картина перед моими глазами не очень-то изменилась. Вооруженный бандит, а это был часовой с противоположного края лагеря, склонился над своим командиром, стараясь привести того в чувство, не забывая в тоже время посматривать на археологов, сгрудившихся у выхода из палатки. Мои мыслительные процессы были сейчас не в лучшей форме, но и этого хватало, чтобы осознать серьезность сложившегося положения. Все усилия по освобождению заложников пошли прахом. Вернее, пойдут, если я сейчас ничего не сделаю, чтобы нейтрализовать вооруженного бандита, готового без тени сомнения пустить свое оружие в ход. О себе в данный момент думать было некогда. Силы оставили меня, тело не подчинялось мысленным импульсам, и вообще, я был настолько оглушен ударом, что казался сам себе парализованным. Но чувства жили... Возможно, именно чувства заставили меня совершить подвиг. Я сделал все, что мог: приподнялся и сел, оперевшись на стенку палатки. Боевик не видел моих телодвижений, потому что находился вполоборота ко мне. Все его внимание занимали заложники и командир. У меня оставался один-единственный шанс. Последний шанс... Моя рука опиралась на груду камней, вынутых археологами из небольшого противодождевого рва, вырытого возле каждой палатки. Я выбрал один из них и, тщательно прицелившись, бросил в голову бандита, стараясь вложить в этот бросок весь остаток сил. Прицел оказался верным. Камень попал в висок, и бандит замертво рухнул на землю, так и не успев понять, почему это произошло. С чувством выполненного долга я закрыл глаза и откинулся, всем своим весом навалившись на жесткое полотно палатки. - Алекс, ты живой? - я услышал голос и почувствовал, как нежные руки гладят мое лицо. И столько в этом голосе и в прикосновениях было тепла и ласки, что я, собрав все свои силы, открыл глаза. Прямо передо мной было взволнованное лицо Лены, в уголках ее глаз дрожали слезы. Я через силу улыбнулся и, мобилизовав все жизненные ресурсы, ответил: - Вроде бы, да. Мой ответ вызвал у Лены бурю эмоций, которые немедленно отразились на ее лице, а затем и на моем, потому что она обняла меня за шею и стала целовать, ни капли не стесняясь столпившихся неподалеку членов экспедиции. Похоже, что вместе с ее поцелуями ко мне вернулись жизненные силы. Шок прошел, и я вновь обрел возможность мыслить и действовать. Подняв руки, я обнял Лену и прижал ее к груди. И в тот же миг все мое тело пронзила острая боль. Видимо, девушка почувствовала мое судорожное движение и осторожно отстранилась, встав передо мной на колени. - Больно? - с дрожью в голосе спросила она. Я ничего не ответил, а только чуть-чуть кивнул головой. Лена склонилась надо мной и стала расстегивать "пятнашку", взятую мной "напрокат" у боевика-связника. Я приподнял голову и посмотрел на свою грудь, ожидая увидеть окровавленную, развороченную пулей грудную клетку. Но, как ни странно, ничего этого не было. Я удивленно уставился на свою спортивную куртку, которая была под камуфляжной рубашкой. На ней не было крови, хотя она была надета на голое тело. Еще несколько секунд я находился в недоумении, но потом до меня дошло. Дело в том, что во внутреннем кармане спортивной куртки оказался "сосуд судьбы", захваченный мной из пещеры. Даже не знаю, зачем я его взял с собой. Крису он был не нужен, потому что я согласился разделить с ним свое тело. Возможно, просто не захотел оставлять столь ценный подарок бандитам, поджидавшим меня под пещерой и рано или поздно поднявшихся бы туда, хотя бы для того, чтобы убедиться в моем отсутствии или смерти. Так или иначе, именно "сосуд судьбы" остановил пулю и смягчил силу удара. - Что это? - спросила Лена, нащупав твердый предмет во внутреннем кармане. - Сувенир на память,- с улыбкой ответил я и, взяв ее руки в свои, добавил: - Все нормально, Лена! Я потом тебе все расскажу, а пока нам надо поторопиться. Не дай бог, еще кто-нибудь в гости пожалует. Опираясь на ее плечо, я поднялся на ноги. И хотя это движение вызвало острую боль в груди, я решил не обращать на нее внимание, понимая, что могло быть и хуже. Намного хуже... Можно сказать, что легко отделался... Конечно, я еще долго буду вспоминать