За Родину и честь (СИ) - Олег Рыбаченко

На сменных лошадях карета с решетками неслась достаточно быстро. И вот они уже вечером домчались до моря. Тоже заночевали на постоялом двору. Добросердечная хозяйка обратила внимание что девочка бледна и принесла её крылышко от курицы.

Мясо сделало желудок потяжелее и принцесса уснула.

Утром её ждало новое испытание. Девочку августейших кровей закинули в трюм, к утятам. Они больно щипали Гертруду клювиками и царапали лапками. Это было слишком уж больно и противно. Да еще от утят отвратительно пахло. Её везли, вот так в клетке с домашней птицей в Корсику, захолустное место. Девочка снова разревелась. Но потом ей стало забавно, и подумалось, что утята вовсе не такие уж и страшные. Из-за птичьего запаха принцессе совсем не хотелось есть и она стала подкармливать утят, своей тюремной хлебной пайкой.

Потом осторожно гладила их. Уточки перестали щипаться и стали ласковыми. Тогда принцесса стали играть с ними. "Вот это будет король": сказала Гертруда самому крупному утенку. "А вот ты станешь" королевой. Девочка чтобы пометить их использовала ниточки из своего в конец обветшалого и изорванного платья служанки.

И подобная игра стала интересной. Кто-то из уточек получил статус принца, кто герцогов. И Гертруда даже стал дрессировать подружившихся уток. Потом уснула с ними в обнимку.

Очнулась от того, что одна из уточек щекотала, уже поджившую, от босоногого испытания подошву. Девочка погладила уточку по холке и снова уснула.

Конечно, кораблик идет на Корсику медленнее, чем тюремная карета на сменных лошадях. Голодная Гертруда все равно нашла в себе силы делить тюремный паек с утятами и жить дружно с птичьей стай. Утята скидывали ниточка, а принцесса надевала их вновь. Когда птенцы дрались, она представляла будто случилось нападение на дворец и это разбойники атакуют королевскую стражу.

Воображение девочки становилось все богаче и богаче. Она некогда надменная и брезгливая принцесса уже не замечала вони в клетке, и не брезговала когда что-то выделяли утки, а клетку чистили не часто. И самой изредка приходилось справлять нужду за решеткой. Такой вот неожиданный поворот судьбы: ты принцесса отнюдь не самого маленького королевства, отец на троне двух стран Дании и Норвегии, имеются владения и в Европе. А теперь ты словно грязная нищенка, сидишь, безвылазно в клетке с птенцами. И сама становишься немытой и грязной.

Когда они прибыли на остров, до жандармы примо в платье кинули девочку в теплые. Средиземное море уже прогрелось, да оно в принципе и за и зиму остывает. В нем плавать очень даже приятно. И отмывания от клеточной грызи. А стража покалывала девчонку палками и смеялась над ней. Гертруда никогда еще не плавала по морю. Так как в Норвегии или даже Дании, даже летом вода холодноватая. Но зато у нее был светлый опыт плескаться в бассейне с золоченными берегами. Как это ей нравилось, особенно зимой. Кругом лежать сугробы, а в громадном, древнем дворце теплой, а в самом бассейне вода подогревается гейзером.

Но тут так просторно, так и хочется взять и уплыть. Поплыть подальше ощутить на себе волю и новые приключения. Гертруда вдруг почувствовала как сошла с нее накипь от боли и унижения.

Но увы счастье оказалось не долгим. Девочку заставили сойти на берег. И взобраться на коня, где её привял к крупу жандарм. Пески пляжа обожгли её босые ноги, и принцесса вскрикнула. Затем она оказалась животом на коне, что крайне больно и неприятно особенно если животное скачет.

К счастью путь оказался не слишком долог - Корсика остров сравнительно небольшой. Но все равно девочка проснулась, трясясь на конском крупе несколько часов, и даже свалилась в оборок. Её привезли на самую южную часть острова, в захолустный хутор. Там в усадьбе проживала строгая помещица Немезида. Она был неприятной, толстой, дамой. Очень скупой. Двор у нее был сравнительно небольшой, да и сама Немезида жила в фактической ссылке.

Жандарм развернул пергамент и огласил распоряжение:

- Данная девка Стэлла, низкого происхождения, распоряжением короля приговаривается к вечной ссылке на остров Корсика, в самым дальний из хуторов. Ее надлежит одевать и кормить как девку подлого звания, и пороть в случае провинности. Работа ей пасти овец, или какая-либо другая не менее унизительная. Находится она тут будет до самой своей смерти или иного распоряжения короля! Да будет так! Людовик четырнадцатый король-Солнце!

