Trust. Опека - Чарльз Эппинг

Через некоторое время я направилась в американскую дипломатическую миссию в Бухаресте и показала им письмо от своего дяди, который жил в Пенсильвании. Человек, который там работал, посоветовал мне обратиться в американское посольство в Будапеште. Но для этого мне все равно был необходим паспорт. Я дала этому человеку на сохранение письмо от дяди, потому что боялась носить его с собой. Если румынским властям станет известно, что я хочу уехать в Америку, мне никогда не получить паспорта.

Так вот, спустя несколько месяцев меня наконец пригласили на собеседование с госпожой Анной Паукер[52] — одним из лидеров румынской коммунистической партии. Я никогда не забуду ее лица. Я стояла в дверном проеме, а ее глаза буравили меня, хотя стояла она метрах в четырех от меня. Она даже не пригласила войти, только сказала: «Даже не нужно ничего говорить, я и так знаю. Все готово. Можешь ехать».

В: То есть вы получили паспорт?

О: Да, но позже. Сначала мне пришлось в назначенный день явиться в отделение милиции. Когда я пришла туда, мне выдали еще один документ. На обороте уже имевшегося написали: явиться в пять тридцать, по окончании рабочего дня.

Людей постоянно арестовывали, и больше никто ничего о них не слышал. Поэтому я предупредила друзей: «Мне нужно явиться в отделение, когда рабочий день уже закончится. Я не знаю, что со мной будет. Но если я не вернусь, вы знаете, где меня искать».

Я пришла в отделение милиции. На часах половина шестого вечера. Меня проводили к начальнику, это тоже была женщина. Я увидела у нее на столе голубой паспорт. Она пригласила меня сесть. Взяла паспорт и передала его мне, одновременно предложив подписать документ — что-то вроде квитанции. Как раз в этот момент в кабинет вошел мой друг Даниэль в форме и сказал: «Подпиши это, пожалуйста, моей ручкой».

И так было понятно, что помог он. И тогда я дала себе слово: если родится сын, назову его Даниэлем.

В: И потом вы вернулись в Будапешт?

О: Да. И сейчас мы подошли к тому моменту, когда я объясню, почему мой рассказ называется "Как дефис помог мне вырваться за «железный занавес». Видите ли, с этим паспортом я могла путешествовать лишь по странам советского блока. В нем было написано: «Действителен в Венгрии», далее через маленький дефис — «Чехословакии». Не спрашивайте меня почему, но я никогда не хотела уезжать в Чехословакию.

Знаете, что я сделала? Сначала с паспортом уехала в Венгрию. Но перед отъездом заглянула к тому человеку из американской дипмиссии, его звали Грег. Я спросила, сможет ли он отослать мое письмо в американское посольство в Будапеште. Он ответил, что попытается. Приехав в Будапешт, я сразу же отправилась в посольство, где мне сообщили: «Мы получили ваше письмо. Оно отослано из Бухареста. Если вы дадите свой паспорт, мы сможем выдать вам визу для въезда в Соединенные Штаты».

Я ответила: «Мой паспорт действителен лишь в Венгрии и Чехословакии. Даже если у меня будет американская виза, как мне выехать из Венгрии?»

«А во Францию вы не сможете приехать?» — спросили меня. Понимаете, во Франции все устроилось бы намного проще — она не входила в сферу влияния Советов.

Так вот, я пошла к одному из своих знакомых — он был адвокатом в Будапеште. И знакомый сказал мне: «Нет ничего проще. У тебя в паспорте написано: «действителен в Венгрии-Чехословакии» — между названиями стран дефис. Просто припиши еще одну страну».

В: Как это?

О: В румынском языке дефис используется вместо запятой. Поэтому мне оставалось только приписать еще одну страну за словами «Венгрии-Чехословакии», добавив второй дефис.

Несколько дней я смешивала чернила. Потом училась подделывать почерк. После нескольких дней практики я дописала слово «Франции». Теперь в паспорте значилось: «действителен в Венгрии-Чехословакии-Франции». Страшно подумать, что если бы написали «Венгрии и Чехословакии», я ничего не смогла бы сделать. Поэтому я и говорю, что мою жизнь спас дефис.

В: И когда вы покинули Венгрию?

О: Два дня спустя. Мне нельзя было ждать. Я не общалась ни с кем, кто знал меня раньше. Слышала, что все решили, будто я умерла во время войны. Я решила, пусть лучше все так и думают и никто не знает, что я объявилась. Я уехала 1 июля 1947 года, в день своего рождения. Можете поверить? Я села на «Арльберг Экспресс» — этот поезд мой отец любил больше всего, потому что он пересекал Альпы.

Из Будапешта я поехала в Вену, потом — в Бухс, Цюрих, Базель и Париж. Ехали двое суток. В поезде я познакомилась со швейцарским журналистом, который возвращался с Балкан, написав несколько статей о тамошней ситуации. Он знал, как тяжело жить в Румынии и Венгрии.

Когда на австрийской границе таможенник, заглянув в паспорт, заметил, что у меня сегодня день рождения, журналист воскликнул: «Мы должны поехать в Вену — отпраздновать». Дело в том, что в Вене поезд стоял четыре часа, поэтому он пригласил меня в Heuriger — что-то вроде винного бара, — и мы отпраздновали мой день рождения и «побег» из Венгрии и Румынии. И потом, если поезд останавливался дольше чем на час — в Инсбруке, Зальцбурге, Целль-ам-Зее, — мы каждый раз нанимали экипаж и ездили по городу.

В Вене в мое купе сели два американских солдата. Они были родом из Филиппин, которые в то время являлись частью Соединенных Штатов. Я до сих пор помню, как звали одного из них: Элмер Форте. Так же как и моего приятеля из Будапешта — Элемера, за которого я должна была выйти замуж. Мы стали добрыми друзьями. Это было очень волнующее путешествие. Не забывайте, что в то время Австрия была оккупирована русскими солдатами, и поэтому мне еще грозила опасность.

Мы добрались до границы со Швейцарией — в Бухс, и тут всем пришлось покинуть поезд для досмотра. Наше купе было последним, поэтому, когда наступила моя очередь, все уже перешли границу, включая и тех двух американских солдат. Я была чрезвычайно напугана — эта граница была последней. Но и тут мой паспорт прошел.

Когда я наконец пересекла границу, то увидела такую картину: те двое американских солдат уже сбегали на швейцарскую сторону станции и несли мне огромную корзину с фруктами и шоколадными конфетами. Я никогда не видела такого. Они начали петь мне «С днем рождения». Я растрогалась до слез. Я была так счастлива!

В: Как вы попали в Соединенные Штаты?

О: Как только я приехала в Париж, пошла в американское посольство. Но довести дело до конца и собрать все необходимые бумажки заняло почти год. Спустя какое-то время во Франции мне выдали Titre d'Identité et de Voyage — удостоверение личности с правом передвижения, разрешающее оставаться в Париже сколько понадобится. Это было очень любезно со стороны французских властей.

В ожидании паспорта я зарабатывала на жизнь уроками французского. Обычно я давала их детям эмигрантов — таким, как я сама. Дядя прислал мне из Америки немного денег. Мне удалось снять некоторую сумму с банковского счета родителей в Цюрихе. Французские власти помогли мне получить свидетельства о смерти отца, матери и брата. Это было непросто, учитывая то, как они умерли, но мне требовались эти документы, чтобы швейцарский банк открыл мне доступ к счету моих родителей в Цюрихе.

К сожалению, там было совсем мало. Немного наличных и золота. Все вместе около двух тысяч долларов. Однако этого хватило на билет в Нью-Йорк и на первое время в Америке.

Смотрите, вот он — мой паспорт. Эта въездная виза осталась с тех пор, когда я вернулась в Швейцарию закрыть счет в цюрихском банке «Гельвеция». Там все отнеслись ко мне очень предупредительно, хотя на моем счету было так мало денег.

В: Когда вы уехали из Франции?

О: В 1948-м. Именно тогда я получила американскую визу. В тот же день я взяла билет на пароход «Мавритания». Приехала я 16 августа — никогда не забуду этот день. Мы прибыли днем, вошли в нью-йоркскую бухту, было еще рано, вовсю светило солнце.

В: Вы видели статую Свободы?

О: Конечно».

Вложив все двенадцать страниц документа назад в конверт, Алекс потерла глаза.

Она чувствовала себя измученной, но после приключений этой женщины личный марафон Алекс за последние несколько дней казался ерундой — ничем в сравнении с мытарствами Магды.

Где она сейчас? Магда Коган точно приехала в Америку, но что произошло с ней потом?

Алекс посмотрела на дату интервью, указанную на конверте. Его брали больше двадцати лет назад.

Жива ли она до сих пор? Вышла замуж? Или живет на ферме своего дяди в Пенсильвании?

Алекс обратилась к библиотекарю:

— Где я могу снять копию? Мне необходимо…

— Я же сказала вам: копировать устные истории запрещено. — Женщина подошла к столу Алекс. — Согласно законам о тайне личной жизни.