леденящий, замораживающий в жилах кровь ужас смерти, дохнувший мне в лицо. Да и багрово-фиолетовый синяк, расплывшийся по всей левой стороне моей грудной клетки, еще долго не даст забыть об ошибке, чуть было не стоившей мне жизни, а возможно, и не только мне. Говорят, что есть люди, которые рискуют жизнью ради спортивного интереса. Не знаю, быть может, это и правда, хотя, честно говоря, с трудом верится. Во всяком случае, о себе я этого сказать не мог. Да, если это необходимо, я готов рискнуть даже своей жизнью, но только тогда, когда, как говорится, игра стоит свеч. Как, например, в данном случае. И сейчас стоило побеспокоиться, чтобы все мои усилия не пропали даром, поэтому, отыскав глазами начальника экспедиции, я сказал ему:

- Сергей Иванович, нам всем нужно срочно выбираться отсюда. Отдайте распоряжение сворачивать лагерь. - Почему, Алекс? Бандиты обезоружены, мы свободны. Сейчас свяжемся с властями и вызовем подкрепление... - Вот этого делать не надо,- перебил я его и, видя, что он не понял меня, объяснил: - Не надо связываться с властями и просить подкрепление. Подозреваю, что от этого может быть только хуже. В подтверждение своих слов я нагнулся, что вызвало еще один острый приступ боли в груди, поднял с земли удостоверение командира боевиков и протянул его Сергею Ивановичу. Он взял красную корочку, открыл ее и прочитал: - Абдулаев Саид Гасанович - командир отряда самообороны. - Ни фига себе! - воскликнул кто-то из археологов.- Это значит, что нас захватили, так сказать, представители власти. - Думаю, что они просто пешки в чьей-то крупной игре,- поделился я своими мыслями.- Кому-то наверху выгодно иметь в заложниках граждан России. Кому - не знаю,- предвосхитил я следующий вопрос.- Скорее всего, что и они не знают,- я кивнул на поверженных боевиков. - А Батыр? - спросила Лена.- Ведь он был вместе с бандитами. Давайте у него спросим. - Боюсь, что это невозможно. Во всяком случае, в ближайшее время,извиняющимся тоном произнес я.- Он будет "отдыхать" еще пару часов, а нам очень дорого время. Но даже само по себе его участие в похищении говорит о многом. - Хорошо,- решился Сергей Иванович.- Мы сворачиваем лагерь. - Одну минуту! - жестом я остановил начальника экспедиции, готового тотчас приступить к организации работ.- Прежде всего нужно выставить посты, чтобы незваные гости снова не застали нас врасплох. Вперед протиснулись несколько молодых парней. Отобрав четверых самых крепких и вооружив их автоматами, отобранными у боевиков, я послал их в разные стороны, напутствуя при этом: - Самое главное, если увидите каких-либо людей - предупредите нас. В крайнем случае можете стрелять в воздух. Бандитов мы надежно связали и уложили в палатке-складе на то самое место, где еще совсем недавно находились археологи. Добавив через двадцать минут к ним еще одного - часового, которого всю обратную дорогу от пригорка пришлось буквально тащить на руках, мы вплотную приступили к сворачиванию лагеря. Конечно, самые громоздкие вещи пришлось оставить. У нас было всего два грузовика и на все не хватило бы места. Сергей Иванович сноровисто руководил погрузкой, запретив мне даже прикасаться к вещам. Я, конечно же, повозмущался для виду, но он был непоколебим в своем решении, и, в конце концов, мне пришлось подчиниться. По правде говоря, мне действительно стоило отдохнуть. Последние сутки я только и делал, что поднимался по отвесным скалам, бегал, прыгал, дрался. Не помню, чтобы когда-нибудь так уставал. Тем более, что зверски болела грудь. Острая боль прошла, но на смену ей пришла тупая и ноющая. Вероятно, несколько ребер были сломаны. Захватив в аптечке эластичный бинт, я зашел за палатку, чтобы не смущать своим видом дам, и снял спортивную куртку. Похоже, что багрово-фиолетовая опухоль еще больше расширила свои границы. - Крис, ты можешь что-нибудь сделать? - спросил я вслух. - Уже делаю,- услышал я ответ.- Заметь, давно делаю. Удар пули был настолько силен, что на секунду у тебя остановилось сердце. Мне удалось его запустить. - Спасибо! - С кем ты здесь разговариваешь? - на звук моего голоса за палатку заглянул Сергей Иванович. - Да вроде, как сам с собой,- несколько замявшись, ответил я. Я не знал, стоит ли сейчас рассказывать правду. На мой взгляд - сейчас было не время и не место для такого разговора. Тем более, что это была не только моя тайна. В это время ученый-археолог увидел мою грудь и ужаснулся: - Алекс, тебе нужно срочно в больницу. У тебя, наверное, ребра сломаны. - Ничего особенного. До свадьбы заживет. Нужно только сделать тугую перевязку. Сергей Иванович внимательно посмотрел мне в глаза и понял, что переубедить меня не удастся. Больница находилась в ближайшем ауле, но соваться туда нельзя. У людей, организовавших похищение, наверняка, есть свои глаза и уши во всех учреждениях. А это значит, что через какое-то время они будут знать о неудаче, постигшей боевиков и, возможно, предпримут еще какие-нибудь шаги. Кроме того, у нас не было времени делать лишний крюк в сорок километров, дорога была каждая секунда. Вероятно, начальник экспедиции понял ход моих мыслей. Он тяжело вздохнул, а затем категоричным тоном заявил: - Давай сюда бинт! Я сам перевяжу тебя. Во время перевязки, когда Сергей Иванович туго натянул бинт, я тихо застонал. Он услышал и немедленно ослабил натяжение, ворчливо заметив при этом: - И он еще хотел загружать вещи. С таким ранением тебя самого загружать надо. Я только улыбнулся в ответ. Закончив перевязку, он помог мне одеться, и мы вместе подошли к машине. - Сиди здесь, грузчик,- он снял с кузова машины раскладной стул и усадил меня. Потом внимательно посмотрел на меня и серьезно добавил: - Знаешь, Алекс, я очень признателен тебе за все, что ты для нас сделал, и если бы у меня был такой сын как ты, я бы очень гордился им. Я смутился. И, не найдя ничего лучшего, ответил: - У вас есть кем гордиться, Сергей Иванович. Вы воспитали прекрасную дочь. - Да,- задумчиво подтвердил он, а потом, как будто что-то вспомнив, спросил: - Ты ведь сегодня ничего не ел? Я автоматически покачал головой, не сразу сообразив, к чему он это спросил. - Я сейчас пришлю к тебе дежурного по кухне,- он загадочно улыбнулся. Я хотел возразить, но Сергей Иванович не собирался ничего слушать. Он развернулся и быстрым шагом направился в сторону своей палатки. Через несколько минут я увидел Лену, направляющуюся в мою сторону. В руках она держала какой-то поднос. Лишь когда она подошла ко мне вплотную, я понял, что этот поднос предназначался мне. Вернее, не поднос, а то, что было на нем. Только сейчас до меня дошел смысл загадочной улыбки Сергея Ивановича. Ведь дежурной по кухне в этот день была его дочь. - Завтрак, обед и ужин для победителя,- произнесла Лена, пристраивая поднос с едой мне на колени. На подносе стояли две банки тушенки, огромная кружка, до краев наполненная крепким, ароматным чаем, и горка хлеба. Лишь при виде еды я понял, насколько проголодался. - Спасибо, Леночка! - ответил я, откусывая огромный кусок хлеба. Подцепив вилкой из банки кусок мяса, с наслаждением запихнул его в рот и уже с набитым ртом добавил: - Не надо было беспокоиться. Она только покачала головой, с улыбкой наблюдая, как я поглощаю пищу. Через пять минут поднос опустел. Я еще раз поблагодарил Лену, достал из кармана пачку сигарет и закурил. Девушка взяла у меня поднос и собралась уходить, но передумала и, повернувшись ко мне лицом, спросила: - Алекс, а у тебя остался кто-нибудь там, я имею в виду на Украине? - Конечно. Я ведь не бездомный. У меня есть и родители, и друзья. Только в ближайшее время для меня туда ход заказан...- я запнулся на полуслове, неожиданно поняв, что Лена спрашивает меня не об этом. Я поднял глаза, стараясь встретить ее взгляд, но она уже отвернулась в сторону. Момент был упущен. Я так и застыл с открытым ртом, проклиная себя за несообразительность. Но, может быть, так даже лучше. Что я мог дать этой прекрасной девушке? Ничего... Ничего, кроме неприятностей, обусловленных моим положением вне закона. К тому же, чувство долга призывало выполнить ту миссию, которая была на меня возложена. Я не знал, какова эта миссия, но это ровно ничего не меняло, а лишь усложняло задачу. В ближайшее время наши пути с Леной должны были разойтись, а делать какие-либо прогнозы на будущее в моем положении абсолютно невозможно.