Немезида кивнула жирным подбородком и ответила хмуро:

- Овец у нас развелось много и мальчик не справляется с ними. Пусть же Стэлла ему помогает!

Жандармы откланялись, а Гертруду буквально внесли в хлев. После тряски на коне девочка слишком уж разбита и устала.

Немезида приказала конюшему:

- Накорми ее скромнее. Пускай сегодня выспишься и отдохнет. Завтра с утра ей надлежит пасти овец и коз.

Конюшний принес принцессе лепешки, козьего молока и несмотря на запрет хозяйки меда. Уж больно жалко выглядела бледная и разбитая дорогой девочка. Гертруда так устала, что не могла есть и проспала вторую половину дня и всю ночь.

И ей снилось, будто на Норвежском королевство совершила набег орда хана, и вся их семья оказалась в плену. И принцессу вздернули на дыбу выворачивая суставы. Гертруда и сама осознала, что это сон, но так устала и вымоталась в дороге, что не могла и не хотела проснуться. Так и висела на дыбе внушая себе, что это совсем не больно, и огонь под босыми ногами совсем не страшно печет. Потом ей приснилось, что она уснула во сне, прямо с вывернутыми на дыбе суставами. И уже другое, радужное видение, бег по лужайке, подскакивания с зайчиками. Все легко и воздушно.

Виден ярчайший ангелочек, который показывает Гертруде сложные знаки, и растут на пути колоны. И уже большой, крупный ангел произносит:

- Ты мученица, а значит заслужила рай!

И сам архангел Гавриил ведет девочку, по мягче пуха облакам, к небесному престолу.

И там Всемогущий Господь Бог Иисус показывает такие великолепные райские чертоги, что на их фоне меркнут и дворцы Скандинавии и даже прославленные Французский Версаль.

Девочка проснулась от прикосновений прохладной губки к лицу. Она неохотно открыла глаза. Как не хотелось отрываться от картины рая, и возвращаться в вонючий хлев. Правда с мягкой соломой.

Пред ней девочкой стоял мальчишка, примерно на год младше Гертруды. Загорелый на Корсиканском солнце почти до черноты, но брови, ресницы и довольно длинные волосы наоборот выгорели, и стали белые словно переспелая пшеница. Мальчишка был одних коротких штанишках, поджарый, и жилисты, с симпатичным, приятным лицом, и улыбался здоровыми зубами. Гертруда сразу же поняла, что это хороший мальчик и улыбнулась ему в ответ.

Пацан прошептал:

- Меня зовут Эрик. Или еще пастух Эрик. - Тут мальчишка оглянулся и тихо сообщил. - Ты наверное знатная особа и находишься в ссылке?

Принцесса смутилась и покраснела. Ей босоногой, в превратившейся в лохмотья платье, признаваться что она дочь королей, и в ней течет кровь даже самого Карла Великого? Да это чрезвычайно стыдно.

Гертруда дрожащим голоском ответила:

- Нет... С чего ты это взял?

Эрик тихо шепнул:

- Тебя привезли жандармы, несколько человек охраны, и зачитали личный указ короля. Ну, неужели у Людовика четырнадцатого нет других дел, чтобы издавать распоряжение, по какой-то нищей девочке? Кроме того ты слишком бледная, руки и ножки нежные, и видно что ты сбила свои подошвы. Конечно же ты знатная особа.

Гертруда тяжело вздохнула и ответила:

- Да мне... Как-то и самой не хочется вспоминать кто я!

Эрик печально кивнула и шепнул:

-Не смущайся. Я тоже сын герцога, казненного по обвинению в государственной измене. В пять лет меня сослали в самый дальний хутор Корсики. Сначала я был помощником пастушки, дочери графини. Потом, она повзрослела, и отправилась на каторжные работы. Я тоже буду тут пока мне не исполнится шестнадцать. Потом мне скорее всего ожидает Тулон и галеры. Так, что пока ты можешь наслаждаться раем.

Гертруда вздрогну и спросила мальчугана:

- А сам ты не пробовал сбежать?

Эрик отрицательно мотнул головой:

- Тут на десяти миль ни одного хутора, а у хозяйки отличные полевые псы, и постоянно живут четверо опытных полицейских. Они нас обязательно найдут. Я один попробовал сбежать и получил вот это.

Мальчишка показал на плече клеймо, в виде буквы "К", и тяжело вздохнув продолжил:

- Тут еще не так плохо как на каторге, или подземной тюрьме. Мы дышим свежим воздухом, овцы и козы меня слушаются, еда не самая худшая в мире. Когда станем взрослее, будет намного хуже, если...

Гертруда напряглась и спросила у мальчика:

- Если что?

Эрик с улыбкой ответил: